Недавно ректор УрГЮУ Владимир Бублик дал большое интервью "Российской газете". Приводим ниже текст.
На рынке труда всегда будут востребованы юристы, но только хорошие. О том, чем отличается подготовка таких специалистов, рассказал Владимир Бублик, ректор старейшего в стране профильного вуза — Уральского государственного юридического университета (УрГЮУ) имени В. Ф. Яковлева.
О перепроизводстве юристов и менеджеров говорят уже много лет. Из недавних наблюдений — объявление на проходной одного из заводов: требуются станочники, зарплата 100 и более тысяч рублей, инженерам предлагают от 70 тысяч, а юрисконсульту — всего 35 тысяч. Молодому специалисту в этой сфере сегодня сложно трудоустроиться?
Владимир Бублик: Ежегодно мы выпускаем до двух тысяч юристов. Официальная статистика вуза показывает, что 80 процентов трудоустраиваются в первые полгода. Это миф, когда говорят, что юристов или экономистов много. Да, их одно время «штамповали» все кому не лень, но кто готовил хороших? Раз, два и обчелся. Рособрнадзор провел большую работу, существенно сократив «поголовье» частных вузов. А на хороших специалистов спрос есть и будет всегда.
Конкурс в УрГЮУ по-прежнему высочайший? Как вообще прошла приемная кампания?
Владимир Бублик: К нам приехали абитуриенты из 81 региона России, их баллы ЕГЭ по итогам трех экзаменационных испытаний—от 284 до 296. — среди них конкурс тоже высокий. Форма обучения вообще не влияет на его качество: группы общие, и отчисляем за неуды и бюджетников, и платников. Впрочем, отсев у нас небольшой, обычно ребята быстро понимают, что тут требования строже, чем в школе.
Какова доля бюджетных мест?
Владимир Бублик: В этом году нашему университету увеличили квоту на бюджетные места в специалитете и магистратуре, в бакалавриате чуть сократили, но в совокупности их доля традиционно составляет 25 процентов. То есть три четверти — это внебюджет.
Где трудоустраиваются ваши выпускники?
Владимир Бублик: Юристы для органов прокуратуры и судов востребованы максимально— это примерно 40 процентов наших студентов, кадры для правоохранительных органов — еще 10—15 процентов. Остальные идут на государственную гражданскую службу, в крупные корпорации либо занимаются частной юридической практикой или адвокатурой.
Бизнес готов оплачивать обучение будущих сотрудников?
Владимир Бублик: Конечно. Хотя большая часть студентов внебюджетной формы обучения платят за него сами, но примерно 25 процентов финансируют работодатели. Как правило, это крупные корпорации региона — УГМК, Магнитогорский меткомбинат, ЕВРАЗ, Уралвагонзавод. Около 95 процентов юристов в этих компаниях — выпускники УрГЮУ.
В каких юристах сегодня особенно нуждается экономика?
Владимир Бублик: Мы реагируем на запросы заказчиков и отмечаем, что сейчас, например, повысился интерес к специалистам по банкротству, антикоррупционному праву. Также очень востребованы юристы в сферах экологического и градостроительного права. Еще одна актуальная тенденция—спрос на знатоков азиатского права, одно из самых востребованных направлений — Китай. Внешняя торговля с этой страной открывает большие перспективы для фирм, которые выстраивают отношения на международной арене, занимаются инвестициями. Поэтому мы обдумываем варианты: либо ввести спецкурс «Китайское право», либо открыть специализацию внутри направления «Международное право».
Роль информационных технологий в разных сферах растет, как и связанные с ними риски. В связи с этим появляются ли новые дисциплины в подготовке юристов?
Владимир Бублик: Да, например «Информационные технологии в юридической деятельности», «Информационное право», «Основы информационной безопасности». В УрГЮУ есть даже кафедра «Информационное право» и специальная магистерская программа «Правовое обеспечение экономической деятельности и цифровой экономики».
Часто люди получают юридическое образование как второе высшее, уже четко понимая, что конкретно им нужно. Какие формы обучения существуют для них?
Владимир Бублик: В магистратуре более десяти направлений подготовки, которые позволяют специализироваться в какой-либо области права. Есть сокращенные программы: если человек имеет смежное или среднее юридическое образование, он может получить диплом за два года. И третья форма, когда человеку нужно углубить и отшлифовать свои знания,— дополнительное образование. Выбор курсов большой, мы его постоянно расширяем, реагируя на просьбы заказчиков.
Что еще делается для того, чтобы качество подготовки юристов соответствовало запросам работодателей?
Владимир Бублик: Когда студент видит, что сам преподаватель — человек успешный, состоявшийся в профессии и не просто учит основам права, а тому, как его применять, как выигрывать процессы, отношение к учебе совсем другое. Отмечу, что за те годы, что я работаю ректором, мы на две трети поменяли преподавательский состав — можно сказать, у нас произошла кадровая революция. Сейчас все директора институтов, проректоры — в возрасте 40+. Они разговаривают со студентами на одном языке. Кроме того, сотрудники УрГЮУ постоянно консультируют бизнес, суды и другие заинтересованные структуры. Например, в последнее время есть запрос на консультации по санкционному давлению — как минимизировать риски для предприятий. Наши эксперты проводят почерковедческие, графологические, экономические, психологические экспертизы, которые становятся основой для судебных разбирательств. И к этой работе мы привлекаем не только докторов права, но и студентов. Кстати, к традиционной форме подготовки мы начали возвращаться тоже, можно сказать, по заказу работодателей. Еще шесть лет назад генеральный прокурор Юрий Чайка поставил задачу создать специалитет по направлению «Судебная и прокурорская деятельность». Бакалавры прокуратуру не устраивали принципиально—не та квалификация. Сейчас государство идет по тому же пути.
Но как тогда быть с экспортом образования? У вас ведь есть иностранные студенты? Дипломы специалистов признают не везде…
Владимир Бублик: Да, сейчас у нас учатся около 200 человек из 15 государств. Вопрос эквивалентности дипломов всюду в мире решается через процедуру нострификации* . Наши дипломы подтверждаются, поскольку мы даем фундаментальные знания. Мы учим студентов учиться, поэтому, когда они попадают в другую правовую систему, приобретенные навыки позволяют ее освоить. Они легко адаптируются: даже те наши выпускники, которые уехали в страны Запада, работают не шоферами или официантами, а юристами. Но беда в том, что Болонская система создала канал утечки умов: академическая мобильность оказалась односторонней—к нам-то никто не приезжает, а уезжают сотнями тысяч. Конечно, впадать в другую крайность и полностью отказываться от Болонской системы не стоит, хотя бы потому, что наши партнеры, вузы из государств Центральной Азии, которые входят в консорциум «Европейско-Азиатский правовой университет», готовят именно бакалавров.
* Справка «Юриста». Нострификация (от нем. Nostrifikation — признание, от лат. noster — наш и лат. facere — делать) (приравнивание) — процедура признания образовательных документов иностранных государств, то есть согласие соответствующих органов государственной власти на наличие законной силы этих документов на территории данного государства. https://ru.wikipedia.org/wiki
Это объединение создано в прошлом году. Оно уже реально работает?
Владимир Бублик: Да, наши преподаватели выезжают в другие страны и читают там лекции, у нас в УрГЮУ второй год учится группа ребят из Ташкентского университета, были академические обмены с вузами Беларуси, Казахстана, Кыргызстана. Разрабатываем единый стандарт подготовки специалистов для работы на пространстве ЕАЭС, к которому, надеюсь, все наши партнеры присоединятся. К сожалению, негативное влияние на международное сотрудничество сегодня оказывает политика — ощущается некоторый холодок. Но все это пройдет, мы же в долгую играем. Кстати, и многие европейские вузы не разорвали договоры с нами, а лишь поставили на паузу (у нас заключено около 40 международных соглашений).
Какие еще перемены происходят в УрГЮУ в связи с реформой российского образования?
Владимир Бублик: Я бы сказал, что сегодня идет не реформа, а воссоздание системы образования, основанной на наших традиционных ценностях. Ее задача не просто поставить кадры на рынок труда, а сделать так, чтобы выпускник был гражданином. Главный недостаток Болонской системы, на мой взгляд,— в ней не было идеологии, просто готовили специалиста с определенными компетенциями. Но в нашем вузе воспитательная работа велась всегда, даже когда от нас этого не требовали.
Потому что юрист, который не является гражданином, патриотом, юрист без стержня — это источник повышенной опасности для государства и общества.
Для нашего университета воспитательная составляющая образовательного процесса — на первом месте. Важно не просто дать рынку специалиста, а, в первую очередь, воспитать гражданина своей страны.
Текст: Ольга Фаткуллина (Екатеринбург), Юлия Санатина (Екатеринбург) Российская газета — Экономика УРФО: № 219 (9164) 2023 г. Читать на сайте RG.RU: https://rg.ru/amp/2023/09/27/reg-urfo/ zakon-i-tradiciia.html
