Часть 1
Часть 2
1943 г
Прохор прощался жизнью, глядя в голубое ясное небо. Неужели это все? Неужели он никогда не обнимет мать с отцом и не увидит свою жену, не попросит у нее прощения и не упадет к ней в колени? Жену, которая всю его юность была ему как сестра, и любовь к которой пришла лишь когда он ее потерял?
Глаза его закрылись. Кроме него было еще трое раненных, их полевой госпиталь разбили снарядами, поэтому было принято решение перевезти оставшихся в живых ребят за шестьдесят километров на юго-восток, где был еще один полевой госпиталь. Погрузив их в уцелевший каким-то чудом санитарный автомобиль, водитель и медсестра молились про себя, чтобы их довезти.
Рядом в кузове сидела медсестричка Олеся и обливалась слезами.
- Держитесь, миленькие, держитесь. Вы выжили, а значит, не умрете. По крайней мере не сейчас.
Но Прохор не был в этом уверен. Последнее, что он почувствовал - слезы на своих щеках, чувствовал запах крови и услышал стоны Алешки и Григория. Сергей молчал, Прохор уловил движение руки Олеси - она накрыла его лицо шинелью. Значит, Сергей не выживет, значит, на него похоронка придет его родителям...
Он закрыл глаза и провалился в небытие.
.. Он умер, потому что этого не может быть. Открыв глаза, он увидел склоненное над ним лицо Насти. Ее ясные голубые глаза тревожно смотрели на него. Ее белокурый локон щекотал щеку, а губы шептали ласковые слова. Но ведь это не может быть правдой, он умер, поэтому сейчас он видит тех, кого обидел...
- Проша, Прошенька... Открой глаза еще раз, я умоляю тебя.
Настя потрясла его и заплакала. И вот эти жгучие и соленые слезы, которые попали на его лицо, будто пробудили его. Прохор открыл широко глаза и понял, что он не умер. Рядом с ним его жена. - Папа! Папа!
Борис Леонидович подошел к носилкам, на которых лежал в углу Прохор после операции и улыбнулся.
- Ну что, очнулся, зятек?
- Я выжил? Отец...
- Выжил, выжил. И жить будешь, куда ты денешься? Я еще морду тебе набить успею.
Прохор улыбнулся и закрыл глаза. Судьба соединила его с женой и тестем, теперь остается молить их о прощении. И если он выжил, то значит судьбе так будет угодно.
***
- Товарищ Лаптев, вы комиссованы! - командир достал трубку и затянулся, затем протянул бумагу Прохору.
- Нет, - он помотал головой. - Нет!
- Вы больше не боец. Ваша правая рука не скоро восстановится, так Борис Леонидович сказал. На это может уйти не один год.
- Значит, пока я буду дома на печи лежать, моя жена и мой тесть будут здесь, на передовой?- Прохор хотел плакать от бессилия.
- Насколько я наслышан, жена ваша не слишком стремиться к воссоединению семьи. Вы уезжаете домой, а как восстановитесь, вернетесь. Хотя, надеюсь, к тому времени мы освободим нашу страну от фрицев.
- Я останусь, - упрямо ответил Прохор. - У меня есть еще одна рука. Да и правая, хоть не полностью, но все же работает. Я хочу остаться в госпитале и помогать тестю. Рук не хватает, раненных надо кормить, перевязывать, переодевать и хотя бы мокрыми тряпками обтирать. Ну не Настьке же к мужикам в исподнее лезть!
- Да черт с вами! Если Борис Леонидович позволит, останетесь, - командир махнул рукой, понимая, что так просто от парня не отделаться. Все бы такими были. Вон вчера поймали трех дезертиров из его отряда. Испугались обстрела, рванули в село и прятались там. Хотели отсидеться в погребе, да не вышло.
Прохор написал письмо родителям, где написал, что его хотели комиссовать, но он остался рядом с женой. Настя тоже смягчилась, поняла как была резка с людьми, которые, по сути, ее вырастили и вместе с Прошкой стала писать письма. Но ни в одном из них не было и слова, что она его простила. Ему иногда казалось, что привиделось, будто она плакала, увидев его в первый раз в госпитале. Но она потом объяснила, что ей было просто жаль его, все же не чужой человек... От этого Прохору было больно, но он знал - сам виноват.
Год Прохор работал рука об руку с Борисом Леонидовичем. Морду он ему так и не набил, понимая, что нет в этом смысла, парень раскаялся и бегает теперь за его дочерью точно привязанный. Прохор был хорошим помощником, и так как его руки всегда были при деле, он пошел на поправку и к лету 1944 года вновь взял в руки оружие.
- А вы комиссовать меня хотели, - смеялся он, принимая в свои руки винтовку.
- Молодец, боец. Вот это сила духа. Ну теперь береги себя!- пожал его руку товарищ капитан.
В марте 1945 года, когда в воздухе пахло не только весной, но и победой, вдруг случилось страшное. То, что не могли себе представить даже в кошмарном сне Прохор и Настя. Сразу после операции Борис Леонидович вышел из палатки и рухнул возле умывальника, прибитого к березке. Его сердце остановилось, не выдержав бешенного ритма работы...
Настя рыдала и кричала, билась в истерике и Прохор, сжав ее в свои объятия, крепко держал, не замечая, как у него самого слезы льются из глаз.
Смерть Бориса Леонидовича была общей болью для тех, кто его знал.
- Что мне теперь делать? У меня никого нет теперь. Отец был моим единственным родным человеком... - шептала она, сидя на холмике на траве, сжав лицо руками.
- У тебя есть я. Я твой муж, но ты всегда об этом забываешь... - Прохор обнял ее.
- Это ты забыл в сорок первом, что женился на мне, когда с Валькой-оборванкой кувыркался. - всхлипывая, ответила Настя.
- Я был глупым мальчишкой, не ценившим то, что имею.
- Не лги себе и мне. Ты женился на мне ради дома. Но теперь не переживай, я не вернусь туда.
- Я люблю тебя.. - произнес он сквозь зубы. - Я люблю тебя, слепая и глупая девчонка! Мне никто не нужен, кроме тебя.
Она молчала, глядя на свои коленки. Прохор подскочил, схватил ее на руки у унес подальше от любопытных глаз в одну из землянок. Расстелив шинель, он опустил на нее Настю. А та молчала, не проронив ни слова, не отвечала ему на ласку и не сопротивлялась.
Май 1945 год
Они праздновали победу, опустошая свои фляжки, и только побледневшая Настя отказывалась от горячительного напитка. Вдруг она отбежала и согнулась пополам в ближайшем кусточке.
- Похоже, Настюшка брюхата, - громко рассмеялась повариха Лида. - Третий день за ней такое замечаю. На еду ее тошнит, бледная ходит, как поганка лесная. Прошка, когда ты успел жену обрюхатить, вроде же нос она от тебя воротит!
Прохор, услышав, что сказала Лида, бросился к жене, которая уже спустилась к ручью и умывалась.
- Ты ребенка ждешь?
Она кивнула и подняла на него свои глаза:
- Еще не уверена, но скорее всего...И что это меняет? Я все равно не вернусь.
- Вернешься! Я не дам тебе развод!- упрямо посмотрел в ее глаза Прохор.
- Ты хочешь, чтобы я жила с тобой из-за ребенка? - насмешливо подняла она бровь. - Хочешь почувствовать то же, что и я чувствовала?
- Мне все равно! Из-за ребенка, или нет, но ты будешь жить со мной. Потому что ты меня любишь, и потому что я люблю тебя. Я никогда тебе не дам развод и не позволю, чтобы мой ребенок рос без отца.
Она поднялась и в глазах ее застыли слезы.
- Я боюсь...
- Чего? - Не понял он.
- Что ты опять меня предашь.
- Я клянусь, чем хочешь клянусь тебе - я больше никогда тебя не предам. Ты навсегда будешь моей единственной и любимой женой. Прости меня только, Настя, прости.
Она обвила его руками и уткнулась ему в грудь.
- Я поверю тебе...
****
Вера выбежала на дорогу и бросилась вперед, спотыкаясь о камни. Ноги несли ее навстречу двум самым любимым и дорогим ее сердцу людям. Домой вернулись Прохор и Настя.
- Мама!- услышала она два голоса и все тревоги и волнения будто рукой сняло. Она буквально нырнула в их объятия.
- Как я счастлива, дети мои, как я счастлива!
Тут и Петр подошел и обнял сына с невесткой. Они шли к дому и болтали без умолку. Войдя в избу, Настя села и обвела глазами стену. Она вся была в их фронтовых фотографиях - вот отец ее, Борис Леонидович, вот она с медалью на груди, вот Прохор.
- Я каждый день на вас смотрела и молилась, мольбы были мои услышаны. Наш дом снова обрел покой и любовь, так ведь, дети мои? - с замиранием спросила Вера.
- А скоро этот дом наполнится детским смехом, мама, потому что Настя ждет ребенка... - улыбнулся Прохор.
- Ох, шельмец! - смеясь, произнес отец. - Везде успел!
- Эх, мама, если бы не этот ребенок, сколько бы я еще за Настей бегал...
- Недолго бы, - ответила Настя, покраснев. - Потому что я тебя простила уже давно, но мне нужна была от тебя клятва верности.
- И сейчас при родителях я еще раз тебе ее даю, - обнял ее Прохор.
ЭПИЛОГ
Настя родила сына, которого назвали Борисом. В будущем он станет врачом, как и его дед, чье имя он носил.
После Бориса у Насти и Прохора было еще две дочери Люда и Надя. Прохор носил жену на руках и хранил ей верность. Валентину они видели лишь однажды, когда она приехала в 47 году навестить мать вместе с мужем. Каждый все же нашел свое счастье и свой дом...
Ссылка на сообщество ВКонтакте