Его настоящее имя Нефедов Степан Дмитриевич. Творческие люди нередко берут псевдонимы, но, чтобы имя ассоциировалось с «отделом» этнографического музея, - это все-таки большая редкость. Вот так в своем имени увековечил Степан Дмитриевич свой родовой корень, свой этнос.
Справка: Эрзя - субэтнос народа мордва; проживает в основном на востоке Мордовии.
***
Эрьзя (Нефедов) С.Д. (1876, деревня Баево, Мордовия - 1959, Москва), сын крестьян, русский советский скульптор. Учился в иконописных мастерских в Алатыре и Казани, в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В 1906—1914 годах жил в Италии и во Франции - вот вам пример социальных лифтов дореволюционной России. Это-то крестьянский сын, из глубинки. Его по праву называют русским Роденом. Говорят, он ревностно относился к своему французскому коллеге, чьи работы высоко ценил. Они и жили-то в Париже по соседству! Степан Дмитриевич гордился, что он один успевал делать больше работ, чем его сосед при ста помощниках.
Русский Роден действительно превзошёл настоящего Родена в технологии труда и продуктивности. Поток заказов, обрушившийся на русского мастера, тоже начал превосходить спрос на самого Родена. Это наше исконное - «могем, когда захочем!»
Внешность Эрьзи была тоже замечательной (в смысле, привлекала взгляды и внимание ). Личная жизнь была бурная, обремененная романами и скандалами с «европейскими авантюристками».
«Это был ниже среднего роста человек. Смуглое, худощавое лицо с глубоко сидящими тёмными глазами, с нависающими мохнатыми бровями. Очень высокий лоб. На голове с длинными вьющимися, в конце русыми, с пробивающимися сединой волосами вязаная шапочка – колпак. Густые пышные усы и ненебольшая, заканчивающиеся клином бородка. В зубах у него всегда была трубка; обращали на себя внимание руки с большими ладонями. Иногда его можно было видеть с тростью. Одет он был во френч с широкими карманами. Ботинки, какие выдавали нефтяникам в спецмагазинах», - свидетельствует И.Е. Боровицкий, скульптор-педагог.
***
Революцию в России принял Эрьзя с энтузиазмом. В 1919—1925 много творил в сфере монументальной пропаганды (даже в цементе и бетоне отливали его пролетарских вождей, чтобы всем хватило). Есть несколько работ Эрьзи и самого вождя революции - В. И. Ленина (тоже мордвина?).
И другого вождя всех народов тоже.
На этой плодотворной ниве востребованной государственной пропаганды скульптор был популярен у комиссаров по искусству и был отправлен (лично Луначарским, похоже) с выставками работ в Европу на 6 месяцев (1926 год), в Париж. Надо заметить, парижская публика приняла его на этот раз холодно, не разделив пролетарских восторгов в камне.
И все же после выезда за границу крестьянский сын не вернулся в Советскую Россию, перебрался в бурлящую революционными настроениями Латинскую Америку: в 1926—1950 гг. жил в Аргентине (по личному приглашению президента Аргентины). В Аргентине его любили, мировая пресса писала о нем с восторгом. Обласкан был.
В Аргентине скульптор освоил технику резьбы по дереву, очень твердым породам дерева - альгароббо и квебрахо (местные древесные материалы). Вдали от родины и репрессиий, он позволил себе жаловаться на «футуристов», которые после революции в России «захватили власть в искусстве» и буквально «уничтожали» лучшее наследие классицизма. Так он объяснял себе и окружающим, как оказался за границей.
По России он все-таки скучал: «Истосковался я».
Языков особо не учил, обходился в обиходе несколькими фразами из иностранных слов - для жизни хватало.
В творчестве Эрьзя всегда стремился к романтической героизации образа человека — «Бетховен» (1929), «Л. Н. Толстой» - и к лирической женской красоте.
А женские головки его чудо, как хороши! Не откажешь в мастерстве русскому Родену и любви к натуре - любовью и нежностью веют его портреты.
Работы невольно выдают секрет мастера - он действительно был щедро обласкан женским теплом. И так всю жизнь, заметьте.
«Мне говорят, он маленького роста…»
Мастером он был непревзойденным - ни швов, ни вставок в его скульптурах человеческий глаз не замечал.
Известно, что Эрьзя работал без эскизов и набросков - слету (в отличии от Родена). При этом секреты своих уникальных мастик, клеев и других составов он нигде не записывал, держал в секрете. Так и ушел из жизни со своими секретами. Каково? Опять крестьянская сметка?
В 1950-м на пароходе он все-таки вернулся на Родину через Одессу. Думаю, его работы, овеянные романтикой мировой революции и свободы, сыграли решающую роль. Ему «простили» власти эмиграцию.
В Москву вместе с художником прибыло через океаны и его «аргентинское» наследие - тонны скульптурных работ, тщательно упакованных. Работала дипмиссия Советов на совесть (решение о возвращении С.Д. Эрьзи в СССР было принято на уровне ЦК КПСС!).
Любопытно, что газеты опубликовали сообщение о приезде Эрьзи в Россию еще до отъезда того из Аргентины. Очень уж власти были обеспокоены сомнениями художника о его возвращении на родину… И вот, когда Эрьзя появлялся в аргентинском кафе, ему говорили: «Что ж вы, господин Эрьзя, так быстро вернулись? Вам не понравилось в Москве?»
В общем, возвращение скульптора было не простым. Престиж Советского Союза не пострадал в конце концов: написали газеты, значит, уехал! Дипмиссия работала…
Мастер «твердых сплавов» работал всю жизнь на совесть: скульптуры, вышедшие из-под его резца, совершенны. Эрьзя располагал огромным арсеналом инструментов, включая бор-машину, используемую зубными врачами. Материалы, с которыми он работал, только по названию были деревом, по сути - тяжелые и твердые, как железо, то есть трудоемкие.
«Многие работы, сделанные им из одного куска дерева, создают иллюзию, что скульптор над ними особенно-то и не трудился, только подправил то, что создала сама природа.
В действительности каждая скульптура Эрьзи – результат огромного (М.Т. - крестьянского?) труда. Некоторые работы - «Моисей», «Толстой», «Медуза» – требовали до 1000 (!) вкладышей, которые искусная рука мастера вкрапляла с основным куском дерева, не оставляя видимых следов». (М. Г. Сергеев (дипломат, участник возвращения Эрьзи на родину. «С родиной в сердце»)
Скульптуру «Моисей» (работа 1932 года), производящую очень сильное эмоциональное впечатление и потрясающую своей уникальностью и трудоемкостью, как-то хотел у Эрьзи купить один американский меценат, за большие деньги. На что скульптор ответил отказом: «Детей у меня нет. А скульптуры - мои дети. Кто же продает своих детей?» А вот на родину он привез эту огромную, уникальную и очень тяжелую скульптуру - из Аргентин, через океаны. Упорство и труд все перетрут?
Голова-исполин - талисман экспозиции.
***
Первая выставка работ Эрьзи состоялась только в 1954 году. Не ждали?..
Надо заметить, выставка та прошла плохо. Художник был разочарован резкими отзывами и едва ли не открыто выражал сожаление о своем возвращении…
Все-таки стиль его работ был иной: критика и публика, воспитанные на языке пропаганды, не могли вдруг принять его работы.
А способствовал возрождению официального (а потом и народного) признания мастера на родине чуть ли не сам Маленков. По случаю.
…Фактически признание Эрьзи на исторической родине произошло уже после его смерти. Знакомая история? Отечественная.
***
…И все-таки именно женские головки делают мастера Мастером и оставляют его имя в истории на века.
Крестьянин. Сеньор в «всегда мятых штанах». Художник уникальный. Русский Роден. Степан Дмитриевич Эрьзя.
«А он мне нравится, нравится, нравится!..»
N.B. Выставка работ скульптора проходит в Академии художеств до 3 марта 2024 года. Дивными работами можно полюбоваться очно. Случай, когда ракурс имеет значение.
©️Мила Тонбо 2023
