"Хриплый и сиповатый голос она не признала, это точно был не Михаил… С опаской всматриваясь в сумеречную муть, Валя поплотнее запахнула кофту и строго спросила: "Кто там ещё?! Время позднее, не до гостей мне! Утром приходите!"...
* Начало
Глава 56.
Оформив необходимые документы, Валя заглянула в свой отдел, попрощаться с Ритой и коллегами.
- Валюш, ты не стесняйся, говори, если нужна какая-то помощь, мы рядом, - сказала Ираида Тихоновна, - У тебя сейчас такое время… не закрывайся одна, ведь с людьми-то всегда легче. Жизнь, она у всех полосатая, мне ли не знать…
Ираида Тихоновна знала, о чём говорит. Она сама два года назад потеряла дочь, которой не стало после тяжёлой болезни, когда истерзанное материнское сердце обливалось горькими слезами, но не могло помочь. Тогда и Валя, и Рита, и все в отделе брали на себя часть её работы и поддерживали, как могли…
Поздним вечером Валя устало опустилась на ступеньки крыльца, зябко укутавшись в кофту. Спал усталый Алёшка, хмурил во сне брови, всё ещё переживая драку и происшествие. Валя сходила и к родителям Костика, объяснив, по какой причине отважный друг получил побои и была испорчена рубашка…
- Я думаю, это нельзя так оставлять, - сказала Анна, мать Костика, - Случилось такое горе, и это не шутки! А уж дразнить ребёнка! Валентина Петровна, пойдёмте к директору в гости заглянем! Поговорим, так сказать, не официально.
Директор школы Вячеслав Иванович Шапков проживал через два двора от дома Анны и Игоря Никитиных, поэтому идти было недалеко. Валя было подумала, неловко беспокоить директора дома, время уже нерабочее, но Анна была права – нельзя случившееся оставлять без внимания.
- Ну, я гляжу, вести у вас недобрые, - пристально глянув на гостей, сказал возившийся у сарая Шапков, - Проходите в дом, поговорим.
Ну, чем может такой разговор закончиться? Конечно, примут меры и проведут беседы, да только Валя понимала, что и людские пересуды будут идти, разные, добрые и не очень… Ведь мальчишки, хоть и восьмиклассники, а откуда-то взяли такие мнения… Конечно, из разговоров взрослых!
И вот теперь, когда ночь простёрлась над селом хрустальной звёздной россыпью, она с надеждой и мольбой смотрела в небо. Уже давно она ничего не просила для себя, но в этот раз осмелилась и не вытирая бегущих по щекам слёз, она молила о милости. К Алёшке, к Виталию, и к себе… чтобы могла она подарить им не только боль, как случилось сейчас… просила позволить ей быть счастливой рядом с ними.
- Валя, Валь…, - раздался у палисада хриплый голос и от испуга она подпрыгнула, - Да ты не бойся, это я…
Хриплый и сиповатый голос она не признала, это точно был не Михаил… С опаской всматриваясь в сумеречную муть, Валя поплотнее запахнула кофту и строго спросила:
- Кто там ещё?! Время позднее, не до гостей мне! Утром приходите!
- Валентина, ты не бойся, я худого не сделаю, - сипел голос, - Это я, Петро Сомов…
- Что за надобность у тебя, Пётр Сидорович, что ты по темноте крадёшься к нам во двор?
- Ты, Валентина, не шуми, потише говори! – просипел Сомов, - Я по делу к тебе, по твоей же надобности.
- Стой там, во двор не впущу, не просись, - ответила Валя и на всякий случай оглядывая улицу за палисадом подошла к забору, - Говори, чего надо.
- Слушай, я поговорить хочу. Мишка твой меня послал, самому-то ему идти несподручно, сама понимаешь…
- Да? А что же это вдруг несподручно стало?! Ладно, говори скорее, что вам с Мишкой твоим надо от меня! И учти, на бутылку денег не дам, не проси! Опять устроили попойку? Какой, интересно, в этот раз у вас весомый повод…
- Нет, я не на бутылку пришёл просить! – с обидой ответил Сомов, - Поди сюда поближе! Мишка велел тебе передать, вот что… Он сам с тобой хочет поговорить, да знает, что ты не придёшь на разговор, а сюда ему идти – это всё дело испортить может. Так что вот я и решил помочь, по-дружески, так сказать… А ты послушай меня, старика, я жизнь непростую прожил, может чего дельное подскажу. Вишь ведь, как у вас всё приключилось нескладно, а ежели бы жили семьёй, не баловали бы с разводом этим, может так бы и жили ладком, как все живут!
Валя слушала молча и не перебивала этого пахнущего многодневными возлияниями и перегаром «учителя жизни», чем быстрее дойдёт до дела, тем лучше. Она стояла, заложив руку за спину, чтобы поздний её посетитель не видел спрятанной от его глаз старой кочерги.
- Ну да уж чего говорить, раз уже такое случилось, - продолжал тихо сипеть Сомов, - Ты уж повторно взамуж вышла, может и учитель твой этот человек неплохой, хотя я вот с ним не сработался! Шибко уж он из себя мнит, а это до добра никого не доводит!
- Давай-ка, Пётр Сидорович, по делу говорить! У меня мальчишка дома спит, да и заботы полно!
- Ладно, ладно, - заторопился Сомов, - Вот что мы тут думаем… Раз уж так вышло у твоего-то мужа, по случайности он старуху угробил, не по умыслу… это мы все знаем! А только это, как говорят, к делу не приложишь! Милиции это неинтересно, хоть и просят бумажки всякие, характеристики и прочее, а всё одно их там не смотрит никто! Дело состряпают и упекут за решётку человека, себе в заслугу – дело закончено! Тамара-то Фёдоровна тогда за Мишкой шла, шибко она, старая, характером была тяжела… ругала его, костерила, почём свет… а что, ежели человек немного и выпил с товарищами, рази это горе?! Вот и случилось так, что увидали, как учитель твой бабку толканул, а она поскользнулася и полетела с бревна-то, дожжыком намочило, вот и поехала она… Михаил, конечно, сам не свой от горя, оно и знамо дело – хоть и ругалась, а ведь всё одно мать… Ну да у живых-то как – у них свои дела! Он как рассудил… Тут на селе ему давно жизни нет, его уж «прописали» в пропащих-то! Уехать он хочет…
- Так пусть уезжает, я-то здесь при чём? – Валя начала догадываться, к чему клонит бывший сторож, - Он уже и пробовал, знает, как это делается! Удачи ему желаю, так и передай.
- Так на то деньги нужны! – обрадовался Сомов такой Валиной понятливости и понизил голос до тихого шёпота, - Чтобы тебя и человеком приняли, и на обзаведение было! Чай ведь не студент ужо, мужик в солидных годах! Вот Михаил и просит тебя – дай ему денег, на книжке у тебя ведь есть, а он взамен скажет, что обознался, выпимши был, чего не бывает! Ну, пожурят, может какое внушение опять устроят, дак ему не привыкать. А после уедет он подальше отсюда, тоже ведь человек горя-то в жизни хлебнул… А тебе плохо ли? Учителя отпустят, дом у вас справный какой, заживёте сами в покое!
- Денег, говоришь? Небось всё что на книжке есть просит? А не ты ли, Пётр Сидорович, тот самый второй человек, свидетель, который видел, как всё произошло?
- Это почему же сразу я?! – Сомов даже шарахнулся в сторону от палисада, - Вот и помогай после этого людя́м, ещё и на тебя своего греха повесят!
Даже не видя в ночном полумраке глаз своего собеседника, Валя поняла – он! Всё, что она сейчас сказала про этого Сомова – чистая правда и есть! Но она великим усилием воли взяла себя в руки:
- Ты, Пётр Сидорович, на меня не серчай! Я ведь от переживаний уж которую ночь не сплю, в голове помутилось от всего этого… Я и сама желаю, чтобы это всё разрешилось поскорее, ты ведь и сам знаешь, что муж мой человек не злой и обстоятельный. Так уж вот сложилось, горе в наш дом пришло по случайности, а не по вине. И я любые деньги готова отдать, сколь есть, чтобы всё это закончилось! И на Михаила я зла не держу – всё же сколько лет вместе прожили, не посторонние люди! Только вот ведь ещё какое дело – дочка у нас есть, и эти деньги я ей обещала, нужно сперва с нею поговорить, чтоб обиды она ни на меня, ни на своего отца не держала… А что же, ведь дом-то свой Тамара Фёдоровна Михаилу завещала? Пусть бы продавал, вот и деньги на обзаведение, езжай куда желаешь!
- Да как же, завещала! – с такой злобой вырвалось у Сомова, что Валя удивилась, - Старуха недавно завещание переписала – всё на старших внучек оставила, на дочек Сергея! А тот вроде и не против по-братски поделить, да вот жена у него не будь дура – нет, и всё! Дескать, матери видней было, кому тут нужнее всё, и такая её последняя воля! Дом продадут, деньги на девок поровну поделят, когда те взамуж соберутся, и весь сказ! Я, Валь, чего думаю, - Сомов доверительно понизил голос, - Сергеева-то Ленка поди проведала, что муженёк тут на себе кое к кому похаживает… Вот такой финт и выкинула, от женской своей обиды! А про вашу-то с Михаилом дочь… он говорил, что звонил Верке-то, сказать, что бабушка померла, так та и на переговоры не пришла.
Валя молчала. Она знала, почему не приехала Вера на похороны Тамары Фёдоровны, и почему не пришла поговорить с отцом. Валя сама звонила ей раньше Михаила, всё рассказала, как есть… и посоветовала не приезжать, поберечь себя, потому что знала – Вера в положении, сами они тут будут разбираться в случившемся, без неё… Но говорить этого она сейчас не стала! Не для лишних это ушей!
- Так что Михаилу-то сказать? Согласна ты? – даже в темноте было понятно, что Сомов доволен исходом разговора, - Только гляди, никому про то не сказывай! Сама понимаешь, такое может мужу твоему навредить, потом уже не сделаешь ничего…
- Понимаю, как не понимать! – с готовностью закивала Валя, - Никому не скажу, конечно, только… Как же мне-то быть, Пётр Сидорович, подскажи? Я за совет хороший и тебя не обижу, у меня ведь на книжке-то не только за дом, ещё и сама кой-чего подкопила, и матушка моя, Царство ей Небесное, свои сбережения мне оставила! Меж собой тишком давай поговорим, никому про этот разговор знать не надо! В благодарность тебе не поскуплюсь, только ты вот что мне скажи, как на духу… Ты видал, что ли, как Виталий старуху толкнул?
- Тишком, говоришь? – Сомов поскрёб в небритом подбородке, - Лады, я тебя не первый день знаю, человек ты порядочный… Не толкал мужик твой старуху! Сама она взмахнулась да упала, он шагов на пяток от неё стоял! – последние слова Сомов сказал так тихо, что Валя почти не расслышала, можно сказать, по губам разобрала, - Мишка уж после заорал, что дескать «убил, столкнул»… И мне уж потом куда деваться было, кто мне, старому поверит… Ты меня не суди, Валентина, а ведь и мне несладко живётся, - в голосе Сомова послышалась слеза, - Помощи-то никакой на старости нету…
Валя хотела сейчас много чего сказать этому человеку, но только сильнее сжимала челюсти, чтобы ни слова, рвущегося наружу, не проронить.
- Ты вот совет спросила, так слушай, - продолжал старик, - Отдай Мишке деньги, и живи себе спокойно! Вы с учителем заработаете, молодые… А Мишка пусть уезжает! Коли хочешь знать, так я думаю – добром он всё одно не кончит! Отдай деньги, не за чужого отдаёшь, за мужа…
- Ладно! Спасибо тебе, Пётр Сидорович, за совет, - едва дыша, ответила Валя, - Деньги я отдам, Михаилу так и скажи. Но сперва всё улажу с дочерью, чтобы вопросов ни у кого не возникло. А ему скажи, деньги отдам так – сперва мужа увижу вот тут, дома у себя, и чтоб никакой вины на нём не висело! Тогда и отдам всё! Чтоб обману не было! А вот тебе, Пётр Сидорович, раньше отдам, что и обещала! Как узнаю, что мужа выпускают, тогда и отдам, не сомневайся. Только сохрани весь наш разговор в тайне.
- И то верно! – закивал довольный Сомов, это ж как хорошо у него дело выгорело, - Всё скажу, как надо, будь покойна! Эх, хорошая ты баба, Валентина… А Мишка, дурак он у тебя, вот чего! Ну, я пошёл, пока никто тут меня не приметил! Всё сделаю, как уговорились!
Тиха была ночь, давно заснуло село, только где-то у околицы лениво и сонно побрёхивала чья-то собака. Бесшумно исчезла от Валиного палисада фигура Сомова, не видел он, с какой тяжёлой злостью смотрит она ему вслед. После ушла она в дом, проверить, спит ли Алёша, а уж потом даже ночь не сразу приметила её силуэт, крадущийся в густом мраке под заборами… куда ходила Валя в ту ночь, никто не приметил.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить ежедневно, по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
Все текстовые материалы канала "Счастливый Амулет" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.