Воспоминания о репрессированных родственниках хранятся в семейной памяти, но, к сожалению, иногда эти данные бывают искажены. Для помощи в восстановлении семейной истории в Музее истории ГУЛАГа есть Центр документации, где любой желающий может проконсультироваться, как организовать поиск архивных документов.
В июле 2023 года Центр документации посетила Светлана, которая хотела найти архивные документы своего прадеда Алексея Павлова и его сына Федора. Оба родом из деревни Кирилловщина Ленинградской (ныне Новгородской) области.
Впервые Светлана узнала о репрессиях в своей семье в 2003 году, когда, учась в 9 классе, выполняла задание по биологии. Нужно было составить генеалогическое древо семьи и определить, по какой линии передавались светло-русый цвет волос и серый цвет глаз. С маминой стороны удалось восстановить родство до прадеда Алексея Павлова. В семье о нем было известно мало — только то, что он был репрессирован вместе со старшим сыном Федором Алексеевым (по традиции новгородчины, сыновья получали фамилию по имени отца). Об этом маме Светланы рассказывал ее отец Николай, брат Федора, но он умер, когда ей не было еще и десяти лет.
Николай никогда не скрывал, что его родные были осуждены, но и не стремился широко распространяться об этом. По словам бабушки, дед Николай отказался от родства с отцом и братом. Вероятно, поэтому ему и не сообщили, что те были реабилитированы в 1958 году. Двадцатитрехлетний Николай не разделил трагическую участь Алексея и Федора: во время арестов в 1937 году его не было в родной деревне. В свое время он, сын раскулаченного зажиточного крестьянина, уехал учиться в Ленинград и стал ветеринаром. Дед Николай умер в 1963 году, так ничего и не узнав о судьбе отца и брата.
В октябре 2017 года Светлана нашла имена прадеда и его старшего сына в базах данных жертв политических репрессий: увидела записи о репрессированных, совпадающих по ФИО и месту проживания.
Потом я по каким-то причинам не продолжила розыск, отвлекали дела. Моя память была пассивной — я только помнила.
Из Книги памяти жертв политических репрессий Новгородской области Светлана узнала, что Алексея и Федора расстреляли в Ленинграде. В 2022 году Светлана впервые побывала на одном из известных мест массовых захоронений репрессированных — Левашовской пустоши, но у нее не было точных сведений, что Алексей и Федор были захоронены именно там.
В этот момент она решила, что сделает все возможное, чтобы найти и получить копии их архивных дел. Для этого требовалось предоставить в архив УФСБ России по Новгородской области, где находились на хранении архивные уголовные дела прадеда и деда, копии документов, подтверждающих родство. Но установить родство было невозможно: от деда Николая не осталось никаких свидетельств, подтверждающих, что Алексей Павлов — его отец.
Мама вовсе не верила в мою затею, потому что помнила: в доме случился пожар и все бумаги сгорели. Ее отцу Николаю пришлось с большим трудом восстанавливать даже сведения о собственном рождении. К тому же, места, откуда он был родом, в войну были оккупированы, архивы повреждены. Тем не менее, в старой церкви совершенно незнакомой деревни деду чудом удалось найти метрическую книгу с записью о его крещении.
К сожалению, эта справка не сохранилась, и название той деревни в семье Светланы не знали.
Светлана отправила запрос о поиске личного дела работника в архив г. Кириллова Вологодской области, где ее дед долгое время работал зоотехником. В деле информации о его родителях не оказалось. К тому времени в новгородском государственном архиве обнаружили нужную метрическую книгу. Однако, она была ветхой, и в том месте, где указывался отец новорожденного, страница оказалась повреждена. От имени осталось только «...сей Павлов». По рекомендации Центра документации, повторным запросом в госархив Светлана получила справку о том, что запись сохранилась не полностью. Вместе с другими документами о родстве она приложила справку к запросу в архив новгородского Управления ФСБ и спустя месяц получила электронные копии архивного следственного дела обоих Павловых.
По материалам дела, Алексей вместе с сыном были арестованы сотрудниками Лычковского райотделения УНКВД по Ленинградской области 14 сентября 1937 года. Они проходили по групповому делу о контрреволюционной повстанческой организации, которая в деревне занималась развалом колхоза и разложением колхозников. Фигуранты дела обвинялись в том, что в течение ряда лет препятствовали выполнению плана колхоза по лесозаготовкам, севу и реализации разных видов госпоставок. На момент ареста прадеду Светланы был 71 год.
Про своего сына Николая арестованный отец указал, что тот проживает в Ленинграде, однако точный адрес его или намеренно утаил, или не знал. Федор о брате сообщил лишь, что тот из деревни скрылся.
Из анкет арестованных и справок из сельсовета, приложенных к делу, Светлана узнала, что семья прадедушки была зажиточной. До революции имели большое хозяйство: каменный дом на две половины, двор, амбар, баню, веялки и другую сельскохозяйственную технику. Из скота — овцы, лошади, жеребята, коровы с телятами. В помощь нанимали постоянных работников. Федор с женой и детьми жил вместе с родителями. В 1932 году Алексея и Федора раскулачили и лишили избирательных прав как «крупных кулаков-эксплуататоров», имущество изъяли и передали в колхоз.
Я в период коллективизации считал, что из колхозов ничего не выйдет, что нас, единомышленников, было больше, а колхозов было мало, и об этом мы среди себя говорили, что жить и вести семейное хозяйство возможно только единоличным путем. После того, как меня раскулачили, я стал выражать недовольство на существующий строй. После опубликования новой конституции в нашем селе распространился слух, (…) что скоро всем лишенцам и раскулаченным вернут обратно все изъятое их имущество,
— из протокола допроса прадеда.
Участником контрреволюционной организации он себя не признавал, упоминал, будто только слышал разговоры в селе, что как только объявят войну против Советского Союза, то в деревню Кирилловщину доставят оружие на самолетах для борьбы против Советской власти.
Светлана узнала также, что Федор был судим еще в 1933 году по статье 61 УК РСФСР — «отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение». Тогда его приговорили к пяти годам лишения свободы, но от наказания он скрылся, как и другие участники «банды». Вернулся в родную деревню в 1936 году и вынужден был работать рядовым членом колхоза «Труженик».
На допросе в сентябре 1937 года Федор признался, что входил в кулацкую группу, которая срывала плановые поставки лесозаготовок и льна, вела подрывную работу. Задачей кулацкой группы было сохранение единоличного хозяйства: «только единоличная форма крестьянского хозяйства может спасти крестьян от гибели и голода». Распродавали и умышленно уничтожали скот, расхищали имущество колхоза, раздавали сенокосные участки бывшим кулакам. В результате такой «контрреволюционной работы» большинство хозяйств вышло из колхоза добровольно.
По постановлению Особой Тройки УНКВД по Ленинградской области от 15 октября 1937 года прадед Светланы Алексей и его сын Федор были признаны виновными и приговорены к расстрелу. Через десять дней приговор был приведен в исполнение.
Теперь на Левашовском кладбище, которое признано мемориальным кладбищем жертв политических репрессий, Светланой на деревьях установлены памятные таблички с именами Алексея Павловича и Федора Алексеевича.
Моя история не имеет закрученного сюжета, но она показывает, что даже при минимальных данных можно добиться успеха в поисках. Оказывается, если у вас есть имена, это уже немало. Все начинается с имен. Главное, чтобы о них помнили.
Подробнее о Центре документации Музея истории ГУЛАГа