Как-то раз, под конец 1898 года, этот вопрос сильно заинтересовал ироничного петербургского журналиста Борея. А потому морозным декабрьским воскресеньем, он купил билет на пригородный поезд. И оказался в вагоне с "воскресными" охотниками.
И вот что случилось дальше. Позвольте представить его горячий, актуальный, острый репортаж с небольшими сокращениями:
«Не думал я, что у нас так много Волшебных стрелков, петербургских Фрейштюцев (*здесь имеется ввиду герой одноименной оперы Вебера "Волшебный стрелок", нем.Der Freischütz), ездящих в воскресенье в финские леса пить коньяк и стрелять дичь.
Возвращаясь в Петербург по Николаевской железной дороге (*ныне Московская ж/д), я положительно рисковал задохнуться среди енотовых, хорьковых, оленьих и всяких других шуб, среди валенок, кавказках чувяк, шарфов и башлыков. В этих шубах и чувяках были заключены воскресные охотники.
Помощник столоначальника (*современный зам.начальника отдела) в костюме Вильгельма Теля, биржевой маклер, одетый Фрейштюцем, были великолепны. Настоящий охотничий маскарад, каких не увидишь на наших костюмированных балах. А какие ножи у наших охотников! У поваров таких нет. Даже страшно становится: пуньялы и навахи, а не ножи. Наверное отлично резать сыр и делать бутерброды.
Вагон был так переполнен, что обер-кондуктор не мог пробраться для контроля билетов. Охотники сидели, стояли, висели. На каждой станки к нам подсаживались охотники. В Любани они заняли даже отделение для дам.
Я вышел из вагона в вокзальный буфет напиться чаю и увидел двух охотников за столиком, обсуждавших достоинства своих ружей.
– Как хватил я, братец, разрывной пулей зайца, – говорит один охотник, – так он тут и присел.
– На месте? – спросил другой.
– Только совсем его разнесло, ничего не осталось.
Существует легенда. Будто наши охотники покупают дичь на Сенном рынке. Я этого не думаю. Я сам видел в кабинетах охотников чучела и шкуры убитых ими медведей, куропаток, лисиц; я видел рогатые головы лосей в их охотничьих столовых. Эти трофеи говорят сами за себя. Взять медведя за рога и сделать из него чучело – ничего не стоит. Храбрый охотник на это способен. Он снимает лисью шкуру даже с оленя и антилопы.
Если бы в окрестностях Петербурга водились львы и пантеры, воскресные охотники смело пошли на них с одной фляжкой в кармане. В каждом воскресном охотнике есть темперамент дикого человека, ирокеза или команчи. Он устраивает облаву на станционный буфет, всегда голоден, как волк, и готов уписать целого быка. Что может быть лучше хорошего аппетита? Цель охоты – не кровожадное истребленье зверя, а моцион. Готовый антрекот всегда предпочтительнее сырого зайца.
Я с удовольствием любовался на наших охотников в вагоне.
Что меня особенно удивляло у наших воскресных охотников – это отсутствие ягдташей. Ни с дичью, ни без дичи ягдташей не было.
«Где же трофеи охоты?» – недоумевал я. Потом я решил, что дичи было слишком много и охотники, вероятно, сдали ее в багаж. Убитые на охоте и живые зайцы, пойманные за уши, ехали, конечно, в багажном вагоне (*у поездов были отдельные багажные вагоны). Там же должны находиться медвежьи туши, лоси и олени.
Большинство убитых зверей находилось, однако, на самих охотниках. Об этом свидетельствовали бобровые воротники, лосиновые и енотовые шубы, десятки мехов, в которые были закутаны охотники.
На одной из станций в вагон явились со смехом и гамом целая компания молодых и хорошеньких дам. Вероятно, это тоже были охотницы. На охотников. А может быть, хорошенькие дамы-спортсмэнки и есть та дичь, которую стреляют петербургские Фрейштюцы в окрестностях города? Не этим ли объясняется пустота ягдташей?
Охотницы в белых шубках и ротондах (*широкая дамская шуба с большим воротом) были прямо прелестны. Мороз разукрасил их щеки и ледяные сосульки должны были растаять в их присутствии. Толстые шубы охотников, конечно, не могли предохранить от легкой «зазнобы».
Меня очень интересовал вопрос: куда ездили прелестные спортсэнки? Катались ли они на лыжах или это тоже воскресные охотницы? У них были, по крайне мере, скорострельные глазки, заряженные картечью. Пара таких глазок опаснее двуствольного ружья. Это настоящие штуцера бандитов. Дамы-охотницы, конечно тоже везли с собой какие-нибудь трофеи: оленьи рога для украшения кабинетов.
Теснота в вагоне очень способствовала общему оживлению. Смех не умолкал до самого Петербурга. Выходя на платформы, дамы теряли платки и муфты. Царила самая веселя суета. Право, я жалею, что не воскресный охотник и непременно запишусь в одно из наших охотничьих обществ.
Я даже готов стать браконьером, чтобы подстрелить хорошенькую дичь в беличьем или лисьем меху».
Вот такая "воскресная охота". Желаете попробовать? На всякий случай почитайте мой рассказ «Особенности воскресной охоты в зимний сезон», который найдете в сборнике «Дуэль со смертью». Ну, так, на всякий случай. Я предупредил.
Искренне вашъ Антон ЧИЖ
