Вадим Кораблев – с портретом Анатолия Зеленцова.
Недавно я писал текст про основные идеи Валерия Лобановского для «Академии футбола», и в нем часто встречалось имя помощника Анатолия Зеленцова, который возглавлял научный центр «Динамо». Про Зеленцова – и это логично – почти не говорят в отрыве от Лобановского, но он точно заслуживает отдельного взгляда.
Хотя бы потому, что делал революцию, но совсем не хотел популярности.
***
Внимание, красивый диалог. Участвуют Валерий Лобановский и ученый Владимир Салабдыр.
– Да, мы выиграли чемпионат. Ну и что? Иногда мы играли плохо. Мы просто получили больше очков, чем другие команды, которые играли хуже. Я не могу принять вашу похвалу, для этого нет никаких оснований.
– Взять титул – это же мечта.
– Осуществленная мечта перестает быть мечтой. О чем вы мечтаете как ученый? Докторская степень? Докторская диссертация?
– Может быть. Но настоящий ученый мечтает внести вклад в развитие науки, оставить след.
Они пообщались сразу после чемпионства киевского «Динамо» в 1961 году, Салабдыр вспоминал этот момент для The Guardian. Он пытался понять, почему 22-летний полузащитник Лобановский так равнодушен к победе, и поражался, насколько нетипично рассуждает еще совсем юный парень.
Лобановский не соглашался с ученым, но явно запомнил его ответ, потому что, став тренером, видел футбол очень рациональной игрой, где главное – результат (тот самый след). Лобановский любил слушать ученых, он очень уважал интеллект и эрудицию: окончил школу с серебряной медалью, учился в Киевском политехническом институте (теплоэнергетический факультет), а когда в 1965-м перешел из «Динамо» в «Черноморец», перевелся в одесский политех, где защитил диплом на тему «Газоснабжение вспомогательных цехов сталепрокатного завода им. Дзержинского».
Преподаватели замечали, что футболист хорош не только в спорте, он обращался к ним даже вне занятий – например, когда на сборах читал книги по математике и хотел что-то уточнить. Лобановский тянулся к ученым всю жизнь, а знакомство с одним повлияло на его великую тренерскую карьеру.
1968 год, Лобановскому 29 лет, он готовится возглавить «Днепр» и знакомится с Анатолием Зеленцовым – доцентом кафедры теории физвоспитания Киевского института физкультуры, кандидатом педагогических наук, окончившим еще и математические курсы при Академии наук Украины. Мужчины быстро нашли общий язык, сдружились и периодически собирались с приятелем Лобановского по «Динамо» Олегом Базилевичем, который тоже начинал тренировать. Это он первым познакомился с Зеленцовым, когда пошел работать на кафедру футбола старшим преподавателем.
Валерий Лобановский и Олег Базилевич
Несколько лет компания обсуждала, как наука может преобразить футбол и вообще стать его основой. За это время Лобановский взял с «Днепром» Первую лигу СССР, а Базилевич возглавил донецкий «Шахтер». Но все они мечтали о большем.
«Во время одной из таких встреч, проходивших в жарких дебатах (мы с Базилевичем обычно ставили под сомнение любое произнесенное Зеленцовым слово, веря только серьезным аргументированным доказательствам), – вспоминал Лобановский, – неожиданно у кого-то вырвалось: «Вот бы поработать вместе в команде иного уровня, чем «Шахтер» или «Днепр».
Поработали.
Зеленцов придумал формулу ТТД и объяснил, почему тренировки по 40-50 минут лучше двухчасовых
В 1973-м Лобановский возглавил киевское «Динамо», сделал помощником Базилевича, а потом они позвали Зеленцова. План был простой: доказать, что футбол неотделим от науки. Как? Для начала создать клубный научный центр. Руководство сомневалось, но все-таки поддержало, а Зеленцов возглавил лабораторию, которую все называли «центром Зеленцова».
Ученый стал важнейшим элементом того «Динамо»: разработал систему планирования тренировок с помощью математического моделирования, анализировал интенсивность и продолжительность упражнений, количество повторений, режим чередования серий с отдыхом. Лобановский, Базилевич и Зеленцов считали, что время тренировок нужно сократить, потому что каждый по-разному воспринимает нагрузки. Поэтому вместо двухчасовых физических занятий «Динамо» занималось по 45-50 минут, но очень интенсивно.
«В 50-е и 60-е годы многие тренеры считали, что чем больше команда тренируется, тем лучше она играет, – рассказывал Зеленцов в последнем интервью в 2004 году. – Однако можно провести на поле три часа, не получая при этом должной нагрузки, а можно плодотворно поработать 45-50 минут. В основу было положено повышение интенсивности тренировок при уменьшении их длительности. При этом необходимо было учитывать особенности восстановительного периода, теоретически смоделировать и практически обосновать модель занятия с заранее известными ответными реакциями организма футболиста. К работе подключали ученых с наработками в смежных областях – академика Глушкова, профессоров Зимкина, Чаговца, Яковлева. Совместными усилиями были достигнуты результаты, аналогов которым в мире на то время не было».
Лобановский и так восхищался учеными, а тут еще помогали связи и знания Зеленцова. В 1976 году тренер встретился с выдающимся академиком Виктором Глушковым, который инициировал создание союзного Института кибернетики, и еще 50 лет назад утверждал, что будущее за искусственным интеллектом. На первой встрече Лобановский и Глушков обсуждали футбол и науку больше трех часов, и на этом их знакомство не прекратилось: тренер с помощниками часто заглядывали в Институт кибернетики, это помогало Зеленцову украшать уже рабочие идеи и даже думать над совсем экспериментальными.
Виктор Глушков
«В 1970-х по просьбе Лобановского сотрудники института участвовали в разработке уникальной системы управления тренировками динамовцев, – писала Вера Глушкова, математик и дочь академика. – Даже предлагалось укрепить микрофон в ухе спортсмена, чтобы по нему сообщать, где какой игрок находится в это время на поле и где находится мяч».
Зеленцов, основываясь на тестах, составлял игрокам индивидуальные технические тренировки, а еще вместе с помощниками из лаборатории отшлифовал систему ТТД, выявив формулу для подсчета эффективности игрока: А = 1/n (А1»/А1’+А2»/А2’+..+Аn»/Аn’). Разобраться в ней поможет легендарный сайт «Динамо Киев от Шурика».
• А1’, А2’ и так далее – это количество ТТД, которые футболист может выполнить, а еще, например, показатели метаболизма обеспечения выносливости и скорости, уровень сократительной способности мышц и сопротивляемости утомлению. Лобановский называл эти параметры «желаемой моделью», они заранее определялись для каждого футболиста после тестов.
• Аn», Аn’ – это количество ТТД и прочие данные, показанные этим же футболистом в конкретной игре – то есть фактическая модель. Разделив второе на первое, штаб получал оценку работоспособности игрока в отдельном матче.
В этом и было основное различие в методиках «Динамо» и «Спартака». Бесков оценивал игроков, сравнивая их показатели с данными ведущих футболистов мира, а Лобановский – сделанное игроком за матч с тем, что он теоретически мог сделать.
На следующий день после матчей листок с цифрами вывешивался на доске возле поля. Поначалу это нервировало футболистов, которым хотелось доказать, что цифры не объективны, но со временем команда успокоилась.
«Когда я был игроком, – говорил Лобановский, – было сложно оценивать игроков. Тренер мог сказать, что игрока не было в нужный момент в нужном месте, и игрок мог просто не согласиться. Не было видео, настоящих методов анализа, но сегодня футболисты уже не могут возражать. Они знают, что наутро после игры будет приколот листок с цифрами, характеризующий их игру. Если полузащитник сделал шестьдесят технических и тактических действий на протяжении матча, тогда он не справился с обязанностями. Он должен был сделать сто и больше».
Да, сейчас над ТТД хихикают, но тогда это делало «Динамо» европейским топ-клубом. «Лобановский и я стали неразлучны, – рассказывал Зеленцов. – Как-то на одном из приемов он сказал мне: «Знаешь, если бы не ты, я не состоялся бы как тренер. Я обязан тебе схемой игры, знаниями, пониманием и внедрением футбольных идей».
Зеленцов учился у тренера (и ученого), который сделал машину из легкоатлета Борзова: он стал первым белым спортсменом, обогнавшим темнокожих
Были периоды, когда игроки «Динамо» ненавидели тренировки: они казались им слишком жесткими, а тесты в лаборатории – бесполезными. В 1976-м Лобановского, Базилевича и Зеленцова чуть ли не проклинали, хотя они уже дважды выиграли чемпионат. Дело в том, что «Динамо» полетело на Олимпиаду в Монреаль под флагом сборной СССР, которую тренировал Лобановский. Команда заняла третье место (проиграла в полуфинале ГДР, а потом победила Бразилию), а незадолго до этого вылетела в четвертьфинале Евро от Чехословакии. Футболисты выглядели еле живыми, власти называли результат позором и громили идеи трио на различных комиссиях, а газеты обсуждали, что научные методы не работают, ведь футболисты не могут стать роботами, в которых закладывается программа.
«Это все-таки еще были первые попытки совместить научный процесс с реальными физическими нагрузками, – рассказал Sports.ru известный киевский спортивный журналист Игорь Линник, который был близок к команде. – В желании выжать максимум они [Лобановский, Базилевич, Зеленцов] переусердствовали – и сами это признавали. А поскольку игроки разных клубов между собой общаются, футболисты «Динамо» понимали, что они выполняют в 3-5 раз больше работы, чем другие. Им по 23-25 лет, а все чувствуют себя стариками, спать не могут, судороги ночью. Конечно, у них было отвержение этих методик. И каждый об этом говорил. Но надо понимать, что тогда команда Лобановского только осваивалась. Все-таки корабли в космос запускали не сразу, были и неудачи. Да и мореплаватели когда-то тонули, выходя в открытый океан».
Журналист Александр Горбунов, близкий друг Лобановского и соавтор его культовой книги «Бесконечный матч», рассказал Sports.ru, что «Динамо» просто не выполняло методические распоряжения, поступавшие из Москвы: «Они рассылали их во все команды: сколько по времени тренироваться, какие упражнения использовать. Приезжали люди, чтобы проверить, как выполняются указания – совершенно бессмысленные, потому что одинаковые для всех команд. Когда они появлялись в «Динамо» и видели, что вместо двух часов занятия проходят 50, 60 или максимум 70 минут, писали заявления высшим спортивным властям. Это, конечно, угнетало, но тренеры были молоды – да, Зеленцов постарше, но Лобановский и Базилевич начали тренировать очень рано. Поэтому они стойко все это проходили, но переживали, что люди не хотят вникать.
Помню, как в 1977-м Лев Филатов, выдающийся редактор еженедельника «Футбол», который тогда уже назывался «Футбол-Хоккей», в трех номерах напечатал статью Лобановского, Базилевича и Зеленцова под названием «Стратегия игры и программа тренировки». Это было очень непривычно для людей. Ну что за стратегия? Играйте – и играйте. Тренируйтесь – и тренируйтесь. Замечательный тренер Михаил Якушин, когда ее прочитал, сказал, что не понимает, что они хотели сказать. Мне кажется, это было нежелание понимать».
Трио не сломалось, а эффективность идей подтвердили результаты. Важно, что тот же Зеленцов, которого пренебрежительно называли теоретиком, прекрасно знал возможности человеческого организма, потому что сам занимался спортом: несколько раз выигрывал чемпионат страны среди юниоров по прыжкам с шестом. К тому же Зеленцов был учеником Валентина Петровского – кандидата биологических наук, который преподавал на кафедре легкой атлетики Киевского физкультурного института, и тренировал. В 1960-х Петровскому удалось рассчитать математическую модель для спортсмена Валерия Борзова: во время тренировок приборы-регистраторы контролировали его физиологическое и функциональное состояние, помогали обнаружить скрытые резервы выносливости, силы и скорости. Спортсмен научился оценивать ситуацию на дорожке за доли секунды, когда надо замедляться и ускоряться. Все обсуждали, что это первый бегун, у которого есть тактика.
Так Борзов выиграл два золота Олимпиады: в Мюнхене в 1972 году он победил на дистанциях 100 и 200 метров и стал первым белым спортсменом, который обогнал темнокожих американцев сразу на двух дистанциях.
Как выглядел научный центр в подвале: одна комната, двухэтажные компьютеры
Когда говорят «научный центр Зеленцова», можно представить авангардное здание, просторные коридоры и лаборатории – с компьютерами, датчиками и охраной. Но это совсем не так.
Научный центр располагался не на базе команды в Конче-Заспе, а в подвальном помещении дома на улице Костельной. В 1992 году туда попал журналист Саймон Купер, тот самый автор «Футболономики». Увиденное он описал в своей первой книге «Футбол против врага» (1994 год), где осмыслял футбол как политическое оружие. Вот несколько атмосферных отрывков из большого фрагмента, посвященного лаборатории.
1. «Потом он привел меня в комнату, где ассистент смотрел последний матч «Динамо» на экране, разделенном на девять квадратов. Это, сказал Зеленцов, компьютерная программа, автоматически анализирующая каждую игру «Динамо». Квадраты на экране отмечали, насколько часто каждый из игроков заходил в каждую часть поля, кто перемещался, когда он покидал зону, и насколько много работы проделал с мячом и без. Программа показывала, какие игроки совместимы друг с другом. Зеленцов вручил мне компьютерную распечатку, в которой рассчитаны данные каждого игрока в матче: активность, частота ошибок, эффективность (абсолютная и относительная) и реализация, каждому игроку присуждена итоговая оценка, рассчитанная до третьего знака после запятой».
2. «Существует много методов измерения способностей игрока, – сказал Зеленцов. – Вы можете провести анализ крови, когда он бегает, когда он прыгает. Я предпочитаю работать бесконтактными методами, чтобы избежать заражения СПИДом, и таким образом, не давать игроку много работы, которая может его утомить. Есть множество способов тестирования, но я люблю компьютер. Игрокам тоже интересно работать с компьютером <...>
Ассистент запустил первый тест. Линия побежала вниз по экрану, какая-то точка переместилась по экрану слева направо, и ассистент попытался нажать на клавишу, когда точка просто пересекла линию. Зеленцов объяснил, что это был тест на реакцию, хладнокровие и уравновешенность. Ассистент попробовал поймать примерно десять точек, движущихся с различными скоростями, и получил оценку. Затем пришла моя очередь – моя возможность узнать, гожусь ли я для игры в «Динамо». У меня вышло плохо. В первый раз я набрал 0.34, во второй раз 0.42. Зеленцов сказал, что игроки «Динамо» обычно набирают между 0.5 и 0.6, а высокие результаты – в диапазоне от 0.6 до 0.8».
Примерно так же в интервью Sports.ru тесты описал журналист Игорь Линник, который бывал в лаборатории Зеленцова в 80-е и 90-е:
«Это были тесты, которые можно сравнить с первыми компьютерными играми: они просто модернизировались таким образом, чтобы можно было провести исследование. Представьте, что вам нужно нажимать мышку в течение минуты как можно большее количество раз. Там был очень большой спектр упражнений, футболисту говорили, что надо делать – и он делал. Не всегда игрокам разъяснялось, зачем они это делают. И я не думаю, что это их особенно беспокоило».
Как выглядели компьютерные тесты, можно подсмотреть на этом видео – единственное интервью Зеленцова, которое сохранилось на ютубе. Сюжет 1998 года.
«Подвальное помещение не вызывало какого-то восторга и не создавало ощущения, что здесь творятся серьезные дела, – рассказывал Линник. – Кажется, там была одна комната, где стояли несколько столов и первые двухэтажные компьютеры».
«Сейчас лаборатория полностью изменилась, есть несколько филиалов, – добавляет журналист. – А воспитанники Зеленцова до сих пор успешно работают: Александр Козлов – в «Динамо», Владимир Лазаренко – в сборной Украине в штабе Шевченко».
Зеленцова было очень интересно слушать, но с футболистами он почти не общался – не умел переходить с научных терминов на простой язык
Я думал, что характер Зеленцова раскроют игроки «Динамо», но оказалось, что они с ним почти не общались, потому что приезжали в центр 2-3 раза в год. Зеленцов был отстранен от команды, его видели только на сборах, вечеринках в честь титулов и иногда на базе, когда игроки сдавали тесты на поле. Он смотрел матчи с трибуны и плотно общался только с Лобановским и Базилевичем.
Несколько человек из «Динамо» 70-х и 80-х отказались давать комментарий с мотивировкой, что им просто нечего рассказать про Зеленцова. Но кто-то все-таки согласился. Вот как его вспомнил Александр Заваров – двигатель «Динамо» 80-х, которого купил «Ювентус»: «Когда я перешел в «Динамо», структура центра была уже выстроена, я выполнял только то, что давал главный тренер. Остальное меня… Нет, конечно, мы здоровались, общались [с Зеленцовым], но так чтобы конкретно… Мне сложно сказать. Может, с кем-то он и общался плотнее, я этого не помню – но мы просто сдавали тесты, садились в автобус и уезжали на базу».
Старшее поколение помнит Зеленцова лучше. Вот что рассказал Леонид Буряк – суперзвезда «Динамо» 70-х, в искусстве длинных передач и стандартов он был кем-то вроде Леонардо да Винчи.
Леонид Буряк и Валерий Лобановский
«Интеллигентный, скромный человек, очень профессиональный – вспоминает Буряк. – Лобановский собирал людей, которые верят в него. А тогда ведь не было тренеров по физподготовке, аналитиков, психологов, и в этом плане, создав лабораторию, Лобановский разгрузил себя. Часть игроков скептически относилась к новшествам, другие более профессионально.
Вообще Лобановский был замкнутым человеком, особо никого к себе не подпускал. Но Зеленцова всегда слушал, они в основном общались по телефону, потому что Зеленцов редко бывал на базе. Он многое сделал для нашего футбола, но был человеком, которого никто не видел. Мы к нему относились с уважением, пару раз в год приезжали в город на улицу Костельную, проходили несложные тесты: что-то нажать, что-то подписать, реакция на свет. Я всегда говорю, что если бы в лаборатории потеряли папку и ее кто-то нашел, человек бы просто не разобрался, что это за бумаги внутри.
Зеленцов был одержим, всех убеждал, что эти тесты нужны, но все хотели работать с мячом, хотели конфетку. А тесты воспринимали как то, что Зеленцов с подачи Лобановского издевается над организмами. Он, конечно, посещал футбол, давал оценку, мы, наверное, первыми в Европе расшифровывали ТТД. Но игроков Зеленцов не слушал, ему было все равно. Слушал только Лобановского.
Я на него никогда не злился, всегда спокойно относился к тестам, нашей мобильной средней линии они легко давались. Но другому типажу игроков, тому же Блохину, было очень сложно».
Больше про Зеленцова рассказали Линник и Горбунов:
Линник: «В высшей степени интеллигентный и эрудированный человек. Обходительный, но требовательный. Люди с таким стилем мышления, стилем общения и изложения информации запускали ракеты. Мне кажется, он вскакивал по ночам, потому что приходили гениальные идеи. Всецело был растворен в творческом процессе, это составляло смысл его жизни. Даже в 90-е, когда с финансированием было сложно, Зеленцов и его люди не складывали руки. Они могли сами собирать компьютеры, создавать программные продукты: там ведь работали программисты, биологи, педагоги.
Я читал в свое время Солженицына «В круге первом», там он рассказывал о шарашке. Может быть, научный центр был такой шарашкой для Зеленцова. Двери лаборатории, конечно, никто не закрывал, но это был его мир и мир его людей – они могли там ночевать. То, что сегодня выполняют десятки сотрудников, раньше делали человек 6-7.
Думаю, Зеленцову с футболистами было не о чем говорить, они общались совсем на разных языках. Зеленцов оперировал научной лексикой, а футболисты были обычными ребятами, поэтому я понимаю Заварова – совсем простого парня. Зеленцову было неинтересно переходить на простой язык и так объяснять задачи. А Лобановский Зеленцова очень хорошо понимал и все расшифровывал футболистам. Они считали Зеленцова умником, теоретиком».
Горбунов: «Его было очень интересно слушать, потому что он был очень увлечен. Рассказывал, каким видит будущее. А будущее он видел таким, какое оно сейчас и есть в мировом футболе: у каждого большого клуба есть свои исследовательские центры, везде занимаются статистикой и наукой».
Зеленцов читал лекции Беккенбауэру, тем «Динамо» восхищаются топовые тренеры всего мира
Научный центр «Динамо» резонировал не только внутри Союза, но и интересовал европейские клубы, потому что до 90-х совмещение науки и футбола было чем-то с другой планеты. Да, статистику пытались применять с тех пор, как появились первые компьютеры, но успешных примеров почти не было. Одним из первых, кстати, этим увлекся Арсен Венгер, дипломированный экономист. В конце 80-х, работая с «Монако», он использовал статистическую программу Top Score, написанную его другом.
Но «Динамо» занялось наукой намного раньше и никогда не скрывало разработки. «Особенно активно про «Динамо» говорили в Германии, – рассказывает Игорь Линник. – Помню, главным редактором журнала Kicker – а тогда он считался таким же топовым изданием, как и France Football – был Карл-Хайнц Хайманн. Он очень хорошо знал русский язык, потому что был военнопленным. В 80-е, когда у «Динамо» пошли большие результаты, он сюда приезжал и много всего изучал. А Лобановский, Базилевич и Зеленцов печатали книги, методички, их аналитика была в газете «Футбол-Хоккей» и публиковались в других изданиях. Они призывали идти по их примеру, но было время, когда над ними смеялись, говорили, что они сумасшедшие и не в себе».
Зеленцов даже читал лекции в университетах и спортивных центрах США, Италии, Англии, Франции, Германии, Польши, а позже – Кувейта и Арабских Эмиратов. Чтобы послушать Зеленцова, тренеры со всей Европы приезжали на сборы «Динамо». «В конце 70-х годов в Руйте (Германия) во время зимних сборов внимательным слушателем моих лекций был Франц Беккенбауэр, а итальянский тренер Энцо Беарзот сутками конспектировал и очень детально вникал во всю суть наших методик, – рассказывал Зеленцов. – Как нетрудно заметить, в 1982 году, когда сборная Италии стала чемпионом мира, манера игры подопечных Беарзота была аналогична динамовской. Выводы делайте сами».
Зеленцов не преувеличивает, то «Динамо» и сейчас уважают во всем мире, считая командой создававшей тренды. Да, в основном говорят о Лобановском, но он бы точно разделил комплименты с Базилевичем и Зеленцовым. «Команды Лобановского были футбольными машинами, которые нейтрализовали соперников физически и с помощью тактической дисциплины, – говорил Луис Арагонес. – Он был новатором. Я никогда не стыдился детально изучать его отчеты и перенимать его методы, но это было очень сложно. Как и сложно переоценить его вклад в развитие мирового футбола».
«Клуб мирового уровня, – восхищался Беккенбауэр. – Лобановский был человеком, сделавшим очень много для развития футбола, он опережал свое время, создал классные команды сначала в 70-80-х, а затем и в конце 90-х, после возвращения из ОАЭ и Кувейта. О Лобановском во всем мире говорят с почтением, так же, как и о «Динамо».
Андрей Шевченко рассказывал, как однажды общался с Алексом Фергюсоном, и тот восхитился смелостью Лобановского, сказав, что на разработки «Динамо» засматривались и в Британии. Ту команду помнит даже Пеп Гвардиола: «Я прекрасно помню матчи против «Динамо». Лобановский – лучший тренер в истории страны, он воспитал многих прекрасных игроков и заложил будущее для футбола Украины».
Конечно, всех этих восторгов не было бы без Зеленцова. И Лобановский это понимал еще в начале пути:
«Гонения, которым подвергаются новаторы, – тема для научного мира не новая. Рассматривая современную тренировку в трех аспектах – стратегическом, тактико-техническом и психофункциональном – и прекрасно осознавая, что задача управления игрой связана с новой научной дисциплиной – спортивной кибернетикой, – Анатолий Михайлович [Зеленцов] на себе ощутил, как болезненно трудно проложить дорогу этим новым идеям, реализовать их. Многие ученые, тренеры, футболисты к ним еще не готовы, и я убежден, что кандидат педагогических наук Зеленцов, занимаясь моделированием тренировок в футболе, вопросами управления игрой, опередил время».
И не собирался останавливаться. Зеленцов помогал тренерам «Динамо» до самой смерти в 2006-м. Ему было 72 года.
