Социально-экономические последствия неолиберального капитализма в развитых странах стали взывать к ревизии устоявшихся в последние ~40 лет экономических подходов. Более подробно я писал об этом здесь. Но что могло бы прийти на смену господствующей неолиберальной модели экономического развития? Учитывая, что крен общественных настроений и целого ряда академиков идёт влево, логично ожидать поворота к полузабытым идеям Кейнса и социал-демократической повестке образца «золотой эпохи капитализма».
Что касается экономической стороны вопроса, то доводы в пользу государственного вмешательства в экономическую сферу привел Джон Мейнард Кейнс, чьи идеи находились в мейнстриме почти сорок лет, в период ~1930-1970. С другой стороны, экономическая теория Кейнса дала обоснование и социал-демократической политике, поскольку его экономические идеи хорошо накладывались на политическую практику эсдеков. Неудивительно, что политическая практика умеренных левых ассоциируется с экономической политикой Кейнса.
Само кейнсианство раздробилось на множество течений. Самые последовательные и радикальные сторонники кейнсианской теории (посткейнсианцы) известны тем, что существенно радикализовали важнейшие положения теории Кейнса. Наиболее передовая теория, которая родилась в недрах посткейнсианской экономической мысли и приобрела популярность у ряда социал-демократических политиков, стала та самая Modern Monetary Theory (далее ММТ). Ну или Современная Денежная Теория (СДТ), если говорить по-русски. В данной статье эти сокращения будут использоваться в качестве тождественных понятий.
Актуальность ММТ: долгий путь к славе
Но почему именно ММТ? Ведь различных экономических школ существует довольно много. И действительно, ММТ как теория стала вызревать еще в 90-е годы (с.3):
Рождение современной теории денег (MMT) можно проследить из онлайн-дискуссии в группе Посткейнсианская Мысль (PKT, Post Keynesian Thought). Уоррен Мослер, менеджер хедж-фонда, присоединился к РКТ в январе 1996 года. Он подготовил документ «Soft Currency Economics»1 (SCE, «Экономика с плавающим валютным курсом») (Мослер, 1996).
***
Вскоре после предварительного введения в PKT Уоррен и Павлина организовали конференцию, состоявшуюся в Бреттон-Вудс в июне 1996 года. Бэзил, Чарлз Гудхарт и я присоединились к Уоррену и нескольким участникам финансовых рынков (а также некоторым представителям регулирующих инстанций), с целью пропагандировать новый фреймворк для анализа макрополитики. Уоррен убедил меня написать новую книгу (Рэй, 1998), чтобы изложить основания для привлечения финансовой поддержки.
Длительное время она была лишь очередной никому не нужной вариацией маргинальных теорий леваков. В лучших традициях Мон-Пелерина сторонники ММТ налаживали связи с ориентированными на кейнсианство институтами типа Леви и Нового экономического мышления, кроме того, создавали свои собственные. И хотя разного рода статьи и даже полноценные книги сторонников ММТ активно выходили в свет в течение нулевых годов, относительную популярность данная теория приобрела после 2008 года на фоне мирового экономического кризиса. Обращаясь к критике экономического мейнстрима, сторонники ММТ закономерно привлекают к себе внимание академических кругов. За свою «радикальность» ММТ критикуется даже закоренелыми кейнсианцами. Например, Полом Кругманом, который подвергал сомнениям ключевые положения теории (впрочем, затем согласился с ними). Начались экономические дебаты, привлекшие ещё больше внимания. Учитывая, что представители ММТ также отвергали значимость многих «традиционных» экономических проблем США (о которых мы поговорим ниже), неудивительно, что они навлекли на себя шквал критики в среде мейнстримных экономистов. Дошло до того, что американский Сенат осудил ММТ как вредную и опасную для американской экономики теорию. Тем временем, одна из известных представительниц ММТ в США пишет книгу «Миф о дефиците», которая становится бестселлером 2020 года по версии «Нью-Йорк Таймс».
Главной причиной растущей популярности ММТ в последние годы несомненно можно считать назревший кризис неолиберальной модели капитализма, о котором я писал здесь. В условиях ловушки ликвидности, когда центральным банкам уже некуда снижать ключевую ставку для стимуляции экономики, властям остается настаивать лишь на количественном смягчении (то есть покупке финансовых активов, в том числе и гособлигаций в большом масштабе в течение установленного периода времени, что работает далеко не всегда), либо же на активной кредитно-денежной политике. К ней и обратилось подавляющее большинство стран, перейдя к бюджетному дефициту, либо значительно увеличив его, вместе с этим сосредоточившись на социальной защите пострадавших от кризиса.
В то же время, американские социал-демократы существенно повлияли на политизацию Современной Денежной Теории. Так, американский «левак» Берни Сандерс во время президентской кампании сделал своим экономическим советником автора книги «Миф о дефиците». Другая известная представительница левых (по меркам американской политики) взглядов, член Демократический партии, Александрия Окасио-Кортес, также высказалась в пользу ММТ. Она считает, что данная теория позволит решить множество насущных экономических проблем в Штатах. Знаменитая программа американских левых «Зеленый Новый Курс» во многом основана на представлениях Современной Денежной Теории, чего не скрывали и сами ММТшники. И хотя некоторые экономисты выражают обеспокоенность в связи с политизацией их теории, многие из сторонников Modern Monetary Theory не скрывают своих политических симпатий левому спектру, уделяя на своих конференциях значительное внимание проблеме социальной справедливости. Кроме того, в полноценном учебнике по макроэкономике от СДТшников внезапно встречаются реверансы в пользу марксистского политэкономического подхода к анализу экономической действительности (стр. 6-7, 49), где авторы рассуждают в духе исторического материализма.
В последние годы дебаты об ММТ стали достоянием не только американской экономики и политики, но и всего мира. Так, ММТ обсуждали в России на Гайдаровском форуме (хотя первая конференция по ММТ в России произошла ещё в ноябре 2019-го), про неё отзываются и на econs, где пишут сотрудники ЦБ РФ. Кроме того, о Modern Monetary Theory положительно отозвался бывший глава ЕЦБ, призывая «обратить внимание на новые идеи вроде ММТ». Дебаты об этой теории также вспыхивают и в японском парламенте. Предполагается, что эта теория может помочь Японии восстановиться после затяжной стагнации, которая продолжается в стране с ранних девяностых. Бывший глава МВФ также робко признался в том, что ММТ хотя и не является панацеей от всех проблем в текущих экономических условиях, но она может быть полезна в некоторых отдельных ситуациях.
Основные положения ММТ
Разобравшись с вопросом актуальности, давайте же перейдем к самому интересному, а заодно разберем подводные камни данной теории. Критические возражения я буду вставлять курсивом.
Долговые деньги!
Ключевой особенностью данной теории являются её харталистские корни. Сам же хартализм объясняет ценность денег государственными институтами. Впервые данная теория прозвучала из уст немецкого экономиста Георга Фридриха Кнаппа ещё в 1905 году, косвенно поддерживалась Кейнсом (что видно в «Общей теории занятости» и «Трактате о деньгах») и была широко популяризована экономистом Аббой Лернером, откуда перекочевала уже в ММТ. С другой стороны, было бы неверно утверждать, будто бы подобный подход к деньгам как к «обеспеченной государством» валюте характерен только для них. На самом деле, понимание современных денег как фиатных (то есть обеспеченных исключительно законодательными актами правительства) «бумажек» ныне является доминирующим, о чём пишут как эксперты ЦБ РФ, так и зарубежные аналитики.
Харталистская теория получила дополнительные основания после появления долговой теории денег, когда некоторые антропологи нашли подтверждение, что деньги возникли как средство «оплаты долга» — налогов. Самый известный из таких антропологов — Дэвид Грэбер с его книгой «Долг: Первые 5000 тысяч лет истории»:
Дальше напрашивается вопрос: если деньги всего лишь измерительная линейка, то что, собственно, они измеряют? Ответ простой: долг. Монета на самом деле представляет собой долговую расписку. В то время как, согласно традиционным представлениям, банкнота является или должна быть обещанием выплатить определенное количество «реальных денег» (золота, серебра или любой другой вещи, наделенной таким смыслом), сторонники кредитной теории полагали, что банкнота — это просто обещание заплатить нечто имеющее такую же стоимость, как унция золота. И ничего более. В этом отношении нет принципиальной разницы между серебряным долларом, долларовой монетой Сьюзен Б. Энтони из медно-никелевого сплава, немного похожего на золото, зеленой бумажкой с портретом Джорджа Вашингтона или цифровыми данными, хранящимися в компьютере какого-нибудь банка. Мысль о том, что золотая монета — это всего лишь долговая расписка, довольно трудно доходит до сознания людей, но она отражает действительность, потому что даже в те времена, когда имели хождение золотые и серебряные монеты, они почти никогда не соответствовали стоимости этих металлов.
Происхождение денег в рамках этой концепции объясняется волей государства или протогосударственных образований для обеспечения эффективного управления обществом. Условно говоря, механизм государства с помощью силовых методов может заставить своих подданных делать то, что нужно правящей элите — платить налоги. Если сформировать единую и общепринятую единицу меры стоимости (например, золотая монета), то такая система становится ещё более эффективной. Теперь целью всякого поданного этого государства является добыча этой самой монеты. Как государство может навязать эту единую и общепринятую единицу меры стоимости? Объявить её единственным средством уплаты налогов! Где люди будут добывать для себя средства для уплаты налогов? Работая на государство! Поскольку установленная государством валюта нужна всем без исключения ради оплаты налогов, начинает формироваться рынок, где люди вступают друг с другом в сделки в обмен на эту валюту. По мнению сторонников долговой теории денег формирование рынков предшествовало появлению денег как инструмента государства для централизации экономической власти над своими владениями:
Это похоже на головоломку. Но если деньги и рынки появляются не стихийно, то все встает на свои места. Потому что это самый простой и эффективный способ создать рынки. Возьмем гипотетический пример. Допустим, король хочет обеспечить снабжение постоянной армии численностью в 50 тыс. человек. В условиях Древности или Средневековья прокормить такое войско было целой проблемой: если оно не было в походе, то нужно было задействовать почти столько же людей для размещения солдат и для закупки и транспортировки необходимых им товаров. С другой стороны, если вы просто даете солдатам монеты, а потом каждую семью в королевстве обязываете вернуть вам одну из этих монет, то вся экономика страны, как по мановению волшебства, превращается в огромную машину, работающую на снабжение армии, поскольку теперь для того, чтобы получить монеты, каждая семья должна каким-то образом содействовать общим усилиям по обеспечению солдат необходимыми им вещами. Рынки возникают как побочный эффект.
Ну или как-то так.
На самом деле, не совсем ясно, зачем в ММТ включили антропологию. Учитывая, что Грэбер и прочие антропологи отнюдь не поставили точку в вопросе происхождения денег, ММТ лишь открыла для себя ненужный «фронт борьбы» на антропологическом поле. Ненужный он потому, что для выполнения ключевой предпосылки теории о том, что современное государство обеспечивает ценность денег, не требуется признание их долгового происхождения.
Бесконечные деньги!
Как последователи харталистской теории денег, сторонники ММТ считают, что деньги являются изобретением государства, которое само создаёт их «из ничего» (этот факт уже успел породить целый мем) для обеспечения каких-либо государственных задач. Некоторые шутники расшифровывают ММТ как Magic Monetary Tree — Волшебное денежное дерево.
Поскольку государство обладает монополией на определение чего-либо валютой, само государство обладает также и потенциально бесконечным запасом валюты (ограниченный количеством бумаги для банкнот и памяти на компах, разумеется), которую оно может выпускать когда ему заблагорассудится. Подобное положение, отличающееся от общепринятого понимания «фиатных денег», переворачивает экономику с ног на голову и ставит огромное количество вопросов: получается, государство не может обанкротиться? Зачем тогда оно собирает налоги? А как же инфляция?! Но обо всём по порядку.
ММТ не утверждает, будто бы накачка экономики деньгами сверх всякой меры не приведет к инфляции. Слово авторам вышеупомянутого учебника «Macroeconomics» (с. 127-128):
Любые расходы (частные или государственные) являются инфляционными, если они приводят к тому, что номинальный совокупный спрос превышает реальную способность экономики его поглотить. Увеличение государственных расходов не является инфляционным, если есть незадействованные реальные ресурсы, которые можно вернуть в производительное использование (например, в случае безработицы).
Говоря иначе, дополнительные государственные расходы в случае задействования в экономике всех трудовых и нетрудовых ресурсов действительно бессмысленны и приведут лишь к инфляции, поскольку в экономике больше не осталось незадействованных ресурсов, на которые могли бы пойти данные финансы. Причину гиперинфляции же следует искать в «шоке предложения». Когда страна испытывает значительный и резкий экономический спад, то производство сокращается, при этом количество денег у населения остаётся в том же соотношении. Такая ситуация может возникнуть во время нефтяных кризисов или распада государства, что и приведет к серьезному росту инфляции.
Так зачем же государство собирает с нас налоги? Неужели потому что правительства такие сволочи и хотят навязать нам свою волю? Само собой! Налогообложение служит инструментом государства для проведения нужной ему экономической политики, а если конкретно:
1) Обеспечение спроса на валюту. Этот аспект уже был раскрыт нами в предыдущем разделе.
2) Определение поведения экономических агентов. С помощью управления налоговыми ставками, введения дополнительных налогов и создания налоговых льгот государство может корректировать поведение экономических агентов. Например, налоговые льготы для производителей альтернативной энергетики могут простимулировать дальнейшую деятельность в этой сфере. Или повышенное налогообложение производителей табачных изделий в перспективе приведет к сокращению потребления табака. Благодаря налогам государство заставляет экономических агентов вести себя так, как нужно ему.
3) Контроль инфляции. В случае форс-мажорных обстоятельств государство может использовать налогообложение для изъятия лишних денег из экономики. Если мы столкнулись с гиперинфляцией, имеет смысл резко повысить ставки налогообложения с целью «уничтожения» огромного количества денежной массы, внезапно оказавшейся лишней.
4) Достижение социально-экономических целей в глобальном смысле этого слова. Например, если у правительства стоит цель снизить доходное и имущественное неравенство, оно будет вводить прогрессивную шкалу налогообложения, увеличивать общественные расходы (например, строить жильё) и тому подобное. В то же время, при помощи налоговых льгот правительство может поддерживать определенную отрасль производства, как это было в Южной Корее. Кроме того, можно и вовсе формировать свободные экономические зоны, где налогообложение минимально, ради привлечения иностранного капитала, что может стать неплохим источником экономического роста по опыту многих азиатских стран. Не будем забывать и про традиционные кейнсианские методы стимулирования экономики в виде сокращения налогообложения для повышения совокупного спроса, которые тоже могут быть полезны, если у государства стоит цель преодолеть кризис и/или ускорить экономический рост. Наконец, учитывая нестабильный характер финансовой системы эпохи неолиберализма, имеет смысл корректировать налогообложение в этой сфере, дабы избежать её спекулятивного характера, как это было в преддверии кризиса 2008 года. И хотя американское правительство предприняло определенные шаги в этом направлении, но, по мнению некоторых экономистов, они всё еще недостаточны.
Важная оговорка в том, что безграничность валюты относится лишь к странам с суверенной валютой. Под суверенной валютой понимается плавающий валютный курс (то есть отсутствие привязки валюты к какому-либо ресурсу или другой валюте), а также заём в собственной (а не в иностранной) валюте. Это относится к практически всем развитым странам (и к ряду развивающихся стран) за исключением стран Еврозоны по отдельности, поскольку правительства этих стран обязаны координировать свою денежную политику с ЕЦБ.
Впрочем, не до конца понятно состояние России. Некоторые отечественные сторонники СДТ полагают, что РФ может претворить в жизнь лишь часть положений теории, в то время как другие считают, что ММТ описывает то, как работает экономика, а задача российских властей осознать это и применить положения ММТ на практике с умом. Множество рекомендаций для промышленного развития РФ со стороны одного из представителей ММТ, которые были высказаны здесь, на практике столкнутся со значительными проблемами. Например, высокая степень зависимости от иностранной валюты, за которую Россия приобретает необходимое для себя оборудование и технологии, не позволяет говорить о наличии суверенной валюты в полном смысле этого слова, а также препятствует восстановлению промышленности за счёт импорта оборудования и технологий. В то же время, стимулирование определенных отраслей экономики потребует значительный контроль над «раздачей денег», поскольку неограниченный доступ к деньгам для всех и каждого может привести к ситуации позднего СССР в виде роста незавершенного строительства.
Эндогенные деньги!
С точки зрения экономического мейнстрима, банк, прежде чем начать выдавать кому-либо кредиты, должен привлечь средства клиентов в качестве банковских депозитов. Понимая, что лишь в самых редких случаях все клиенты разом захотят снять деньги с собственного счёта, банки склонны выдавать кредитов больше, чем есть на банковском счёте. Это может привести к неконтролируемому увеличению денежной массы в экономике, а потому придумали норму резервирования (процент от депозитов, который должен находится в банковских резервах), которая регулировала бы объём выданных кредитов.
Величина, обратная норме резервирования, есть теоретическое значение банковского мультипликатора. Он показывает, во сколько раз банки могут увеличить денежную базу (обязательства ЦБ + наличные деньги в обращении). Таким образом, центральный банк, увеличивая или уменьшая норму резервирования, расширяет или сужает эмиссионные возможности коммерческих банков, выполняя одну из основных своих функций — денежно-кредитное регулирование.
Говоря проще, экономический мейнстрим представляет ситуацию следующим образом:
Отсюда видно, что банки лишь перераспределяют деньги от заемщиков к кредиторам (держателям депозитов). Общий объём денег в экономике, согласно стандартной макроэкономической теории, регулируется центральным банком. ЦБ производит инъекции денег с помощью операций на открытом рынке, что повышает объём резервов и наличности в экономике — денежной базы. При помощи механизма денежного мультипликатора денежная масса (объём депозитов в экономике) прирастает в n-ое количество раз, где n— денежный мультипликатор.
Однако Современная Денежная Теория отвергает существование банковского мультипликатора (впрочем, его отвергает также и Банк Англии). Согласно СДТ, коммерческие банки тоже могут создавать деньги, которых ранее не было в экономике! Банк просто может выдать ссуду клиенту, создав эти деньги из ничего (Macroeconomics, 155):
Ссуды создают депозиты, которые затем подкрепляются резервами. Процесс предоставления ссуд (кредита), который создает новые обязательства банка, не связан с банковскими резервами банка.
Поскольку банк принимает собственные обязательства в качестве уплаты платежей по своим долгам, а также обменивает государственную валюту, то выданные «деньги из ничего» и становятся востребованными. На решение о выдаче кредита влияет спрос на кредит и возможность (по мнению банка) заёмщика этот кредит выплатить.
Банковские резервы нужны расчета с вышестоящими, то есть с центральным банком. Подробно с примером это показано здесь, но мы лишь отметим, что банковские резервы служат для погашения взаимных обязательств между коммерческими банками (Чтобы банк мог балансировать свои активы и пассивы. Например, если деньги, взятые в кредит на покупку машины, были переведены на банковский счёт продавца автомобиля) и ЦБ (если ЦБ предоставил резервы банку в долг, причем тоже «из ничего»). Коммерческий банк не может создавать собственные резервы, а потому привлекает их либо у ЦБ, либо на межбанковском рынке. По этой причине банки и не стремятся выдавать кредиты направо и налево и все же предпочитают работать с профицитом — объём выплаты по кредитам должен превышать объём его выдачи. Кредитором последней инстанции в экономике всегда выступает государство, и оно же строго спросит у банков за те долги, которые висят в коммерческом банке по отношению к ЦБ.
Если мы принимаем функционирование финансовой системы с точки зрения СДТ, то мы неизбежно приходим к теории эндогенных денег. Нынешняя экономическая теория полагает, что центральный банк является единственным «поставщиком» новых денег в экономику (деньги берутся «извне», экзогенные деньги). Современная Денежная Теория же считает, что деньги создаются внутри коммерческих банков (деньги берутся «изнутри», эндогенные деньги) и государство НЕ является единственным институтом, который может их производить.
Концепция эндогенных денег бьет по нескольким важным положениям современного экономического мейнстрима: Что инфляция возникает исключительно от бюджетных дефицитов и низких процентных ставок, что инфляция почти всегда является денежным феноменом и что государство способно восстановить экономическую активность чисто монетарными методами стимулирования.
Практические рекомендации ММТ
Теперь, зная все основные положения теории, к какому выводу мы можем прийти относительно государственной политики?
Метод секторальных балансов
В лучших традициях кейнсианства государству следует поддерживать полную занятость и стимулировать совокупный спрос, поскольку это экономически целесообразно для достижения желаемого результата (в первую очередь, для роста экономики). Вот только если Кейнс и его последователи не предполагали «неисчерпаемость» государственных финансов и рекомендовали бюджетный дефицит только в случае экономического кризиса с последующим наполнением бюджета в «сытные годы», то Современная Денежная Теория считает, что перманентный дефицит бюджета вполне уместен и безопасен, за редкими и исключительными случаями. Более того, экономический рост вообще был бы невозможен без роста дефицита бюджета. Об этом говорит метод секторальных балансов, разработанный еще в 50-ые годы и использующийся сторонниками СДТ в более продвинутом виде.
Согласно идее секторальных балансов, экономика любой современной страны состоит из трех секторов: государственного, частного (домохозяйства и фирмы) и внешнего (внешняя торговля). Сумма доходов и расходов всех секторов равна нулю. Данное макроэкономическое равенство легко проверяется статистически. Из этого следует, что для обеспечения профицита частного сектора необходим либо дефицит государственного сектора, либо профицит внешнего сектора (т. е. платежного баланса).
Это связано с тем, что сбережения необходимы всякому экономическому агенту, кроме государства, которое находится в самом верху «долговой пирамиды». Из этого вытекает, что экономический подход, оформившийся ещё в период господства неолиберальной парадигмы в духе «баланса бюджета», не только экономически нецелесообразен, но в каком-то смысле даже преступен, поскольку он не позволяет государству применять чрезвычайно полезные методы стимулирования экономики. Об этом уже не раз (и даже не два, и даже не три раза) иронизировали отечественные поборники ММТ, критикующие последовательный бюджетный профицит РФ в условиях ковидного кризиса.
Из этого также следует и то, что государственный долг не так уж и страшен. Это всего лишь показатель, отражающий поведение государства в экономике, который не угрожает экономическим коллапсом. Иллюстративными примерами являются Япония и США, также это касается ряда других стран, в которых, несмотря на запредельный рост госдолга к ВВП (100 и более процентов), не возникает гиперинфляции и прочих дефолтов. Данный вывод был особенно провокационным в условиях США, где проблема «двойного дефицита» остро обсуждается в политических и экономических кругах, а сокращение этого дефицита является базовым предвыборным обещанием практически любого американского президента, начиная с Рейгана.
Довольно любопытным примером является Китай, ведь несмотря на свой относительно низкий госдолг в отношении к ВВП, частный сектор в Китае имеет огромные долги в иностранной валюте. Очевидно, что в случае краха этих компаний китайская экономика также получит серьезный урон, а потому китайские власти учитывают этот факт при проведении своей экономической политики. Но является ли это денежным суверенитетом?
То же самое касается и международной торговли, поскольку у США уже долгое время сохраняется отрицательный торговый баланс. Если вспомнить риторику Трампа и мотив торговой войны с Китаем, это расценивается в качестве в проблемы. С точки зрения ММТ, этот вопрос также не важен (с. 59):
Если бы, например, генерал МакАртур объявил после победы во Второй Мировой войне, что Япония должна поставлять 2 миллиона автомобилей в год США в виде контрибуций, не получая ничего взамен, результатом было бы возмущение международной общественности по поводу эксплуатации США побежденных врагов. Нас бы обвинили в том, что мы повторяем последствия Первой Мировой войны, после которой союзники потребовали от Германии репарации, которые оказались настолько велики, что стали причиной Второй Мировой войны. Собственно, МакАртур этого не сделал, тем не менее, 60 лет спустя Япония-таки поставляет нам около 2 миллионов автомобилей в год, а мы почти ничего не поставляем им взамен. И, что самое удивительное, они считают, что являются победителями в «Торговой Войне», а мы считаем, что мы проигрываем. У нас есть автомобили, а все что есть у них — выписка Федеральной Резервной Системы США, показывающая им, сколько у них есть долларов на банковском счете.
Другими словами, превышение импорта над экспортом означает, что импортер получает реальные товары и услуги, а экспортер — деньги государства-импортера. Получив деньги в обмен на товары и услуги, экспортер может потратить эти средства на покупку финансовых активов, номинированных в валюте импортера, например, на государственные облигации страны-импортера (что как раз и увеличит её госдолг) или куда-нибудь ещё. Например, вспоминая Россию, мало ли что можно купить на американские зеленые бумажки? Государство всегда может рассчитаться с долгами из-за безграничного запаса валюты. Отсюда же вытекает что дефолт обусловлен чисто политическими, а не экономическими соображениями.
Это не означает, что не может быть ситуаций, в которых от государства могут потребоваться изменения торгового баланса в сторону увеличения экспорта или уменьшения импорта. Например, долгосрочный отток иностранной валюты и недоступность ее приобретения для обеспечения импорта может способствовать краху обменного курса, удорожанию импорта и разгону инфляции. К подобным последствиям может привести рост национального долга в иностранной валюте. В этих случаях государство будет неизбежно экспортировать товары, если только не попытается прибегнуть к политике стимулирования собственного производства.
Впрочем, такая политика отнюдь не является панацеей, целенаправленное следование политике импортозамещения не обязательно увенчается успехом. На примере РФ мы обозначили часть проблем, с которыми может столкнуться государство схожего уровня развития. К тому же история знает множество исторических примеров от Латинской Америки до стран соцлагеря, когда развитие собственного производства в конечном счете не помогло стать мировым экономическим лидером.
Другим новаторским изобретением СДТ является идея Гарантии Занятости (Job Guarantee, JG) как средство достижения той самой полной занятости. Она противопоставляется известной нам концепции NAIRU (Non-Accelerating Inflation Rate of Unemployment; Уровень безработицы, не ускоряющий инфляцию). NAIRU гласит, что в экономике существует некий «естественный» уровень безработицы, перейдя порог которой мы ввергнем страну в пучину роста инфляции и безработицы, которая уже некогда произошла в экономике развитых стран в 1970-е годы (Macroeconomics, 295-296):
Как мы видим, Гарантия Занятости (JG) находится в центре рассуждений MMT. Это не политика чрезвычайных ситуаций и не замена частной занятости, а скорее то, что станет постоянным дополнением к занятости в частном секторе. Программа прямого создания рабочих мест может обеспечить занятость с базовой заработной платой для тех, кто иначе не может найти работу. Никакая другая программа не может гарантировать доступ к работе с достойной заработной платой. Кроме того, подход JG имеет то преимущество, что он одновременно рассматривает главное возражение против полной занятости: аргумент о том, что поддержание полной занятости вызывает неустойчивые скачки инфляции.
Суть Гарантии Занятости заключается в том, чтобы государство создавало рабочие места для тех, кто не смог вписаться в рыночек. Во время кризиса государство должно обеспечить работой вытолкнутую из частного сектора часть населения. На стадии экономического подъёма частный сектор вновь будет нанимать людей на работу, который он теперь будет брать не «за забором», а просто назначая более выгодные условия чем в госсекторе. Следовательно, JG представляет из себя тот самый буфер, который «подхватывает» уволенную рабочую силу и устраивает её в госсекторе до тех пор, пока не прекратится кризис. Предполагается, что хотя условия работы в рамках данной занятости будут «достойными», они не должны быть слишком уж выгодными для работника, дабы избежать конкуренции с частным сектором за трудовой ресурс.
В качестве альтернативы NAIRU сторонники ММТ разработали NAIBER (Non-Accelerating Inflation Buffer Employment Ratio; Коэффициент буфера занятости, не ускоряющего инфляцию), основанную на Гарантии Занятости. Согласно ей, чем больше рабочей силы занято в госсекторе по программе JG, тем меньше там должна быть заработная плата, (рассчитанная особыми коэффициентами, которые воспроизводить здесь было бы излишне) и наоборот. Учитывая, что заработная плата в сфере JG будет фиксированной (Macroeconomics, 303), это позволит сдержать инфляцию в определенных пределах, пока государство будет разбираться с последствиями очередного кризиса.
К сожалению, политика полной занятости в новой обертке не отвечает на вопрос, почему это не приведет к тому, к чему привела кейнсианская политика в 70-е годы. Напомним, что в те годы вместо роста выпуска продукции производители предпочли поднять цены. Чтобы этого не произошло, предлагается создавать рабочие места в производительном секторе, дабы участвующие в JG работники тоже производили некий продукт, а не просто предъявляли бы платежеспособный спрос без соответствующей отдачи. Вкупе с обещанием сделать эти работы общественно значимыми, а также обещанием отсутствия конкуренции с частным сектором за ресурсы, это накладывает на JG совершенно противоречивые требования. Чтобы дать людям достойную и производительную работу, их необходимо обучать нужной специальности. В свою очередь это требует организации специальных образовательных учреждений и уж точно приведет к конкуренции с частным сектором за рабочую силу (в противном случае, по окончанию кризиса, работники просто уйдут в частный сектор, не закончив выполнение плановых работ в JG). Подобная система будет уже похожа на этакую «полуплановую экономику», которая вряд ли окажется эффективной.
Заключение
Какие же итоги можно подвести всему вышесказанному? За последние несколько лет Modern Monetary Theory оказалась в фокусе внимания современной экономической науки, хотя сама теория возникла еще в 90-ые годы прошлого века. Основные положения данной теории следующие:
1) Согласно ММТ, деньги имеют долговую природу. Некогда созданные с целью уплаты налогов, деньги позволяют государству осуществлять свою экономическую власть над определенной территорией. Поскольку ценность денег поддерживается государством и было им же создано, государство никогда не может исчерпать свой денежный запас.
2) Налоги не финансируют государственные расходы. С точки зрения ММТ, налогообложение существует не только для «уничтожения лишних денег», но и для управления экономикой страны. Различные виды налогов и их величина могут корректировать поведение экономических агентов, стимулировать производство определенной продукции (и наоборот) и тому подобное.
3) ММТ говорит об эндогенном появлении новых денег в экономике, которые создаются коммерческими банками во время выдачи кредита. Это значит, что государство не является единственным создателем новых денег, что опровергает концепцию банковского мультипликатора, эффективность монетаристского стимулирования экономики, а также подход к анализу инфляции как чисто денежному феномену.
4) Придерживаясь подхода межсекторальных балансов, ММТ демонстрирует, почему государственный дефицит является необходимым и неизбежным условием для экономического роста, поскольку государство может компенсировать дефицит счета частного сектора за счёт своей бесконечной валюты.
5) С точки зрения ММТ, рост госдолга не является проблемой для государства с суверенной валютой, поскольку оно не может обанкротиться по умолчанию. В качестве примера приводят Японию и Соединенные Штаты. Несмотря на их государственный долг в сотни процентов собственного ВВП, их экономика функционирует стабильно. Также для государства с суверенной валютой не является проблемой дефицит торгового баланса, поскольку импортирующее государство приобретает реальный экономический ресурс взамен на валюту, которую оно может напечатать в любой момент.
6) Своеобразной реинкарнацией «полной занятости» Кейнса стала концепция NAIBER, основанная на идее Гарантии Занятости. Предполагается, что во время кризиса государство создаст рабочие места для всех вынужденно безработных с фиксированной заработной платой. После окончания кризиса люди будут сами уходить с подобных рабочих мест обратно в частный сектор, тем самым предполагается, что государство не будет конкурировать с предпринимателями за трудовые ресурсы.
Несмотря на свою внешнюю привлекательность и простоту, существует ряд возражений против некоторых положений MMT, которые несколько очерняют стройную картину светлого кейнсианского будущего, а именно:
1) Эклектичность ММТ не пошла ей на пользу. Сама по себе теория долгового происхождения денег до сих пор оспаривается многими исследователями, а основное положение ММТ о роли государства в придании ценности валюте могло бы вполне выполняться и без ссылок на антропологию.
2) Если говорить о России, то ряд практических рекомендаций сторонников ММТ может быть нерелевантен в связи с зависимостью отечественной экономики от иностранной валюты. Другим любопытным примером является Китай, который хоть и не имеет огромных долгов в иностранной валюте, но они есть у крупных китайских фирм, о выживании которых уже должно заботиться китайское правительство. Так является ли плавающий курс и низкий госдолг в инвалюте достаточным условием для фактического денежного суверенитета?..
3) Общей же проблемой для всех стран, использующих рецепты ММТ, может стать хроническая убыточность многих предприятий и даже отраслей, поскольку политика дешевых денег способствует возникновению подобной ситуации. Само по себе государственное стимулирование экономики не приведет к экономическому росту и может способствовать лишь росту общего уровня цен, как это было в 70-е годы.
4) Концепция NAIBER, которая предлагает людям достойную работу на время кризиса, предполагает создание производительных рабочих мест (дабы избежать инфляции), а также отсутствие конкуренции с частным сектором, является крайне противоречивой. Чтобы создать качественные рабочие места, государство будет неизбежно конкурировать с частным сектором за ресурсы, не говоря уже о том, что переподготовка рабочей силы накладывает на государство обязательство по осуществлению целого комплекса мер от создания программ переподготовки, заканчивая созданием новых предприятий. Это неизбежно приведет к «этатизации» экономики страны, что чревато не только экономическими, но и политическими последствиями.
Эти замечания к Современной Денежной Теории являются далеко не исчерпывающими, но наиболее общими. Необходимо помнить об этих подводных камнях, с которыми теория столкнется во время практической реализации в различных странах. Эти замечания требуют дальнейшего осмысления и обсуждения хотя бы на теоретическом уровне. В противном случае следование рецептам ММТ может закончиться плачевно.
Автор: Федор Яковлев.