В конце 18 века село Никольское Городище стало принадлежать дальнему родственнику графа Федора Алексеевича Апраксина, Степану Степановичу Апраксину.
Отец Степана Степановича, Степан Федорович Апраксин (1702-06.08.1758), с раннего детства воспитывался в семье графа Петра Матвеевича Апраксина. Степан Федорович Апраксин, по словам князя М.М. Щербатова, был
«человек … благожелательный и доброго расположения сердца, но мало знающ в вещах, пронырлив, роскошен и честолюбив».
Дослужился до звания генерала-фельдмаршала, был награжден орденами Св. Александра Невского, Св. Андрея Первозванного, Белого Орла. В 1756 году С.Ф.Апраксин стал главнокомандующим русской армией, но уже через год его арестовали, обвинив в измене. Умер, находясь под следствием, не дождавшись оправдания.
У Степана Федоровича были две дочери и сын. Его единственный сын, Степан Степанович (13.07.1757-08.02.1827), сделал замечательную военную карьеру. Был генералом, генерал-майором (1786), шефом Астраханского драгунского полка с 1786 г., генерал-поручиком (02.09.1793), генерал-лейтенантом (24.11.1796), командиром корпуса (1796), шефом Астраханского драгунского полка (03.12.1796-17.09.1798), генералом от кавалерии (12.03.1798), инспектором по кавалерии Московской и Смоленской инспекций (19.07.1801-19.07.1801), Смоленским военным губернатором и управляющим гражданской частью Смоленской губернии (09.10.1803-1809), начальником 16-ой пехотной дивизии (1807-1808), кавалером орденов Св. Александра Невского (1804), Св. Владимира III ст. (1785), Св. Анны (22.11.1786), Св. Георгия IV ст.(26.11.1803).
Генерал-губернатор Москвы Ф. В. Ростопчин писал об С.С. Апраксине:
«Молодость его была блестящая; он имел успех у женщин и пользовался преимуществами, доставлявшими ему его наружностью, его богатством и быстрым служебным повышением, т.к. он произведен в полковники 23 лет от роду, будучи записан гвардии сержантом при самом своем рождении».
Степан Степанович был женат на княжне Екатерине Владимировне Голицыной (1768-1854). Она была статс-дамой с 1827 года, гофмейстериной двора великой княгини Елены Павловны с 1841 г., кавалерственной дамой орденов Св. Екатерины II ст. (1804) и Iст. (1851). Была дочерью княгини Натальи Петровны Голицыной (1741-1837) — прототипа графини из «Пиковой дамы» А.С. Пушкина.
И вот Степан Степанович, племянник «в осьмом колене», по словам историка К.М. Бороздина, унаследовал от бездетного графа Федора Алексеевича Апраксина все его имения.
Другие Апраксины, оставшись без наследства, скорее всего, обратились за содействием к императрице.
10 октября 1790 года указом Екатерины II генералу Еропкину, главнокомандующему в Москве, было предписано
«взять надлежащие меры, дабы имение … было сохранено и сбережено законным наследникам…»
Последовала череда судебных заседаний. Опротестовать духовную пытались граф Михаил Федорович Апраксин, отстаивающий свои права и права братьев, а также Александр Александрович и Лев Александрович Нарышкины, приходящиеся Федору Алексеевичу родственниками по женской линии (их мать, Елена Александровна Апраксина (1708-1767), была дочерью старшего сына Федора Алексеевича, Александра). Каждые, и М.Ф.Апраксин, и Нарышкины, считали именно себя единственными законными наследниками. Нарышкины видели свое преимущество в более близком родстве, а М.Ф.Апраксин – в силу родства по мужской линии.
По повелению Екатерины II для первоначального рассмотрения и решения дела они обращались в Московский уездный суд, потом с апелляционными жалобами на решение того суда – в Московский Верхний земский суд, а на его решение – в Московскую палату гражданского суда.
Московская палата гражданского суда утвердила решение выделить из оставшегося после графа Ф.А. Апраксина имущества его вдове
«со 100 по 15 четвертей во всех местах, где то недвижимое состоит», а из движимого – ¼ часть, «не взирая, что по духовной ... ничего ей на часть не назначено».
Наследником оставшегося как родового, так и приобретенного недвижимого и движимого объявлялся Степан Степанович Апраксин. Но из наследства он был обязан отдать тетке завещателя, княгине Анне Голицыной
«бриллиантовых, алмазных вещей, золота, серебра и прочего, что по смерти его в домах его осталось, кроме только мебелей, принадлежащих к тем домам, да денег ей же… 50.000 рублей, детям ее 125.000. Жене подпоручика Андрея Небольсина Прасковье Ивановне 5.000 рублей. Отпуск на волю дворовых людей на предписанном в той духовной основании».
Говорилось и об отдаче в Императорский Воспитательный дом 4.000 рублей.
Нарышкины и граф М.Ф. Апраксин пытались опротестовать и это решение. Последней инстанцией, куда они обратились, стал Правительствующий Сенат.
В октябре 1791 года Правительствующим Сенатом слушалось дело, по апелляциям «флота мичмана графа Михайла Федорова сына Апраксина» и Александра и Льва Александровичей Нарышкиных на решение Московской палаты гражданского суда от 16 января 1791 года
«о недвижимом и движимом умершего в 1789 году сентября в 29 день статского советника графа Федора Алексеевича сына Апраксина имения, завещанном от него по духовной, писанной в 1781 году декабря в 27 день в Москве, за его и свидетелевыми руками, и врученной от него Императорскаго Воспитательного Дома Опекунскому Совету, в наследство родственнику его, генерал-майору, Ея императорского Величества флигель-адъютанту и кавалеру Степану Степановичу сыну Апраксину, а гг. Нарышкиными и графом Апраксиным присвояемом себе по наследству, с опровержением упомянутой духовной».
Заявители пытались разными путями доказать «незаконность» духовной. Они настаивали на том, что Степан Степанович Апраксин не являлся родственником завещателю, а был лишь его «однозванцем только по фамилии и в такой дальней степени, что выходит уже из родства». Сама духовная будто бы была «учинена» завещателем скрытно от законных наследников.
Имущество, что осталось после Ф.А. Апраксина, они считали родовым недвижимым, дошедшим до него
«через отца графа Алексея Петровича от родного деда, а господ Нарышкиных прадеда, а графа Михаила Фед. двоюродного деда, графа Петра Матвеевича Апраксина».
Другое же имущество, купленное Федором Алексеевичем самим, они считали полученным за деньги от проданного родового.
Спорящие ссылались на указ от 23 марта 1714 года, по которому бездетным было позволено отдавать недвижимое одному фамилии своей, «кому похочет, а движимое и посторонним». Они считали, что т.к. запрещено вотчинникам родовые и выслуженные вотчины отдавать по духовным «мимо детей братьям и родственникам», то завещатель не имел права отдавать бывшего за ним имения С.С. Апраксину мимо них, как ближайших по крови наследников, и лишать их того, «что по законам следует». Называли духовную «с законом несогласною» и следующей к уничтожению.
Правительствующий Сенат, рассмотрев родословные росписи, поданные Апраксиными в Разрядный приказ более 100 лет назад, установил, что Степан Степанович и Федор Алексеевич Апраксины «точно одного есть рода, почему и родственником покойный завещатель граф Федор Апраксин в духовной своей назвал его правильно».
Разъяснили и указ об отдаче имения бездетными. По нему бездетному была предоставлена неограниченная воля избирать одного из фамилии, кого хочет, какой бы степени родства он ни был, «разумея и дальнего мимо ближних, имеющих к наследству право». Так как граф Федор Алексеевич Апраксин был бездетен, он имел «полную волю» распределить свое имение , «наградить из движимого кого чем хотел, а достальное, равно и недвижимое, отдать упомянутому родственнику своему, генерал-майору и кавалеру Степану Апраксину, мимо гг. Нарышкиных и мичмана графа Михайлы с его братьями, хотя они и ближе противу его генерал-майора к наследству».
Сенат постановил, что «все таковые их, господ Нарышкиных и мичмана графа Апраксина, споры и притязания неправильны и не составляют основания к уничтожению упомянутой духовной».
По именному указу Екатерины II было велено исполнить решение Правительствующего Сената: «доставить по упомянутой духовной, кому что по ней следует, немедленно», о чем послать указы главнокомандующему в Москве кн. А.А. Прозоровскому, предписать
«Губернскому правлению и Палате гражданского суда, чтоб о таковом же немедленном исполнении в других губерниях, где оставшиеся после покойного завещателя имения состоят, сообщали куда следует».
Вероятно, заявители были очень рассержены. Если бы Ф.А. Апраксин умер, не оставив духовной, Нарышкины или М.Ф. Апраксин с братьями получили бы наследство.
Нарышкины еще раз пытались подать в Сенат дополнительное прошение, но оно было отклонено.
Так в 1791 году Никольское Городище с деревнями досталось «генералу-майору и разных орденов кавалеру» Степану Степановичу Апраксину. Правда, по исповедной ведомости Никольской церкви, весной 1791 года он еще не был назван владельцем села. В это время ему, действующему военному, явно не было дела до своих владений.
Никольское Городище принадлежало С.С. Апраксину до 1798 года. В 1798-1801 гг. Степан Степанович Апраксин был временно уволен из-за болезни в отставку. Вероятно, именно тогда он начал заниматься благоустройством другого своего имения, Ольгово (до 1830 г. Льгово), доставшегося ему в наследство от отца, из-за чего и решил отказаться от Никольского Городища с деревнями.
Степан Степанович Апраксин, окончательно уйдя в отставку в 1809 году, жил в Москве, в доме на Знаменке и в селе Ольгово.
Степан Степанович был ценителем искусства. В своем имении он создал картинную галерею. В Ольгово жил и в течение нескольких лет работал по заказам владельцев усадьбы художник французского происхождения Бенуа-Шарль Митуар (1782-1832). Он писал многочисленные портреты членов семьи и батальные сцены, посвящённые подвигам Степана Фёдоровича и Степана Степановича Апраксиных. Были в коллекции и картины Рокотова, Боровиковского.
Степан Степанович любил устраивать пышные празднества. Однажды, по воспоминаниям князя Вяземского, «вскоре после возрождения Москвы» (после 1812 года) Апраксин дал обед в зале Благородного собрания на 150 человек, а вечером устроил в своем доме бал и ужин на 500 человек.
В московском доме С.С. Апраксина и в имении Ольгово были театры. В ставившихся там спектаклях принимали участие актеры императорских театров и итальянской оперы, выписанные С.С. Апраксиным.
Князь Вяземский среди выступавших там актеров называл Фёдора Фёдоровича Кокошкина (1773-1838), русского театрального деятеля, драматурга, переводчика пьес, будущего первого директора московской труппы императорских театров (1823-1831), и Алексея Михайловича Пушкина (1771-1825), генерала-майора и камергера, писателя, переводчика Мольера, актёра-любителя.
Сейчас главное здание апраксинской усадьбы Ольгово практически полностью разрушено.
