«Действие происходит в большом городе на Волге, в половине XVII столетия», - так указывает автор. И если время действия споров ни у кого не вызывает, то вопрос, какой именно «большой город» имеется в виду, волнует литературоведов достаточно давно; называют и Нижний Новгород, и Кострому…
Но так ли уж это важно? Вспомним: у Островского довольно часто появляются в качестве места действия города, которых не найдёшь на карте, – Калинов, Бряхимов, Черёмухин. Мне кажется, что и здесь перед нами именно такой город, где разворачиваются события, больше похожие на народное предание или песню.
Воевода Нечай Григорьевич Шалыгин правит городом. Ещё до его появления в прологе пьесы мы узнаем о нём немало: например, то, что ему нет дела до грабежей, чинимых разбойниками («По сёлам, по деревням разбойники и днем и ночью грабят»): «Не до воров ему, поминки любит… И сысканных-то в люди распускает, берёт на них и сто рублёв, и больше», - но зато «воевода сыщик лихой»: «Он девок на посаде да по клетям добро как раз разыщет, не утаишь». Измученные таким положением дел («Обижает два года нас», «От рук его никто не упасётся»), «посадские из лучших людей» обдумывают, что делать: «Довольно потерпели, пора писать и челобитье»).
Сам же воевода, на словах призывая к примирению:
За чином чин по лестнице восходит
От нас к царю и от царя до Бога.
И всяка власть от Бога. Власть не судят
Подвластные, а только царь, ему же
Господь вручил нас всех на попеченье.
Из-за чего нам ссориться! Вы дети,
Я вам отец! Не лучше ль нам любовью
И миром жить! Ходите по закону —
И вам целей, и мне милей! За что же
Браниться-то? Не хорошо. Не ладно, - на самом деле тут же прикажет стрелецкому сотнику:
Пошарь-ка там с своими молодцами,
Не сыщешь ли кого из крикунов.
Да не зевай! Того, Баим, не бойся,
Что в виноватых правый попадётся:
Не виноват — укажет виноватых.
Переловить, связать и запереть
Всех накрепко в сторожню, там рассудим.
А чуть позже мы узнаем и о намерении воеводы жениться на дочери богатого посадского, которое вызывает немало толков в городе:
На радость ли? Заплакать не пришлось бы!
Старик живёт, а жены молодые
Всё мрут да мрут. Диковина и только!
Тех жён обеих защекотал до смерти —
От ревности; вот что холопы бают.
Не миновать и третьей.
Узнаем и о, так сказать, незаконных желаниях. Всё в этом же прологе появится главный противник Шалыгина, беглый посадский Роман Дубровин (об этом «удалом добром молодце», конечно же, речь ещё пойдёт), который «тем и провинился, что жил богато да жена красива» - и теперь Дубровин разбойничает в лесах, а его Олёна томится в воеводском тереме…
Узнаем и об откровенном лицемерии: в самом начале пьесы бирюч прочитает указ с запретом «таить» у себя «ведунов», а немного позднее нам расскажут, что главный советчик воеводы – колдун Мизгирь:
Уж давно бы
Его казнить пора за чародейство,
А он в тюрьме томит; да днём ли, ночью ль,
Во всякий час к себе в покои водит,
По книгам смотрят, в шестокрыл и в рафли,
Мизгирь что скажет, то и свято.
А затем мы увидим воеводу и почти в кругу семьи: он явится в дом богатого посадского Власа Дюжова, на дочери которого Прасковье собирается жениться, -
Закону нет глядеть невест до свадьбы,
А мне охота; хоть глазком взглянуть бы.
И неожиданно для самого себя видит младшую сестру невесты Марью – и тут же меняются все планы. Он покорён красотой девушки:
Постой! Какие очи!
Нельзя налюбоваться, наглядеться!
Я много видел на своем веку,
Таких очей не приводилось видеть…
И тут же готовы обвинения её родителям:
Вы обманом,
Холопы, смерды, обошли меня:
Похуже сбыть товар — так воеводе,
Получше — дома приберечь. Я знаю
Купецкую замашку. Ты мне ворог,
Ты плутовством живёшь, обманным делом!
И окончательное решение:
Я Прасковью
И видеть не желаю, врозь всё дело!
И Марью я не выпущу из рук!
Отдайте мне её! Её отдайте!
Её хочу, её беру, отдайте!
Я вас озолочу.
Ни ему, ни отцу девушки дела нет до её чувств. А раз она любит другого и даже готова бежать с ним, значит, нужно заточить её в тереме и приставить верного стража:
Вся твоя забота —
Беречь боярышню, от ней ни шагу
Не отходить. Какие будут речи
Меж вами, сказывай! А баб и девок
Не допускай к боярышне с речами,
Блюди за ними крепко. Всё, что нужно,
Через тебя чтоб шло, никак не мимо.
Он приказывает убрать терем к приезду невесты, готовит ей роскошные подарки:
Все покои
Прибрать! Постлать ковры! Завесы к окнам
Тафтяные повесить с кружевами!
Чтоб был полавочник на каждой лавке!
Столы сукном завесить! Жениховы
Мои подарки в тереме поставить:
Ларцы и зеркала, белила, перстни,
И мыла всякие, и все покупки.
Но клетка, хоть и золотая, остаётся клеткой… И вспоминается, конечно, «из другой оперы» (оперы – в буквальном смысле), но так подходящее по настроению:
Ах, подруженьки, как грустно
Круглый год жить взаперти!
Из-за стен лишь любоваться
На широкие поля!
Нам и песни не веселье:
От тоски мы их поём!
К одним горестям привычные,
Мы скучаем с юных лет!
И зачем мы, горемычные,
Родились на белый свет!
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь
