Вот и пришла пора доставать с антресолей и из кладовок коробки с елочными игрушками. Для меня они с самого детства — словно сундуки с сокровищами. А теперь — и с воспоминаниями.
Добыча елки в советское время была делом непростым. Продавали их на официальных елочных базарах, которые открывались при городских рынках, а в районах новостроек — рядом с магазинами или остановками. К огороженным для этой цели загончикам всегда толпилась очередь. Оценивались елки по длине: рубль за метр. Однако деревца эти были весьма унылые — длинные и лысые. Но и их раскупали быстро, оставались совсем уж негодные, с обломанными верхушками. Поэтому брали по две елки-палки и связывали их вместе, получив в итоге относительно пушистую красавицу.
Можно было сделать и по-другому. Например, получить специальный талончик на вырубку и поехать за елкой за город, в лесничество. Так поступал и мой папа. Правда, после того, как однажды он заблудился в чаще в лютый мороз и вернулся только глубокой ночью, мама эту практику сурово пресекла. Не помогла в качестве аргумента и потрясающей красоты елка, которая, пока родители выясняли отношения, постепенно оттаивала в прихожей и дурманяще пахла на всю квартиру.
Чтобы елка дожила до праздника, ее перевязывали бечевкой и вывешивали за окно. Эти несколько дней тянулись для нас с сестренкой бесконечно. Никаких стеклопакетов тогда и в помине не было, и морозные узоры заплетали низ стекла. Продышав в них лунки, мы в нетерпеливом ожидании смотрели на припорошенную снегом елку: как там она? Скоро ли?
Пока мы с сестрой были маленькими, родители наряжали елку тайно, уложив нас спать. Утром 31 декабря мы выбегали в гостиную и — ах! — замирали в восхищении перед сверкающей красавицей…
Потом, когда мы стали постарше, елку украшали всей семьей. Торжественно открывались коробки, в которых ждали своего звездного часа игрушки, бережно завернутые в газетные обрывки. Свертки казались одинаковыми, и было не угадать — что же там, внутри? За год игрушки успевали подзабыться, поэтому под шуршание бумаги то и дело раздавались радостные возгласы.
Но главное волшебство начиналось к вечеру, когда на елке зажигались разноцветные огоньки. Электрические гирлянды были с настоящими маленькими лампочками, которые вкручивались в патрончики. Если перегорала одна, то гасла вся гирлянда. Помню, как папа терпеливо выкручивал все по очереди, чтобы найти перегоревшую виновницу и заменить на новенькую.
В советское время елочные игрушки выпускались массово, по ГОСТу. Почти в каждом доме на елках красовались одни и те же наборы: на макушке звезда или шпиль, шары, стеклянные фрукты-овощи, сказочные персонажи, зайчики на прищепках, с ушками из поролона, и непременно — космонавты (яркая примета 60-х). По низу — картонаж: ежик, петушок, попугай, лебедь, белочка. На ветках висели бусы из стекляруса, золотая и серебряная мишура, и обязательно сверху донизу — «дождик» из фольги. Деды Морозы под елкой были разные: у кого — пластмассовый, у кого — ватный.
Да, традиция делать новогодние игрушки из ваты, возникшая еще в 19 веке, дожила до середины 20-го. Помню ватных лыжников, снеговиков, космонавтов... К сожалению, вата — материал так себе: хоть и не бьется, но желтеет, впитывает пыль и с годами презентабельный вид теряет. Не то что стекло! Розовая мельница с лопастями из стекляруса, любимая мамина игрушка, — жива до сих пор. Уцелели зайчики на прищепках — только поролоновые ушки истлели от времени. Шишки, домики, шары-прожекторы и другие стеклянные «старички» чувствуют себя превосходно, словно и не было минувших десятилетий.
А эти десятилетия вместили многое. Мы с сестрой выросли, обзавелись семьями. В «приданое» каждой из нас досталось по несколько семейных елочных игрушек — для зачина к собственным елкам.
Мои первые семейные «самостоятельные» елки пришлись на конец 80-х — начало 90-х. Обновление игрушечного фонда шло туго — в магазинах было шаром покати. Мы с маленькой дочкой сами мастерили елочные украшения. Самодельную рыбку из того времени трепетно храню и каждый год непременно вешаю на елку.
Долгое время игрушки по привычке паковали в газетные клочки, и с годами читать печатный текст стало чуть ли не интереснее, чем доставать содержимое свертка. Пару газет 30-летней давности, выстилавших дно коробки, я даже сохранила. Читая сегодня заголовки и объявления из того времени, диву даешься, какими же мы были наивными, радостно принимая перемены, даже не подозревая, какой тьмой и разрухой ознаменуется тот эпохальный перелом.
...Темно, фонари не горят... Оскальзываясь на ледяных ухабах, народ мечется по Сенной в предновогоднем ажиотаже. Угрюмые люди с ящиков из-под тары торгуют мишурой, просроченными сырками, рыбными консервами. И вдруг на одном из ящиков, словно выхваченным волшебным лучом света, я вижу... Санта-Клауса! Сейчас никого таким не удивишь — их пруд-пруди в каждом супермаркете. Но тогда я замерла перед ним, как перед чудом! В бархатном колпачке с бубенчиком, в одной руке — маленькие деревянные лыжи, карта и компас, в другой — мешок, из которого торчат невиданной красоты подарки. А на носу — золотые очки! Как же он отличается от облупленного пластмассового Деда Мороза, который лежит дома в коробке! Меня толкают прохожие, а я, как завороженная, стою со своей тощей авоськой, и глаз не могу отвести. Мужик называет какую-то несусветную цену, и я медленно бреду прочь. Так медленно, словно удаляюсь от поманившего невозможного счастья… Решительно разворачиваюсь, бегу назад, хватаю Санту и, крепко прижав к себе, лезу за кошельком. Денег не хватает. В отчаянии смотрю на торговца. Тот, качнув головой, усмехается. И вдруг машет рукой: мол, забирай! Как же я летела домой, не чуя ног, прижав к сердцу негаданную добычу… Каждый год, доставая своего Санту с антресолей, я благодарно вспоминаю, как осветил он нам с дочкой те беспросветные времена.
И так почти о каждой моей игрушке можно написать целый святочный рассказ! А если посчитать, то за столько лет из моих новогодних елок уже собрался бы вполне приличный лесок. Игрушки путешествуют с дерева на дерево, обрастая историей, к ним добавляются новые. Несмотря на солидную коллекцию
елочных украшений, в канун Нового года я обязательно покупаю какую-нибудь
обновку на елку. Ведь сейчас такое обилие игрушек, такой выбор! Сколько
появилось новых материалов — небьющиеся шарики не отличишь от хрупких
стеклянных, бусы из легкого пластика сверкают не хуже стеклярусовых и
вдобавок не запутываются.
Вошел в моду стиль ретро, и на полках магазинов радуют глаз авторские игрушки тонкого стекла: ангелочки, дети с санками, мишки, лошадки-качалки... А на прилавках новогодних ярмарок множество деревянных и ватных игрушек ручной работы: солдатики, щелкунчики, принцессы. На все вкусы и кошельки! И сама обстановка располагает к покупке — повсюду нарядные елки, новогодняя музыка, все светится, сияет, переливаются гирлянды всех видов и цветов... Как тут удержаться?
Так что моя елка — это своеобразное дерево памяти. На ней соседствуют советские украшения и совсем современные, недавно купленные или подаренные. И все вместе они смотрятся ярко и нарядно, словно большая семья, где к празднику собрались разные поколения. Сидя по вечерам у зажженной елки, я смотрю на переливающиеся игрушки и думаю о том, что Новогодье — это стык времени, где есть место прошлому и будущему, воспоминаниям и надеждам.
С Наступающим, друзья!
Галина Илюхина
Фотографии автора статьи
