Вечером Александра осторожно зашла в комнату сына. После возвращения домой Виктор старательно избегал общения с матерью. Юноша не хотел продолжать открытый конфликт с самым близким человеком, но и делать вид, что ничего не произошло, не мог. Обида была слишком сильной.
— Ну, как ты? — поинтересовалась мать. Она произнесла эти слова как можно мягче и искреннее.
— Не особо, — глядя в монитор компьютера, ответил Виктор.
— Слушай, если ты не против, я бы хотела с тобой поговорить.
— Честно говоря, я точно не за. Мам, выйди, пожалуйста, я хочу побыть один.
— Ну, сынок, ну, не кисни, пожалуйста, не надо думать о плохом. Вот смотри, я тут брошюру тебе нашла со всякими разными хорошими ВУЗами. И, между прочим, можно выбрать несколько и поступать параллельно. Может, тебе вообще на мехмат замахнуться, а? — Александра положила перед сыном справочник по городским высшим учебным заведениям.
— Мам, не грузи меня, пожалуйста, этим. Выйди, мне надо побыть одному.
— Ну, сынок, ты хоть взгляни одним глазком, а. Может быть, программирование тебе подойдет или, я не знаю, матанализ какой-нибудь? Сейчас хорошие специалисты везде нужны, понимаешь? Ну, давай, ну, посмотри и выбери, что тебе по душе.
— Мам, да я давно выбрал, что мне по душе. Ты опять за старое? Почему ты всё время пытаешься мной манипулировать, постоянно пытаешься навязать мне какие-то свои желания? — Виктор пересел на диван.
— Сынок, родной мой, ну, не воспринимай ты меня в штыки. Я ж тебе только добра желаю. Ты сейчас этого не понимаешь в силу своего возраста. У тебя будто шоры на глазах. А вот пройдёт время, я уверена, ты ещё будешь мне благодарен.
— За что мне быть благодарным, мама? За то, что ты навязала мне свои интересы? За то, что ты хочешь, чтобы я прожил чужую жизнь? Да если бы ты знала, я никогда не собирался поступать в институт. И карьера там какого-то менеджера или ещё кого-то совершенно не для меня. Мам, выйди, пожалуйста. Я хочу побыть один.
— Не знаю. Я хотела как лучше. Невозможно смотреть, как ты сидишь целыми днями с остекленевшим взглядом.
— А не надо как лучше. Как лучше у нас не получается. Так что давай не будем накалять обстановку.
Во время этого разговора Александра кожей ощущала, что контакт с сыном потерян, возможно, навсегда. С каждым словом было ощущение того, что умирает какая-то частичка их нормальных, добрых отношений. А как остановить этот процесс, женщина не имела ни малейшего представления.
***
По прошествии суток Виктор пришел к Славе в ужасном настроении. Юноше казалось, что каждый новый день только отдаляет его от реализации мечты о военной карьере. Но все же надеялся, что у друга окажутся хорошие новости. Тот должен был найти адрес врача из медкомиссии.
— Ну что, нарыл что-нибудь? — пройдя в квартиру Славки, спросил Виктор.
— Нет, не нашел я ничего. Я, конечно, копался, но у нас очень в городе много таких фамилий, поэтому я ничего не нашел. Но я буду искать, я перерою социальные сети, я посмотрю выпускников ВУЗов, я постараюсь найти, но время... придется, конечно, подождать.
— Ну а что делать? У меня выбора нет, — грустно произнес Виктор.
Молодые люди прошли в комнату Славика.
— Ты точно уверен, что другого выхода нет? — спросил друг.
— Да какой? Ну сам посуди...
— Подожди, а твой отец был, этим самым, офицером, да? Герой какой-то?
— Так точно.
— Так, так, так, так, так, так. Ну и у него, наверное, есть какой-нибудь друг, который дослужился уже до генерала и стал влиятельным человеком.
— Ну, в принципе, да, уже прошло 17 лет, я думаю, уже кто-то дослужился там до генерала, ну, или до полковника, как минимум.
— Так вот, Витя, нам нужно найти такого человека, который лично знал твоего отца, был хорошим другом, уважал его. Я думаю, он сможет нам чем-то помочь и замолвит за тебя словечко.
— В принципе, да. Ты прав. Только где я буду этих генералов искать? Есть там один знакомый, который с ним служил, но только он ни разу не генерал вообще.
— Ну, а что он из себя представляет?
— Да в том-то и дело, что ничего не представляет. Пьет по-серьезке. Да и когда я с ним общался, он все время отговаривал меня от армии. — Виктор, конечно имел в виду Игоря Бойко. — А мне на этот счет матери вот так хватает. — Юноша провел пальцем по шее.
— Ну, понятно, да, он нам, конечно, не подходит, но, слушай, он нам может быть полезен тем, что, возможно, выведет нас на какого-нибудь человека, который поможет нам.
— Ну, в принципе, да. Можно попробовать, — согласился Виктор.
— Давай попробуем. Попытка не пытка.
Славка вновь вселил в Виктора надежду. Он даже подумал, что все эти трудности только ему на пользу, так сказать, для выработки характера. Виктор взял волю в кулак и решил идти до конца.
В разговоре у парня возникла мысль, что, наверное, эта воля к победе у него от отца. Папа даже после смерти помогал сыну. И ему это реально давало сил.
***
Вечером Виктор вернулся домой, надеясь избежать беседы с матерью. Юноше казалось, что любой их разговор непременно выльется в скандал. Но Александра, увидев сына в прихожей, любезно пригласила его за стол.
— О, а это как понимать? У тебя появился поклонник? — задал вопрос Виктор. Войдя в кухню, он сразу обратил внимание на розы, стоявшие в вазе на столе.
— Ну, почему сразу поклонник? Может быть, мне это пациенты подарили? — отшутилась Александра.
— Пациенты в поликлинике? Вряд ли, — сообразил сын. — Если только ты кого-то от смерти спасла... Но в поликлиниках это случается довольно редко. Обычно, когда мрут, все скорую вызывают, а не к участковому врачу идут. А в детской — и того реже.
— Слушай, тебя не обманешь. Хорошо, есть один человек. Тебе правда это интересно?
— Нет, мне категорически не интересно, — резко ответил Виктор. — Но многое становится понятным. Логика такая. Ты папу забыла, и, соответственно, мне его тоже нужно забыть. Теперь понятно, почему ты меня в математики хочешь отправить. Твой ухажер, случайно, не математик?
— Нет, не математик.
— Ну, раз он такой замечательный, а что ж ты его домой-то не пригласишь? Поужинали бы вместе, поговорили, и тогда бы твой сын стал жить настоящей, нормальной жизнью. Я бы его папочкой стал называть.
— Я поэтому и не зову его домой, Витя, потому что ты ведёшь себя, как трёхлетний ребёнок и просто ревнуешь. — Александра не выдержала стёба.
— Я ревную? Да ничего подобного!
— Слушай, сынок, тебе уже пора повзрослеть.
— Хорошо, я обязательно повзрослею, но только при одном условии...
— О, начинается! Дай-ка, я угадаю, а? Ты опять про свою армию?
— Бинго! Армия! Другого места, чтобы повзрослеть, просто пока не придумали.
— Слушай, да смирись, ты уже наконец, что в армию ты не пойдёшь. За тебя природа всё решила. Забудь об этом, начни нормально жить, в конце-то концов, в вуз поступи, влюбись в кого-нибудь. Ну, сколько можно-то головой о стену биться, Витя?!
— Сколько надо биться, столько и буду. У меня, в отличие от тебя, есть хоть какие-то принципы.
Сейчас Виктор всё отчётливее понимал, что мама налаживала свою личную жизнь, и ей было просто не до его проблем. К тому же он подозревал, что вся ее забота — это просто видимость. И поэтому юноше было как-то по-особенному обидно и одиноко.
Странно, но именно сейчас Виктор предпочел бы, чтобы мать отпустила его в свободное плавание, сказала бы: «Мне не до тебя, Витя. Разбирайся как-нибудь сам». Парень просто хотел, чтобы мать оставила его в покое, если не была в состоянии разделить устремления сына.
В свою очередь, Александра в этот момент чувствовала себя совершенно вымотанной из-за этой бессмысленной войны с сыном. Да, возможно, она хотела наладить личную жизнь. Но разве это плохо?
Александра видела, что Виктор ее вообще не воспринимает. Он просто встал, как говорится, в позу, как, наверное, любой юноша в его возрасте. Но больше всего мать боялась, что потеряет его доверие. Хотелось только одного — чтобы весь этот кошмар наконец-то закончился.