Шесть десятков лет с водной глади и бетона аэродрома немецкого Нойтифа, а затем с советского Балтийска в Калининградкой области взлетали в небо стальные птицы, готовые нести смерть врагу. У автора же было всего пару часов для осмотра исчезающих следов истории забытого аэродрома, некогда эпицентра истории Балтийской косы, которая уже никогда не повторится.
Первый раз воздухоплаватели, прогнав мирных прусских рыбаков, появились на песчаном берегу Балтийской косы летом 1935 года, организовав в гавани один из лучших аэродромов Третьего Рейха. Но уже через десять лет стервятников маршала Геринга, так любивших малевать свастику на хвостах своих самолетов, с боями выбили краснозвездные соколы. Увы, еще через сорок лет павшая советская империя бросила воздушную и водную аэрогавань.
Путешествие на узкую, отрезанную от внешнего мира водами Балтики и польской границей косу Фрише-Нерунг (на немецкий лад - "страна, которая поднялась со дна моря") начитается в порту Балтийска, бывшего прусского Пиллау. Паром в затерянный мир Балтийской косы курсирует через Калининградский канал каждые два часа и начинается у красивой набережной с лебедями-попрошайками и старым маяком 1816 года постройки (самым западным в России).
После парома путь к аэрогавани лежит мимо памятника павшим советским воина, освобождавшим в апреле-мае 1945 года косу Фрише-Нерунг от нацистов. Установленный на невысоком постаменте лобовой 45-мм лист корпуса нашего танка Т-34 найден поисковиками здесь же, в песчаных дюнах Балтийской косы. Редкий случай, когда вживую можно оценить толщину брони легендарного танка, так часто спасавшего свой экипаж. Передний броневой лист именно этого Т-34 был вырван по сварным швам, что свидетельствует о детонации боекомплекта и остается только надеется, что экипаж успел покинуть машину до взрыва. Всего же у этого мемориала покоится более 600 советских бойцов, погибших в боях за косу Фрише-Нерунг и штурме Пиллау.
На показательной фотографии весны 1945 года личный состав некогда самой боеспособной дивизии "Великая Германия" бежит от советских войск, переправляясь в Пиллау через залив Фришес-Хафф на самопальных плотах и бочках. Часть бойцов "Великой Германии", потерявшей все тяжелое вооружение и большую часть личного состава, воспринимали наименование своей дивизии как издевательство, другие - как проклятие, обреченно огрызаясь с упорством загнанных в угол крыс.
Всего в полсотни метров от причала Балтийской косы высятся первые ангары гидроаэродрома Нойтиф. Дом с останками часов был построен как башня управления полетами гидросамолетов, а в советскую эпоху в его стенах квартировалась технико-эксплуатационная часть. Сейчас это единственное обитаемое здание бывшего аэродрома Балтийск, принадлежащее местному лесхозу, детскому яхт-клубу и ещё каким-то рыбакам.
На архивной карточке ниже представлен фотоконтроль удара советской авиации по авиабазе Нойтиф в апреле 1945 года. Видны разбитые самолеты, горящие суда и многочисленные воронки, но ангары почти не пострадали. Наши летчики берегли отличную инфраструктуру аэродрома, понимая, что пришли на Балтийскую косу всерьез и надолго. Как вспоминал штурмовавший на Ил-2 Герой Советского Союза, гвардии майор Константин Макаров, задачами вылетов заключались в блокировании аэродромов противника. Против отчаянных штурмовок на бреющем полете немецкие зенитные орудия были бессильны, а с лётного поля уже не мог взлететь ни один самолет противника. Единственный исправный истребитель Фокке-Вульф Fw.190 сохранился только потому, что его пилот, командир уже несуществующей эскадрильи Хейнц Ланге крайне "удачно" в момент ожесточенных воздушных боев слетал в Германию за приказом о назначении на должность.
Другой советский пилот, Герой Советского Союза, будущий генерал-майор авиации Георгий Захаров, так вспоминал свой полет на истребителе над Фрише-Нерунг: "По косе, по-прежнему без всякой надежды на что-либо, брели к югу тысячи немцев - деморализованных, не воюющих, но и не сдавшихся. Я шел у них над головами ва бреющем, и хотя у этих вояк были автоматы, пулеметы, даже зенитные орудия, они не стреляли. Они будто забыли, что могут стрелять. Запоздало шарахались в стороны, когда над ними раздавался рев мотора, или безотчетно пригибались, провожая самолет равнодушным взглядом. Это была агония".
Одна из лучших гидрогаваней в мире по праву досталось победителю нацизма. От волн Фришес-Хафф, будущего Калининградского залива, ее отделяли рукотворные молы, образующие своеобразную лагуну. В кратчайшие сроки и без наземных подъездных путей Третьим Рейхом были построены три капитальных бетонных и три железных для стоянки и обслуживания самолётов, оборудованы слипы для спусков на воду гидросамолётов и вся необходимая инфраструктура - зенитные позиции, мастерские, склады, собственная котельная и водопровод, казармы и жилые дома, школа и, как водится, казино для господ офицеров.
Самый большой ангар имело размеры в 100х35х9,5 метров и одновременно "крыло в крыло" мог укрыть 24 истребителя Messerschmitt Bf.109. Конечно же частыми постояльцами аэрогавани были гидросамолеты, как этот Arado Ar 196, сфотографированный у ангаров Нойтифа. Несколько подобных удачных по конструкции гидросамолетов-разведчиков стали советскими трофеями и использовались на Балтике до начала 50-х годов.
После окончания боевых действий на Фрише Нерунг советские ВВС оперативно стали использовать взлетную полосу как аэродром подскока. В огромных ангарах штатно работало электрооборудование, а бензин исправно качался в топливные баки самолетов из подземных цистерн. Для наших летчиков и моряков Нойтиф стал достойным трофеем.
Автор встречал два варианта послевоенного наименования Нойтифа - Балтийск и Коса, вероятно второй вариант более корректный, товарищи могут поправить меня в комментариях. Лётное поле с позывным "Стебелёк" использовалось ВВС ВМФ СССР как база гидроавиации и истребителей, а после реконструкции стала вотчиной противолодочной авиации.
Возможно путаница с советскими названиями является следствием одновременной эксплуатации гидроаэродрома и бетонной взлетно-посадочной полосы, также хорошо сохранившейся до настоящего времени. Для Люфтваффе было простроено две подогреваемые скрещивающиеся взлетно-посадочные полосы длиной в один и два километра, что на тот момент развития авиатехники позволяло осуществлять полёты при любом направлении сильных балтийских ветров. Мой коптер, только что резво закладывавший виражи над гидрогаванью, на лётном поле также закапризничал, сославшись на помехи со стороны погранзастав у польской границы. Но на иллюстрации ниже полосы в форме буквы "Х" хорошо видны на карточках фотоконтроля удара советской авиации.
Для размещения советской истребительной эскадрильи одну из полос достроили и расширили, вторую же не использовали и сейчас она почти полностью заросла буйной зелёной растительностью. На очередной архивной фотографии начала 50-х годов прошлого века к полетам с Косы готовятся пилоты истребителей МиГ-15бис из состава 24-й гвардейской истребительной авиадивизии ВВС 4-го ВМФ СССР.
На плитах, уложенных при ремонте взлетно-посадочной полосы поверх немецких, сохранились автографы советских военных строителей-срочников: "Київ", "Свердловск", только даты автографа не хватает. К 80-м годам запас немецкого качества исчерпал себя - один за другим вышли из строя ворота ангаров на электротяге, потекла крыша, перестала работать система подогрева лётного поля.
В последние десятилетия службы аэродрома на нём базировалась 49-я Таллинская Краснознаменная отдельная противолодочная авиационная эскадрилья, оснащенная гидросамолётами Бе-12. Тот, кто видел как большой самолет-амфибия садится на водную гладь, не забудет этого зрелища никогда. Да и Бе-12 на весь Советский Союз произведено было только 143 единицы. И один из этих гидропланов стал невольным участником самого серьёзного авиационного происшествия за всю послевоенную историю Балтийской косы.
16 октября 1996 года два не в меру осмелевших пилота шведских истребителей Saab 37 Viggen решили похулиганить над тяжелым атомным ракетным крейсером «Петр Великий», вышедшим на ходовые испытания в Балтике. Потомки викингов безнаказанно закладывали лихие виражи на расстоянии всего в несколько десятков метров, но под крыльями реактивных истребителей путался допотопный турбовинтовой Бе-11 майора Бабкова. Шведские хлопцы конечно смотрели Top Gun и решили, прямо как Том Круз в фильме, проучить советский самолет. Саабы, раз за разом на скоростях под 600 км/ч пытались заходить в хвост нашей Чайке (её скорость не превышала 400 км/ч), имитируя воздушную атаку. Получалось так себе, ибо экипаж Бе-12, словно издеваясь над белокурыми летунами, пользуясь более малым радиусом разворота тихоходной машины, выполнял противоистребительный маневр, раза за разом оказываясь на встречном курсе. В один из таких маневров ведущий пилот шведской пары красиво проскочил под Бе-12, а ведомый не менее эффектно врубился с взрывом в воды Балтики, зажатый в пространстве между атомным крейсером и русской летающей лодкой.
Шансов выжить в такой аварии у 31-летнего капитана Svenska flygvapnet Йорана Карлссона не было. Обе перепугавшиеся стороны "учебного" воздушного боя не предъявили к друг другу никаких претензий. Глупая гибель шведского пилота стала роковой точкой отсчета и в печальном финале аэродрома Нойтиф. Последние стальные птицы Косы были порезаны на металл еще до начала 2000-х годов и только одной удалось чудом спастись на аэродроме в Храброво. Сейчас этот Бе-12 экспонируется в самом центре Калининграда, в Музее Мирового океана на берегу реки Преголя.
Ныне часть немецких ангаров, верно служивших советским ВВС разобрана на кирпичи, а лётное поле зарастает деревьями. Восстанавливать дорогостоящую инфраструктуру аэродрома дорого, а в эпоху доминирования беспилотников попросту опасно размещать самолеты в двух десятков километров от границы вероятного противника. Возможно, что гидросамолет-ветеран в Калининграде это последнее что останется в скором времени от шестидесятилетней истории Нойтифа и Косы, поглощённого временем и природой.