В сентябре 1645 года житель московской Кадашёвской слободы Степан Казмин бил челом царю Алексею Михайловичу и царице Марии Ильиничне. Суть челобитной. «К вашему государеву делу назначены у меня чатыре дочеришка браню и шитю (в дворцовой слободе, поставлявшей к царскому двору ткани, дочери Казмина были ткачихами, выделывавшими брань – льняную узорчатую ткань, а также либо швеями – как тогда называли вышивальщиц, либо теми, кто сшивал скатерти из трех полотнищ-столбцов), а пятоя ешче невеличка. И дочеришка я выдал свою в Кадашеве, а другую зговорил ислободы (вне слободы), что (потому что) к моеи дочеришке в Кадашеве никого не обыскалось (не нашлось). Человек я беднои, богат дочерми, а приданово наделить нечем... пожалуйте меня холопа своего, освободите мне дочеришка свое выдати беспенна».
Думаю, что говоря о бедности, Степан Казмин лукавил. Жители Кадашёвской слободы пользовались многочисленными льготами и привилегиями, благодаря которым превратились в одну из наиболее зажиточных групп населения московских посадов. Возможно, причитания Казмина были обусловлены традициями обращения от холопа к государю: принизить себя, утрировать свое бедственное положение с целью вызвать жалость и благосклонность к теме челобитной.
Так что же такое «выдать замуж беспенно», о чем просит Казмин? Сначала обратимся к словарю. «Беспение» – освобождение от уплаты пени; слово встречается в источниках с XIV века. Наречие же «беспенно» имело несколько значений. Первое: «без каких-либо последствий для совершившего то или иное действие». «А кто придет к ним на пир или на братчину незван, и они того вышлют вон беспенно». Второе: не платя пошлин, поборов/ шире – безвозмездно. «А коли их монастырские люди поедут или пойдут где нибуди, с товары или без товаров, и тем их монастырским людем ставиться на дворях, у кого захотят, беспенно». Или «а к болю (существительное «боль» в древности означало больного человека) или к роженице ездити беспенно». Третье: беспрепятственно, безвозбранно. «Да где ни буди тех татей или розбойников доедете (догоните) и вы бы тех татей и розбойников имали беспенно». Или «велите государи в сибирских городех... искати всяких руд беспенно». А «беспенные места» – места, не обложенные налогами. Кстати, градация значений существительного «пеня» выглядит так: 1) выговор, упрек, укор; 2) нарекание, обвинение; 3) ссора, тяжба; 4) наказание; 5) возмещение ущерба, штраф («под пенею» – под угрозой лишения чего-либо/ штрафа). Возможно, слово пришло с польских территорий, где pena образовалось от латинского poena (первоначально выкуп за какую-либо вину, а потом и вообще наказание) восходящего к греческому ποινή («пени» – «цена»). Глагол же «пеняти» употребляли в контексте жалобы/сетования на кого-либо.
Теперь о Кадашёвской слободе. Положение служивших «государеву хамовному делу» обязывало: например, в слободе нельзя было свободно, без разрешения свыше, поселиться и так же свободно из нее уйти. Служба и тягло переходили по наследству. «Хамовное же дело» осуществляли главным образом женщины. Так, в переписи слободы 1630/31 года в слободе значились 413 дворов, 300 из которых упоминались с наличием мастериц – жен, снох, матерей, сестер, дочерей. Ценные кадры берегли, поэтому девушкам в Кадашах запрещалось опять-таки без разрешения свыше выходить замуж за «инослободцев». Иван Егорович Забелин в «Домашнем быте русских цариц XVI и XVII веков» писал: «Чтобы хамовное дело стояло всегда вполне и не расстраивалось от выхода из слободы деловиц (мастериц),было крепко заказано особенно с 25 октября 1670 года (честно, не нашла пока, чем был вызван этот «особенный» указ), чтоб кадашевцы дочерей своих и племянниц и внучат, не бив челом государю, за слободу ... замуж не выдавали». Еще два упоминания о делах замужества. В 1676 году слободской писец Дмитрий Афанасьев выдал дочь «беспенно» (без разрешения) замуж в чужую слободу и был из Кадашей выслан, а должность его перешла к сыну. В том же 1676 году кадашевцы написали челобитную царю Алексею Михайловичу с просьбой разрешить выдать им своих дочерей в другие слободы, так как в Кадашёвской слободе выдавать стало уже не за кого. При этом они особо оговаривали: «хамовные дела ...у них не станут и станут строитца попрежнему», так как эти «девки хамовных дел не делают». Неизвестно, что решил царь. Возможно, разрешил, поскольку речь шла не о мастерицах. Неизвестно и решение по челобитной Степана Казмина в 1645 году, дочери которого определялись к «браню и шитю», то есть были мастерицами.
