Пусть ей не признавались в любви, не дарили букеты цветов, не приглашали на свиданье! Пусть! Но был летний день, мальчик в парке, на скамье, была белая дикая роза.
Все повторяется. Тот же автобус, та же тропа вьется под уклон, те же женщины встречают стадо, даже Алина в тех же брючках
- Ба, Вера Александровна! Что же ты так быстро вернулась? Вроде только вчера уехали или позавчера.
- По тебе соскучилась Алиночка, вот сразу и вернулась. Здравствуйте!
- Здравствуй, Вера! Дома ничего не случилось?
- Все в порядке, тетя Настя. Дом материн ремонтируют, мама сама у подруги живет. Подумала, чего чужих людей буду стеснять, отдохну лучше у себя в деревне.
- И то правда, какой в городе отдых? Шум, гам, пыль, да гарь. У нас-то приволье. На луга, да в лес походишь, ягоду хоть пособираешь, да Катерине по хозяйству поможешь. Она теперь одна на два дома.
Катерина увидела свою жиличку издалека. Ох, с Верушкой какая-то беда приключилась. Идет, еле себя несет. Пошла навстречу
- Вера, что? Что случилось? Мать-то жива?
- Здравствуй, тетя Катя! Мама жива. Да. Все с ней нормально.
Голос Веры бесцветный и хриплый, под глазами набрякли мешки, губы посинели. Катерина испугалась. Беда с девкой, непонятно какая, но беда.
- Вера, ты это, ты ступай домой. Я сейчас встречу овечек и приду.
- Домой? Ладно, пойду домой. Умоюсь пока, переоденусь.
Однако, зайдя в дом, Вера добрела до своей кровати, упала ничком на покрывало и мгновенно уснула, уткнувшись лицом в подушку.
Катерина закрыла овечек, подоив Маньку, вошла в дом. Вера спала. Она не слышала ничего, отключилась. Катерина укрыла ее и ушла помогать Василисе. Тяжело им с отцом без Пелагеи. Она хоть и не очень охотно работала по хозяйству, но все же Василисе меньше доставалось, чем сейчас.
Вера проснулась на рассвете от чувства голода. Точно, она давно не ела. Пироги, что купила в дорогу, так и доехали в сумке до дома. Пропали, наверно, надо будет выбросить. Девушка поднялась с постели, все тело болело, словно цепами ее отмолотили.
Есть хочется, но сначала надо помыться, смыть с себя городскую и дорожную пыль. Можно бы искупаться, но это потом. Умывшись, помыв ноги и окатившись водой из лейки, Вера накинула халат и дрожа от холода, вернулась в дом. Катерина хлопотала, собирая на стол
- От, еть, шальная! Купаться ходила? Вода-то холоднущая, еще никто не купается!
- Нет, не ходила, из лейки облилась, но все равно очень холодно, замерзла.
- Одевайся скорее, чаю горячего попей. Ох, нисколько ума у девки нет. Еще учительница называется.
Вера надела штаны, теплый свитер, шерстяные носки, села за стол. Тетя Катя налила ей чай в ее любимую кружку, поставила перед ней тарелку с вареными яйцами.
- Ешь, я без тебя ничего не варила, неохота для себя одной готовить. Ешь, вон, пока яйца, на обед окрошку сделаем, огурцы первые подошли.
- Спасибо, тетя Катя! На завтрак яйца, само то.
Катерина и себе налила чай, попила так, без всего, дождаясь, когда Вера позавтракает
- Ну, рассказывай, что там, в городе, у тебя случилось? Почему вернулась горем убитая?
Девушка рассказала все, вплоть до того, что мама прибежала на вокзал, а поезд уже тронулся. Катерина выслушала Веру очень внимательно, не пропуская ни одного слова.
- Вера! Ничего страшного не случилось. Твоей матери нет и сорока пяти лет. Она одна вырастила тебя, выучила. Понимаешь, груз с себя сняла, захотелось ей счастья женского, как ее осудить?
Если бы ты ей заранее написала, что приедешь, она бы как-то все устроила, а ты что написала? Мол, приеду мама, в конце лета. Так?
- Я хотела маме сюрприз сделать. Думала, она обрадуется.
- Ты привыкла, что вся жизнь мамы должна быть посвящена тебе. Она должна была сидеть и ждать, когда явится ее прекрасная Верочка, ни с кем не встречаться, тем более, приводить мужчину в дом. Она святая что ли? Обет какой давала? Монахиней стала?
- Нет, но она не выгнала его, когда я приехала. Тетя Катя! Она даже мою кровать выкинула.
- Ну, и что? Тесно в квартире, вот и выкинула. Ты взрослая девка, институт закончила, купишь себе новую кровать, когда дом свой заведешь. Вон, твоя кровать, пойдешь замуж, заберешь с собой, если хочешь. Кровать ее выкинули, старую, подумаешь, великое горе.
Мать-то пошла ведь искать тебя, прибежала на вокзал! Значит, опомнилась, поняла, что обидела дочку. Может она прощения хотела попросить, может вернуть тебя хотела.
- Очень уж долго опоминалась, целый день.
- А ты ей что сказала? Пошла мол в гостиницу. Сколько в вашем городе гостиниц? Может твоя мать все их обошла, по подругам ходила, по друзьям.
- Нет у меня никаких подруг, тем более друзей. Мне мама была подругой.
- И парня не было? Ну, мальчика, там, какого-нибудь, с кем на танцы, в кино ходила? В парке гуляла, держась за ручки?
- С мамой я ходила в кино, за ее ручку держась.
- Не поверю, чтобы на такую красивенькую девочку никто не заглядывался, чтобы тебе никто не нравился.
Вера улыбнулась, как-то грустно, даже печально
- Нравился, тетя Катя! Был такой мальчик. Он сидел на первом ряду, на четвертой парте, а я на последнем, на первой парте. Я всегда чувствовала, когда он смотрел на меня, вот тут, над ухом жгло. Я оглядывалась и замирала от его взгляда. Невозможно объяснить это состояние, счастье, ужас, жуть, невесомость.
Я не смела верить, что он смотрит ТАК именно на меня. Он был из тех мальчиков, который нравится всем девочкам. Девчонки «бегали» за ним, ревновали друг дружке, а он носил портфели то одной, то другой. А смотрел-то он на меня.
В восьмом классе, перед самыми экзаменами, я ухитрилась схлопотать четверку по математике и сидела на лавочке у входа в парк, боясь идти домой. Знала, что мама непременно посмотрит дневник и очень расстроится.
Он подошел, сел рядом и, положив мне на колени белый махровый цветок дикой розы, спросил
- Расстроилась из-за четверки?
От того, что он сидит рядом, так близко ко мне, от того, что он заговорил со мной, меня словно кипятком ошпарило, я потеряла дар речи, не могла говорить. Просто кивнула.
- Родители ругаться будут?
Я отрицательно покачала головой
- Что тогда, Вера?
И он взял меня за руку. Вот за эту. Я уме рла и снова воскресла. Сто лет проживу и не забуду этого мальчика. Он взял меня за руку. Он заглянул мне в глаза. Честное слово, тетя Катя, мне не показалось, я увидела в них любовь. На мгновение замерло все, сердце остановилось, перестало биться. Но тут, словно во сне, я услышала его голос
- Вера, пойдем, погуляем в парке!
Я взяла с колен розу и уколола шипом палец, на котором тут же выступила алая капля крови. Он достал из кармана белоснежный платок, приложил к моему пальцу, потом показал мне платок.
- Вот, Верочка, видишь, теперь мы повязаны кровью.
Он замотал платком стебель розы
- Возьми, Вера, теперь этот цветок не будет колоться, он не причинит тебе боль.
Мы качались на качелях, катались на карусели, ели мороженое. Когда подошли к моему дому, нас встретила зареванная мама. Она сказала одно слово: «Домой». Я, даже не прощаясь, побежала в подъезд.
Знала бы ты, тетя Катя, что было! Мама кричала на весь дом
- Ты чего о себе возомнила? Думаешь этот красавчик влюбился в тебя? Посмотри на себя в зеркало!
Мама схватила меня за загривок и подтащила к трюмо, тыкала меня в него носом.
- Смотри! Кого ты видишь? Кого, спрашиваю? Замухрышку ты там видишь занюханную. Сейчас он, наверно, смеется, рассказывая друзьям, как облагодетельствовал дурнушку, погуляв с ней.
В самом деле, из зеркала на меня смотрело черномазое, черноглазое убожество. Конечно, мама права, разве может такое понравиться хоть кому-нибудь?
Я перестала на него оглядываться. Когда он подошел ко мне, у меня хватило сил фыркнуть презрительно и отойти. Он стал носить портфель девочке из нашего класса, Лильке. Она жила в нашем подъезде. Из школы мы шли втроем. Лиля с ним впереди, я немного сзади. Они разговаривали, смеялись. Иногда он оглядывался на меня. В его глазах я читала презрение.
- Господи! Как же так? Как ты потом?
- Потом? Они поженились сразу после школы, вскоре Лиля родила, они переехали в другой город. Я больше его не встречала. Сейчас я тебе что-то покажу.
Вера порылась в сумке и достала небольшую круглую коробочку из-под конфет.
- Смотри, тетя Катя, вот его платок и лепестки той самой розы. Платок немного пожелтел, но я его не стираю. Лепестки роз уже почти не пахнут и стали такие хрупкие. Жаль.
Катерина не могла произнести вслух то, о чем подумала, чтобы окончательно не добить эту девушку, хрупкую, как высохший лепесток розы. Бедная, она уверена, что мама ее любила, сделала все для нее. Пусть останется в этой уверенности.
Только это не любовь, это ненависть. Женщина ненавидела дочь за то, что она родилась. Родилась похожей на человека, который обманул ее предал. Эта женщина, наверно, хотела полюбить дочь, но не смогла. Заменила любовь чрезмерной опекой и заботой.
- Ничего, Вера! У многих первая любовь бывает несчастливой. Мне вот и вторая никакого счастья не принесла. Всю жизнь одни слезы в подушку. А у тебя еще все впереди. Мамка-то твоя тебя обманула. Ты очень даже хорошенькая, складненькая. Она, конечно, видела, что дочь у нее красавица. Думаю, мамка твоя боялась, что ты зазнаешься своей красотой, учиться не станешь.
Вера покачала головой, ага, как не красавица? Ладно уж, руки, ноги на месте, не уродина.
- Тетя Катя! Ты чего сидишь? Стадо идет, а Манька не доена!
- Ах, ты, Господи! Заговорила ты меня! Пошла доить. Курам зерна брось, гусят накорми и на выгон отведи!
- Ага! Бегу!
Замочив хлеб в молоке, насыпала зерна в лукошко, открыла курятник, выпустила кур, насыпала в кормушку зерна, свежей воды в таз налила.
Размяла хлеб в молоке, положила в блюдо, понесла гусятам. Накормила. Умная гусыня, шипя и взмахивая крыльями отгоняла дотошных кур, пока ее гусятки ели.
Вера с улыбкой наблюдала за шумным хозяйством. Ей полегчало. Впервые она рассказала о своей первой несчастной любви. Поделилась и ее отпустило. Было счастье в ее жизни, короткое, но было.
Пусть ей не признавались в любви, не дарили букеты цветов, не приглашали на свиданье! Пусть! Но был летний день, мальчик в парке, на скамье, была белая дикая роза.
Шла с выгона не торопясь, любуясь на красоту летнего утра, радуясь свежести травы, яркости листвы на деревьях. Все сегодня какое-то необычное. После городских улиц, что ли так кажется.
На лавочке у ворот Катерины сидела Василиса. Она дожидалась Веры Александровны.
- Здравствуйте! Тетка Катерина сказала, что Вы вернулись.
- Здравствуй, Василис! Я унесла твои документы, с общежитием договорилась.
- А меня в скотники не взяли. Дядя Костя запретил.
- Вот и хорошо. Можно и на прополке, да на сенокосе заработать. Да тебе и дома дел хватает. Устаешь?
- Да, что там говорить, я привычная. Я чего жду-то Вас! Сергей приехал.
Вера почувствовала, как ее бедное сердце ухнуло и провалилось в горящую бездну
- Как приехал, на чем? На вечернем автобусе не было.
- Ночью приехал, говорит, на попутках добрался.
- И надолго он приехал?
- Не знаю, слышала, разговаривал с отцом. Говорил, что на сруб дома и на крышу заработал. Будет дом ставить.
- Ну, молодец, разумно поступает. Пойдем, Василис, к нам. Я тебе платок красивый купила и еще кое-что, посмотришь, пойдем! Чаю попьем, я сладостей городских привезла.
- Я не все сказала, Вера Александровна! Сергей сказал отцу, что он женится на Вас. Вы не ходите за него. Лучше за дядю Костю выходите, он хороший.
- Твой брат, получается, плохой?
- Нет. Только мама говорила, что несчастной будет та, которая выйдет замуж за Сережу, потому что Алина его никогда не отпустит. Я не хочу, чтобы Вы были несчастны.
- Василиса, вообще-то я замуж пока не собираюсь. Но мама твоя ошибалась, если человек на самом деле полюбит, никакие алины, никакими силами не смогут его удержать.
- Не знаю, но я почему-то маме верю.
- Оставим это, пойдем чай пить.
- Ладно, я хотела за диким луком за озеро сплавать, возьмем отцову лодку, сплаваем вместе?
- Конечно! Сейчас попросим тетю Катю поставить тесто, пирожков вечером нажарим с луком, с яйцами. Ох и люблю я тети Катины пирожки!
Продолжение Глава 14