Вера не спала. Ее огромные глаза, при свете Луны, казались бездонными, лицо ее было бледно, губы тоже. Олег, не говоря ни слова, разделся, откинул одеяло и замер в восхищении.
Вера свернула в переулок, ведущий к школьному стадиону. Около углового дома собралась небольшая толпа народа. Тут же, возле новенького автомобиля, бегает и детвора. Понятно, для сельских ребятишек потрогать такую машинку, все равно, что прикоснуться к чуду.
Разумеется, ее Илюша тут же, уже в грязных штанах. Пару часов не прошло, как выпустила его из дома чистенького. Вера подошла к народу, поздоровалась.
- Здравствуйте, что-нибудь случилось, гости к кому приехали?
Женщины поздоровались. Раиса, мать Ивана, принялась объяснять
- Муж Милены приехал. Вчера еще. Ой, сильно ругались, я уж думала, выгонят они его. Не хотят Миленку с ним отпускать.
- Почему? Если муж?
- Галина, тетка Милены, говорила, что бандит он, в своем городе рынок крышует. Ну, значит, все кто на рынке торгует, деньги ему платят. Ой, плохое это занятие, такие деньги добра не приносят. Несчастная Милена, такая молодая и красивая.
Стоящая рядом женщина, криво усмехнулась
- Потому и несчастная, что красивая. Была бы попроще, к ней бы бандиты не вязались, вышла бы за нормального парня, детей нарожала. А сейчас? Ходит, как кобыла, ногами перебирает, грива в белый цвет выкрашена, тьфу!
Вера не сочла нужным, слушать сплетни и наблюдать, как будут увозить несчастную девушку
- Илья! Иди сюда!
Мальчик оглянулся, поправил шапку на голове
- Чего, мам?
- Иди сюда! Нечего тут глазеть, пойдем домой.
Илья нехотя подошел к матери. Сделав вид, будто не заметил протянутую к нему руку, обошел маму и пошел впереди нее. Рассердился: вечно, всем можно везде бегать, сколько хотят, его одного то мать ищет, то бабушка.
Вера улыбнулась, глядя, как сын размашистой широкой походкой шествует впереди. Эх, Сережка, хочется забыть тебя, да не забудешь, до чего же сын твой на тебя похож, даже со спины. Такая же посадка головы, так же размахивает руками при ходьбе, сжав руки в кулаки.
- Сынок, не торопись, я за тобой не успеваю, подожди меня.
Илья оглянулся, остановился, с обидой глядя на мать
- Мама! Я уже не маленький, на будущий год в школу пойду, зачем ты меня ищешь? Мальчишки надо мной смеются.
- Илюша! Как мне тебя не искать? Ты же один у меня мужчина в доме. Мне скучно без тебя. Да и помочь некому, как я одна справлюсь, надо двор подмести, в сарае убраться.
- А баба Катя говорит, что тебе без меня лучше, тебе ребят без меня хватает.
- Баба Катя так шутит, она у нас любит пошутить. Да, надо мной с утра пошутила, а я расстроилась. Оказывается, шутки надо понимать. Пойдем, сынок, приготовим с тобой что-нибудь вкусненькое, потом порисуем или книгу почитаем. Смотри, как небо хмурится, опять, наверно дождь пойдет, а может снег, тучи белые и похолодало. Пора бы уже и снегу быть.
- Ты же говорила, надо в сарае прибраться
- Да, ну его, этот сарай! Стоит, куда он денется?
- А разве твои ребята в этот выходной не придут?
- Нет, сынок! Мы не договаривались. От каникул осталось всего три дня, а у меня еще работы непочатый край.
Катерина видела, как Вера ушла из дома. Ясно, пошла Илюшу искать, ей ходить в гости не к кому. Она уже раскаялась, что наговорила Вере лишнего. Все из-за него, из-за Федора.
Расстроил с утра. Сидит бубнит, мол, печку мало топишь, дрова жалеешь. Ноги у него, видите ли зябнут. Сидит в шерстяных носках, в валенках. Шевелился бы маленько, не мерзли бы ноги-то. У Катерины ничего не мерзнет, меж двух домов бегая, Верка-то совсем бестолковая, за ней глаза, да глазки.
Топи ему! Еще зимы не было, а дровишки убывают. Сереги нету, чтоб привез, свалил перед воротами, распилил, да расколол, да Катерина бы сложила в поленницу в сарае.
Чтобы купить дрова, денежки нужны. Где их взять? Пенсии твоей, тебе на папиросы только и хватает. Серега-то, бывало, то песку подкинет, то муки мешок, то маслица постного, то денег даст, мол, на, тетка, за сыном моим смотришь.
С Веры не дождешься, копейки не даст. Кормить ораву вареньем, ей не жалко, а тете Кате, шиш! Никогда не нашлется. Погоди, еще старыми запасами живет. Кончится мука-то, которую Сергей в чулане сложил, тогда по-другому запоет.
Про Илюшку зря сказала, не надо было. Сейчас взбрыкнет Вера и не пустит его больше к ним. Парнишка разве виноват? Хороший больно мальчишечка-то, бабку свою больше матери любит. Так и говорит, мол, бабушка, я больше всех на свете тебя люблю.
Пожалуй, надо пойти, позвать на горячие ватрушки. Тесто уже подходит. Вера-то, она отходчивая. Сама тоже может ляпнуть, что попало, между родными бывает, чего уж тут говорить. Приехала ведь в деревню дитя дитем. Сама всему научила, и солить, и варить. Тоже, все равно, что дочь воспитала.
Нет у Катерины никого, кроме нее и Илюшки. Лизавета да Василиса за родню ее не считают. Обиду держат за мать. Будто есть ее вина, что их мать уме рла. Того не думают, если бы не Катерина, кто бы за их отцом смотрел?
- Федя, слышишь, что ли? Сходил бы ты до Веры, позвал, пусть бы пришли, сейчас ватрушки стряпать буду, тесто подошло.
- Куды это я пойду? На улице холодище, того и гляди дождь пойдет. Так простывший весь, все кости ломит. Дай хоть спокойно дожить, я еть уже одной ногой в мог иле.
- Убери с нее ногу-то! Третий год на одной ноге стоишь, устал, поди.
- Зараза ты, Катька! Погоди, ум ру, пожалеешь, вспомнишь, как со мной ругалась. Посылает она меня к Вере. Опять девку доняла? Не даешь ей спокойно жить, отступилась бы. А, вон, глянь в окно, не к нам ли они с Ильей идут? Нет, кажись, мимо проходят. Иди, окликни!
Помирилась Вера с тетей Катей. Куда деваться, садика в деревне нет. Илюшу одного не оставишь. Если подумать, тетя Катя на самом деле ей добра желает, считает ее бестолковой. В чем-то она права. Вера сама понимает, кособокий у нее характер, теперь уж не выправишь. Так и будет то в одну сторону, то в другую клонить.
За ночь выпал снег, все побелело, чисто стало, светло. Вера выпустила гусей во двор, насыпав в кормушку побольше зерна. Пусть накопят жир, снега поклюют, перышки почистят. Гуси с гоготом носятся по двору, взлететь пытаются. Печально смотреть на них. Не всем дано в этой жизни взлететь к небу.
Время от осенних каникул до Нового года просто вихрем полетело. Вера даже немного запустила своих детей. Одну неделю не могла сними провести выходной, потому что гусей резала. Вернее, резали.
Катерина пришла помогать, Лизавета со свекровью, Раисой, Людмила Федоровна, учительница начальных классов, с которой в последнее время Вера более или менее сдружилась. Щипали гусей в бане. Ох, и неприятная это процедура! В бане душно, пахнет гусиными потрохами, сырым гусиным пером.
Как Вера ненавидит эту вонь! Это невозможно передать. Каждый год она говорит себе: «Все, это было в последний раз, больше никогда!» Сама оставляет гусыню и снова выращивает гусей. Кушать-то хочется.
В другой раз поросенка резали. Тоже, скажу я вам, занятие не из приятных. Вера сама себе удивлялась. Сказали бы ей, когда заканчивала институт, что она останется жить в деревне, кормить скотину, убираться в хлеву, чистить и мыть кишки, она бы долго смеялась.
Собиралась отработать, вернуться в город, поступить на работу, встать в очередь на жилье, замуж за приличного человека выйти. Желательно за такого же преподавателя, как сама, чтобы были общие интересы. Да, мечтать можно, да взлететь нельзя, земля притянула.
В декабре появилось больше возможности заниматься детьми. Времени для подготовки к Новому году оставалось совсем чуть-чуть. Надо ребятам, по все предметам, подтянуть хвосты. За свой предмет Вера не болеет. Все учатся, стараются, каждый по способностям.
С русским языком неважно. У Ирины Дмитриевны нет времени дополнительно заниматься с детьми. Физика хромает, но Олег Викторович всегда идет навстречу Вере Александровне. Для него не великий труд, оставаться с ней и с ее ребятами, позаниматься физикой. Скорее, в удовольствие.
Ближе к Новому году коллеги стали замечать, будто что-то между этими двумя существует. Однако, предъявить им конкретно ничего невозможно. Они не стремятся оставаться вдвоем, никаких ухаживаний, комплиментов со стороны Олега нет. Однако, как говорит Ирина Дмитриевна, в воздухе пахнет грозой, вот-вот грянет гром.
Дедом Морозом на Новый год обычно наряжалась Анна Семеновна. Эта роль досталась по наследству Олегу Викторовичу. Снегурочкой выбрали хорошенькую голубоглазую девочку с длинной косой, Тосю, из девятого класса. Вера Александровна репетировала с ними.
У Олега плохо получалась роль, приходилось репетировать допоздна. Они вдвоем закрывали школу, провожали Тосю до дома, а потом! А потом оказывались вдвоем на пустынной улице, среди спящих домов.
Ах, эти волшебные зимние ночи! Когда с черного бархата неба светит таинственная луна, мигают колючие от холода звезды, снег искрится холодными огоньками. Влюбленные прячутся в тени старой липы, сливаясь с ней.
Холодные щеки, сладость горячих губ, трепет тел, прижатых друг к другу в расстегнутых полушубках, огромное, разрывающее желание большего, умоляющее «Да?», и в ответ: «Нет, милый, нет!»
Олег уже сходит с ума от этой женщины. Никак не может понять, что ее удерживает. Не девочка, замужем была, ребенок есть. Неужели в ее голове так глубоко сидят предрассудки? Что тут такого, они оба свободны, почему им не любить друг друга. Он же чувствует, Вера влюблена в него, она желает того же, что и он.
Если ей так важен штамп в паспорте, он готов! Да, готов пойти в Сельсовет, расписаться. Так ведь она и от этого открещивается. Видите ли, ей неудобно перед Катериной. Кто она такая, Катерина? Нет, не в этом дело. Скрывает что-то Вера от него.
Полугодие окончено, оценки выведены. Елочки проведены, учителя тоже имеют право отдохнуть. Подумали-подумали, лучше всего устроить вечер у Веры Александровны. Дом большой, стоит на краю деревни. Катерина Илюшу заберет к себе, тем более, он у нее уже две недели живет. Ни свекрови у Веры, ни детей, можно как следует попировать.
Вера с утра ушла к Катерине, унесла подарки. Сыну гармошку, о которой он мечтал давно. Тете Кате синие бусы, она сокрушалась, что к голубой блузке надо не белые, а синие бусы, а у нее их нет. Деду Федору подарила теплый шарф из мохера.
Всем угодила. Особенно рад Илюша. Он так соскучился по маме! В последнее время она его только на выходной день забирала. Илюша не успевал с ней даже наговориться.
- Мама! Мы сейчас пойдем домой? Я гармошку заберу? У нас с тобой начинаются каникулы, поучимся вместе играть на гармошке?
- Сынок! Чего не умею, того не умею. Мы с тобой попросим дядю Гришу, он нам покажет, как надо играть, тогда и поучимся.
- Гармошку сейчас заберем. Бабушка, дед, вы не очень скучайте, я буду к вам каждый день заходить. Мама, пойдем уже, я хочу на свою елочку посмотреть. Я всю неделю думал, как приду, как включу шнур, как загорятся огоньки! Ох и красиво!
- Илюшенька, сынок! Я не могу тебя сегодня забрать, прости меня, ладно? Понимаешь, сегодня у нас соберутся все учителя, будет шумно, ты уснуть не сможешь. Побудь еще только одну ночь у бабы Кати, завтра утром я тебя заберу, и мы с тобой все каникулы будем вместе.
Илья знал, спорить с мамой бесполезно, уговаривать тоже. Он смотрел на нее, на свою маму, не умея еще объяснить словами свои чувства, но понимая, что для мамы дороже ее ученики, учителя, чем он, ее сынок, который так ее любит.
Губы его дрожали от обиды, из глаз катились слезы. Он ничего не ответил, ушел и сел на кровать, спрятавшись за спину деда, сжавшись в комок.
Катерина смотрела на Веру с осуждением. Зачем таким матерям Бог дает ребенка? Если бы у нее был сын, она бы никогда не оставляла его. Вера поймала ее взгляд
- Тетя Катя! Пусть уж останется Илья еще на одну ночь. Что уж тут такого? Всегда был рад ночевать у вас, а тут раскапризничался. Я ведь тоже имею право отдохнуть хотя бы один раз.
- Имеешь Вера. Если сын тебе не нужен, мы с Федором можем забрать его насовсем. Илюша не капризничает никогда. Он тебе слова не сказал. Иди, отдыхай!
- Я могу еще часок побыть с вами.
- Не надо, иди, готовься, принимай дорогих гостей.
- Хорошо! Илюша, иди проводи меня, я ухожу.
Мальчик промолчал, плотнее прижавшись к теплой спине деда. Мать ушла, и Илья заплакал. Катерина взяв его на руки, носила по комнате, нашептывая тихонько первое, что приходило в голову. Про то, что снежинки весной растают, вместо них вырастут белые ромашки, Илюша с бабой будет их рвать, в букет собирать.
Народ стал собираться где-то около пяти. Кто-то принес салат, кто-то холодец, кто-то замороженные пельмени. Стол получился шикарный. Несколько разных салатов, нарезка мясная, соленья, квашеная капуста, моченые яблоки.
Сели за стол, выпили, шумно, весело в доме. Телевизор орет во всю мощь. Пошли в ход анекдоты, воспоминания. Потанцевали под песни из телевизора. Песни попели под Гришину гармонь.
Народ немножко опьянел, мужчины вышли на улицу покурить, женщины убрали со стола лишнее, Вера пельмени сварила. Сев за стол, подняли бокалы за все хорошее, что случилось в старом году. По телевизору шел Новогодний огонек, который вел Михаил Задорнов.
Дождались боя курантов, прокричав «Ура», выпили за Новый год. Сейчас президент будет поздравлять народ. Только который, старый или новый?
Однако, в этом году с Новым годом поздравлял народ сатирик Михаил Задорнов. Это было совсем не смешно. Он сказал, что Советского союза больше нет. Мы распались на несколько стран, но Родина у нас остается одна. Предложил поднять бокалы за Родину. Не дословно, но, примерно, как-то, так.
Над столом повисло молчание. Что это означает? Горбачев уже отказался от власти, Ельцин еще не совсем у руля. Неужели его сместили, и Задорнов станет президентом? Короче, понятно, что ничего не понятно, что творится со страной. Что делать? Остается только выпить.
Больше уже никаких песен и басен не было. Женщины помыли посуду, прибрали оставшиеся салаты. Договорившись прийти сюда же на обед, разошлись по домам.
Вера не стала закрывать двери. Она застелила постель свежим бельем. После умылась, тщательно обтерла вспотевшее тело полотенцем, намоченном в воде с добавлением нескольких капель любимых духов «Елена».
Вот и пришло время для нового пеньюара. Надев его, Вера покружилась по комнате. Она кружилась, кружилась комната, освещенная лишь лучами серебряной Луны, которая тоже кружилась и качалась! Ах, Вера! Зачем ты выпила столько шампанского?
Компания преподавателей и их мужей проводили Олега Викторовича до самого дома. Подождали, когда он включит свет, только после этого отправились восвояси.
Мужчина вышел в сени, подождал, когда стихнут голоса и пошел обратно туда, откуда только что пришел. Ворота не лязгнули, не скрипнули двери. Он вошел в дом, скинул полушубок, шапку, разулся и, бесшумно ступая, вошел в комнату, где, как он запомнил, стояла кровать.
Вера не спала. Ее огромные глаза, при свете Луны, казались бездонными, лицо ее было бледно, губы тоже. Олег, не говоря ни слова, разделся, откинул одеяло и замер в восхищении. Вера была без пеньюара.
- Верочка! Я не смею к тебе прикоснуться руками, ты такая тоненькая, такая хрупкая, я боюсь тебя сломать.
- Не бойся, милый, мне не жаль, если ты сломаешь меня. Иди ко мне. Пусть я, как та Снегурочка, ум ру сегодня, но я должна почувствовать, узнать, что это такое, неизведанное мной, но такое желанное.
Продолжение Глава 28