В Чевиттавеккью прибыли по расписанию и с раннего утра начался процесс списания части пассажиров и параллельного запуска жаждущих отдыха с видом на море. Начало июля. В Европах начался период отпусков, толпа прибывала. Списывающихся разбили на 24 группы, человек по 50, чтоб не устраивать столпотворения на берегу, на береговом терминале, где происходил окончательный расчет за выпитое и съеденное на борту. Группы выводили с борта офицеры пассажирской службы и распределяли по точкам расчёта.
Нам достался 18 номер, поэтому успели спокойно собраться, позавтракать и выпить по последней. Чемоданчики на колесах, рюкзачки на плечи, паспорт в кармане, можно ехать домой. Дамы сощурились, после получения финального счета за проведенные каникулы. Превысили лимит. Зять, финансовый аналитик по работе и по жизни, моментально назвал одну из причин превышения. Дамы, предыдущим вечером, после неудачного похода на Марсель, отметились в казино и оставили там гораздо более, чем мы, втроем, за выпитое, за весь круиз.
Но не будем о грустном. Добрались до электрички, распределились с чемоданами по вагонам и отправились в Рим, пересаживаться на автобус до Неаполя. Сказать, что мы сильно расстраивались из-за окончания круиза, таки не расстроились. Взгрустнулось разок, по беззаботной двухнедельной ленивой жизни, когда высаживались из электрички и пробивались через толпу штурмующих двери вагона итальянцев с горящими глазами, чемоданами, баулами и малыми детьми. У них все впереди.
Спустились в метро, ждем поезда до автовокзала. Ехать две остановки, но по улице брести жарко. Возле нас трется группа, четыре тушки, молодых девиц от 16 до 25 лет, подозрительной национальности. Румынки? Цыганки? Для цыганок довольно светлые. Подошел поезд, садимся в вагон. Две чернявые вскочили и встали в дверях, устроили «пробку» задерживают входящих, в том числе жену с сумкой на плече. Две другие прилипают к ней сзади. Пробка. Я с двумя чемоданчиками смотрю что их бросать нельзя, сзади подгребает группа таких же моложавых цыганят. Намерения написаны на лице. Дочь, успевшая зайти в вагон первой, отпихивает пробку и дает возможность матери и мне войти. Поезд трогается, цыгане с нами.
Старшая из цыганок бросается ко мне и машет руками, на повышенных тонах затевает разговор на непонятном языке, две помладше трутся рядом, налегают на спину, где висит рюкзак. На пузе висит дорожная сумочка, старшая жмется к пузу вплотную, перестает жестикулировать. Стою. Сохраняю спокойствие. Знаю, где нахожусь, не первый раз в Италиях. Деньги, документы, кредитки в рюкзачке у внука. Внук в жестких руках зятя, не спускающего с него глаз. Цыгане пусть хоть оботрутся об мои бебехи на спине и на животе, там пусто. В сумке жены тоже только спрей-антисептик и носовые платки.
Дочь не выдерживает спектакля, по-нашему, по-русски, пинками и соответствующими сопутствующими словами насильно провожает цыганок в открывшиеся на остановке двери. Ей можно, она гражданка ЕС. Молча выпрыгнув на перрон, румынки начинают бежать за вагоном и показывают в окна языки, неприличные, по их пониманию, жесты. В ответ получают настоящие, из вагона. Внук получает по рукам от матери, окрик от отца и мое одобрение подмигиванием. Наши итальянцы в шоке от увиденного представления. «А что, разве так можно было?». Толерантные вы наши. Только так и можно.
Осматриваем повреждения. У жены открыта сумочка и все замочки внутри, у меня один карман на рюкзаке. Сумку на пузе открыть не смогли, тоненькие капроновые электромонтажные хомутики не дали. Самому как открыть? В кармане маленькие щипчики для ногтей, в другом – пачечка новых хомутиков. Ноу-Хау. Дарю.
Доехали до вокзала, нашли свой перрон, свой автобус, загрузились, задремали до Неаполя. В Неаполе нас ждет вечерняя торжественная пицца в самой крутой неаполитанской пиццерии на набережной, Гуляем день рождения старшего зятя. До объявленного времени посадки за столы дефилируем по городу, созерцаем не увиденные ранее достопримечательности. Удивились вновь открывшемуся заведению, ставшему откровением даже для наших местных. Чистый Амстердам.
Сели в кафе рядом, забежал в заведение, взял печенек, кофе. Вкусили, запили капучино, посидели в тенечке, не торкнуло. Но галочку можно поставить. Неаполь все-таки хорош и на мой взгляд круче Рима, если развалины убрать и Ватикан. Опять же туристов, шума и гама поменьше и главное – есть море! Есть пляж, есть рыбалка. Жить можно.
Вечерний Неаполь не хуже дневного, центр безопасен, цыгане отсутствуют, похоже новоприбывшие негры их потеснили. Но у черных свой бизнес, по карманам не шарят, торгуют наркотой, краденым, воруют по домам и квартирам, тут да, румынам – прямые конкуренты. Вероятно, местные крестные отцы переориентировались и поменяли полевых исполнителей с восточных европейцев на черных ново-итальянцев. Украинской речи не слыхать, хотя уроженцев южной соседки встречаем на набережной, среди фланирующей публики. Определяем по выражению на лицах – «нам все должны».
Догуляли до пиццерии, расселись за столом, начали пить красное вино, произносить заздравные тосты и прочувственные речи, чокаться с именинником и заедать все это нестоящей неаполитанской пиццей. Вечером расстанемся возле гостиницы, итальянцы поедут в свою «Везувиевку», мы утром в Аэропорт. Утром вылетаем на Пафос.
Договорились встретиться в Сентябре в Лимассоле все вместе и вспомнить еще раз «дальний поход». Таки собрались, встретились, гульнули, повспоминали. Готовы еще раз, хоть у них, хоть у нас. Сейчас, в преддверии Зимних праздников, теплое море вспоминается с удовольствием. Хотя, о чем это я, Средиземное вполне еще доступно для купания. До января точно. На днях полечу в Питер. Напишу как долетел.
