- Вера Александровна! Приличные люди, тем более педагоги, так не поступают. Вы понимаете, что ведете себя аморально?
- Аморально? В чем это выражается, позвольте Вас спросить? Если два человека любят друг друга и решили жить вместе, что тут аморального?
Вера всплыла из небытия, может спала, может просто ее душа взлетала к небесам, как обещал Олежа. Не было желания возвращаться в действительность, выходить из состояния сладкой неги, но надо. Холодно.
Че рт! Печка прогорела, а она так и не закрыла вьюшку. Еще бы было тепло. Выскользнув из-под одеяла, Вера натянула на себя халат, гамаши, свитер. Холодно! Олешка проснется и замерзнет. Сходив за дровами, она снова затопила печь, поставила вариться суп с гусятиной.
Нехорошо вышло с Ильей. Обиделся парень. Надо сходить к Катерине забрать его. Только нужно дождаться, когда Олег встанет, а то проснется, а его Веруськи нет. Надо посмотреть, не раскрылся ли ее милый.
Не раскрылся. Он не спал.
- Вера! Чем это так пахнет? Чего ты там варишь?
- Проснулся? Поставила суп вариться из гусятины.
- Фу, какая вонь! Ты это собираешься есть?
- Так ведь вкусно это, Олежек. Ты просто не привык.
- И не собираюсь привыкать. Убери это, чтобы не пахло! Тошнит меня.
- Ладно, сейчас!
- И проветри комнату, двери что ли открой!
- Так ведь холодно.
- Лучше замерзнуть насме рть, чем дышать этой вонью.
Вера вынесла кастрюлю с мясом в сени. Придется гусей отдать Катерине. Конечно, лучше бы продать, только в деревне никто не купит, в райцентр ехать? День потеряешь. А продашь ли? Ладно, пусть Катерине будут. Ой, забыла гусыню и кур покормить. Поздно уже. Не забыть бы утром про них.
Плита почти прогорела, но сварить пельмени еще можно успеть. Отварила. Жаль, сметаны нет. Хлебушек погрела на сковородке. Поставив на поднос тарелку с пельменями и хлеб, понесла в спальню.
- Олежек, поешь, пельмени отварила.
- Ох, ты моя золотая, пельмени мужу сварила! Мне бы умыться сначала, а так холодно вставать.
- Сейчас принесу свитер и трико, натянешь прямо под одеялом. Я пока в умывальник теплой водички налью, валенки с печки принесу, согрелись, наверно.
Бедный Олежек оделся, вздрагивая от холода. Всунув ноги в валенки, накинув полушубок и надев шапку сходил на двор
- Это не жизнь! Надо выбираться из этой деревни. В такой мороз снимать штаны на улице, этот подвиг для меня. Верусь, слышишь, надо бежать отсюда.
- Слышу, милый! Только посредине учебного года нам нигде на работу не устроиться. Доживем до лета, хорошо?
- Останусь, только ради тебя, а то сбежал бы хоть завтра.
Пока Олег ходил на улицу, пока умывался, пельмени остыли. Мужчина посмотрел на тарелку с отвращением
- Вера! Больше ничего нет? Эти пельмени похожи на те, которые я ел еще в студенческой столовой. От одного их вида меня выворачивает.
- Консервы есть. Будешь?
- Верочка, милая, я их наелся на всю жизнь, пока был один. Неужели ты не можешь накормить своего мужчину, он же должен быть в форме.
- Я бы натушила мяса, но его размораживать надо. Сейчас занесу, но оно только к утру оттает. Может яичницу будешь?
- Снова яичница? Ладно уж, разогрей пельмени на сковороде.
Плотненько поев и попив горячего чая, Олег снова улегся в постель.
- Вера, по-моему, у меня нет чистой рубашки. В чем я завтра на работу пойду?
- Я думала, мы с тобой сходим на твою квартиру, за твоей одеждой. Заодно зайдем к Катерине, заберем Илью.
- Веруш! Помилуй, опять выходить на холод? Да и рубашек чистых там у меня нет. Неужели трудно постирать своему мужчине рубашку? Мне кажется, любящей женщине это только в радость. Или я ошибаюсь?
- Конечно, не трудно, милый. Сейчас схожу за водой и выстираю, утром поглажу. Тогда я одна схожу за сыном, ладно?
- Ну, Вера, я и то замерз, в доме холодно. Жил твой сын столько времени у бабушки, неужели надо его вечером тащить к нам? И вообще, нам с тобой нужно притереться, привыкнуть друг к другу. Если твой сын будет с нами, я боюсь, у нас с тобой может не сложиться. Вот так, родная моя!
- Как же, Олег, он ведь мой сын!
- Кто спорит? Сын есть, никуда от этого не денешься. Дай мне время привыкнуть к мысли, что я должен стать отцом. Не торопи меня, иначе я могу подумать, тебе не дорого то, что есть между нами.
- Что ты говоришь, мой хороший? Я не могу представить жизни без тебя. На самом деле, пусть еще недельку-две поживет у бабушки.
- Вот, умница же ты у меня. Спасибо, что не разочаровала, я с каждым часом, с каждой минутой люблю тебя больше. Иди ко мне! Я уже соскучился.
- А рубашка?
- Рубашку надо постирать, заодно там носки и все прочее. Ты не расстраивайся, я тебя подожду.
Вера радостно, вприпрыжку, побежала за водой, только ведра дребезжали, да снег под валенками скрипел. Нагрела воды, вставив кипятильник в ведро. Принесла из чулана оцинкованный тазик, постирала пару рубашек, нижнее белье, носки. Выполоскав трижды, повесила вещи на веревку, натянутую на кухне.
Зябко стало Вере, после полоскания в холодной воде. Сейчас любимый ее согреет. Быстренько скинув с себя одежду, она рыбкой скользнула пол одеяло, обняла своего милого
- Заждался, дорогой, вот и я!
- Вера! Разве можно так! Ты вся холодная! Я только уснул.
- Прости, прости, прости! Согреешь меня, любимый, и я сразу стану горячая.
- Вера я устал и спать хочу, завтра на работу, ты тоже поспи!
Кажется, Вера сколько-то спала, может показалось, что спала. Не дождавшись утра, она вышла на кухню, посмотрела на часы, можно вставать, время пять часов. Потрогала белье, выстиранное с вечера, волглое еще, придется досушить утюгом.
Сняв белье с веревки, Вера пошла в детскую, где обычно гладила. Пустая заправленная кровать. Коричневый плюшевый мишка с одним глазом. Машинки, выстроенные вдоль стены. Сердце заныло, подступили слезы. Однако, женщина скрепилась, ничего, не в приюте ребенок, а с бабушкой и дедушкой. Ему с ними даже лучше, чем с ней.
Любовно перегладив белье своего мужчины, развесила вещи в комнате сына, на спинках стульев и кровати. Довольная собой, пошла готовить завтрак. Нарезала мясо поперек волокон. Надо бы отбить, но стук молотка разбудит Олежу.
Тихонько постучав обратной стороной ножа, посолив и поперчив, бросала куски мяса с ладонь в раскаленное масло. Мясо сразу схватывалось, края кусков загибались кверху. Вот тут нужно сразу перевернуть мясо и убавить огонь. Еще буквально несколько минут, оно готово.
Вера нажарила целое блюдо мяса, укрывая его крышкой и укутывая полотенцем. Пока жарилось мясо, почистила лук, нарезала полукольцами, обжарила его и положила сверху мяса, чтобы оно пропиталось жиром с запахом лука.
Готово! Пора будить Олежку. Как он сладко спит, ее любимый, как жаль прерывать его сон. Вера легонько провела мужчине по щеке. Колючий! Надо будить, не успеет побриться.
- Олежа, милый, просыпайся! Закончились наши каникулы, в школу пора!
- Ммм, не хочу! Зачем только я послушался родителей, надо было идти на какого-нибудь юриста, чтобы не вставать каждый день и не тащится в школу, где половина детей деб илы.
- Олежа! Ты просто не привык к детям. Они отличаются от городских, не такие бойкие, развиты хуже. Однако, они в этом не виноваты, всех развлечений у них, в кино сходить, да телевизор посмотреть.
- Ой, Вера, оставь свои суждения, тебе не с чем сравнить. Сама-то ты много видела? Ты учила городских детей? Я учил, знаю.
Могла бы Вера многое сказать в оправдание своих учеников. Кому другому сказала бы, но Олегу не стала. Не надо с ним спорить, он же на самом деле больше видел, он умнее, образованнее, бывал на курсах повышения квалификации. Она же варится в собственном соку, еще бы спорила.
- Наверно, ты прав. Вставай, пожалуйста, мясо остынет.
- А я лежу и думаю, чем это так восхитительно пахнет! Ах, ты моя пташка ранняя, успела мужчине мясо приготовить! Я сейчас, я бегом! А чего так холодно? Не топила что ли печь?
- Печь еще не успела остыть, боюсь, как бы трещины не дала, в обед истоплю. Иди скорее на кухню, там тепло. Умывайся, в умывальнике теплая вода. Я пойду, курам дам.
Насыпав в котелок пшеницы, Вера вышла во двор. Ого, ночью снег шел. Смела с крыльца, протопала к хлевушку. В кормушке еще есть зерно, в тазике снег. Не стала высыпать зерно, нечего добро переводить.
Вернувшись, быстренько сполоснула руки, положила мясо в тарелки, порезала остатки хлеба.
- Олег, Олежа! Иди завтракать!
- Сейчас, оденусь только. Между прочим, в этой комнате получился бы отличный кабинет.
Мужчина вышел уже одетый, в идеально отглаженной рубашке, побритый, надушенный.
- Чего это ты, Верусь, снова поторопилась? Зачем было мясо выкладывать? Конечно, оно теперь не горячее.
- В блюде еще есть, давай я тебе горячее положу.
- Хорошо, если так. Вера, я не ем разогретую еду, это очень вредно, не люблю холодную пищу. Не думал, что придется объяснять такие элементарные вещи.
- Прости, милый, но Сережа…
- Что? Сережа? Ты будешь сравнивать меня со своим бывшим, с шоферюгой будешь сравнивать? У него желудок был, небось, луженый, если он так пил, что замерз пь яный в сугробе.
- Прости, Олег, я не сравниваю, я просто хотела сказать…
- Я все понял. Зря я пришел в этот дом, где даже не могу спокойно поесть.
- Что ты говоришь, Олежка! Я просто еще не привыкла, не сердись, я буду стараться
- А вот стараться, как раз и не надо! Если тебе нужно прилагать усилие, чтобы угодить мужчине, это уже не любовь. Это должно идти от души, от сердца. Ну, вот, снова все остыло. Как это есть?
Съев кусок мяса, мужчина одобрительно посмотрел на женщину, сидевшую напротив него со скорбным выражением лица
- А ничего, мясо-то! Хвалю, угодила! Оно горячее лучше бы, но и так ничего, пойдет!
Вера просияла от счастья. Похвалил! Угодила! Сняв с электроплиты закипевший чайник, заварила чай, укутав заварной чайник полотенцем. Съев большую половину мяса, Олег осторожно промокнул рот белым полотенцем
- Хвалю, ты хорошая хозяйка. Кухонные полотенца у тебя чистые и посуда блестит. Вот, Лиля была никудышная хозяйка, не любила она готовить, да и не умела.
На языке у Веры вертелось сказать, чтобы Олег не сравнивал ее с бывшей, но не хотелось портить ему настроение. Да и сравнение-то в пользу нее, Веры. Так что не стоит, наверно, обижаться.
Вера Александровна шла по улице, гордо подняв голову, взяв под руку своего мужчину. Да, это ее мужчина! Да, будете теперь обсуждать всей деревней! Завидно? Чужое счастье вам всем поперек горла? Конечно, в деревне полно незамужних девушек, а он всем предпочел ее, Веру Александровну.
Она прошла, не оглянувшись на дом, в котором ночевал ее сын без мамы. Учительская встретила пару молчанием. Вера Александровна поприветствовала коллег
- Доброе утро!
В ответ молчание. Отвернулись, прячут глаза
- Я поздоровалась, неужели трудно ответить?
Ирина Дмитриевна с трудом поднялась из-за стола, прошлась по учительской
- Вера Александровна! Приличные люди, тем более педагоги, так не поступают. Вы понимаете, что ведете себя аморально?
- Аморально? В чем это выражается, позвольте Вас спросить? Если два человека любят друг друга и решили жить вместе, что тут аморального?
- Как же? Вы хоть бы предупредили коллектив, исчезли, как подростки сбежали.
- Да, мы с Олегом Викторовичем решили провести каникулы в городе, за это разве судят?
- Вера Александровна, не делайте вид, что не понимаете, о чем я говорю. Олег Викторович, Вы что молчите? Можете что-то сказать в свое оправдание?
- Не вижу смысла что-то говорить, не понимаю, к чему этот тон, эти претензии. Да, мы провели каникулы вместе с Верой Александровной. Я сделал ей предложение, Вера согласилась. Мы сегодня же напишем заявление в Сельсовет и вскоре распишемся.
- Это, конечно, меняет дело. Но, все равно, вы, оба, поступили некрасиво. Ваши дети, Вера Александровна, на все каникулы остались без надзора.
- Ах, вот в чем дело! Некому было занять ребят? Пусть бы в этот раз кто-нибудь другой занимался с ними. Я проводила свои каникулы не только со своим классом, но и со всеми, кто к нам присоединялся. Вы же занимались своими делами, у вас семьи, у вас хозяйство. Так вот, теперь у меня тоже семья и хозяйство.
О! Скоро звонок! Пойду в класс к своим ребятам, у меня там первый урок. Соскучилась по ним, ужасно!
Увидев вошедшую в класс учительницу, ребята не кинулись к ней, как делали обычно. Замолчали, расселись по партам. Двадцать пар глаз уставились на Веру Александровну. В этих глазах не было ничего хорошего. Обида, презрение, даже какая-то насмешка читалась в них.
Вот чего Вера Александровна не ожидала никак. Это же ее дети, они всегда любили ее, доверяли. Что с ними случилось?
- Здравствуйте, ребята! Рада снова увидеть вас.
В ответ, молчание
- Ребята, вы обижены, что я уехала на все каникулы? Но, согласитесь, каждый человек имеет право когда-то отдохнуть. Если бы кто-то из вас уехал на все каникулы в гости к родственникам, разве бы я сердилась? Я бы только радовалась.
Дети отводили глаза. Встала Надя Серова, новенькая в классе, приехавшая с родителями с Севера
- Вы могли бы заранее сказать, что уезжаете. Про вас плохо говорят, Вы поступили нехорошо, Вы уехали с мужчиной, вернее с Олегом Викторовичем.
- Садись Надюша! Простите меня, ребята, все вышло неожиданно. В Новый год Олег Викторович сделал мне предложение. Я согласилась стать его женой, и мы решили, что можем вместе отдохнуть.
Прозвенел звонок на урок. Ребята достали учебники, сели сложив руки на парты. Они слушали внимательно урок, отвечали на вопросы учительницы. Но в их глазах не было удивления, восхищения, к которым привыкла Вера Александровна. Она поняла, что уронила себя с пьедестала, обратно подняться будет трудно, может невозможно.
Вера едва дождалась окончания уроков. В каждом классе, особенно в старших, ее встречали насмешливые взгляды, ухмылки. Вера не могла понять, за что ребята так на нее ополчились. Она никого из них не обидела, никому слова плохого не сказала.
А все объясняется просто. Много лет Вера Александровна старалась доказать, она достойна любви. Эту любовь и восхищение она нашла в детях. Постаралась стать для них идеалом и стала им.
Однако, стоило появиться тому, кто смог дать ей капельку любви земной, Вера забыла, что должна быть образцом для ребят. Она вообще о них забыла. Дети, они, не взрослые, они не прощают такие промашки.
Олегу Викторовичу нелюбовь школьников не грозила. Его и до этого не особо любили. Учитель и учитель, рассказывает понятно, оценки ставит справедливо. Нет у него любимчиков, ни к кому с разговорами не пристает. Провинился, двойка за поведение и все дела.
Конечно, он заметил состояние Веры. Тяжело ей. Коллеги с ней не общаются, ребята, видимо тоже ей не рады. Слишком уж Верочка ранимая. Нельзя с таким характером в школе работать. Нужно понимать, это чужие дети, ты должен вложить в их головы знания, воспитывать должны родители. Жаль ему Веру, но поговорить с ней, успокоить нет возможности, кто-нибудь рядом толкается.
Только выйдя из школы, Олег взял ее под руку, прижал к себе ее локоть
- Трудно тебе пришлось, милая? Ты плачешь? Это из-за учителей? Перестань, они просто тебе завидуют. Тебе очень нужно общение с ними?
- Нет, Олежа! Мне все равно, что они обо мне думают. Ребята на меня обиделись, не хотят разговаривать. Старшие нагло ухмыляются. Даже представляю, что они о нас говорят.
- Верусь! Это не ребята обиделись. Дело все в родителях. Они же при детях обсуждают все и всех. Конечно, это недопустимо, но деревня, что с них взять? Все это ерунда, не надо обращать на них внимания. Пришла, провела опрос, поставила отметки, выдала новый материал. Все, ты выполнила свой долг.
Успокоилась? Пойдем домой, пообедаем, потом пойдем в Сельсовет подавать заявление. Я же обещал при всех, обманывать коллектив нехорошо.
- Я хотела зайти к сыну.
- Зайдешь позже, у меня желудок от голода свернулся. Надо поесть. Вот какой неприхотливый тебе достался муж, готов даже холодным мясом пообедать. Там ведь мясо еще осталось? Можно к нему омлет сделать. О, Вера! Дома хлеба нет. Заскочим в магазин?
Продолжение Глава 30