- Ладно, главное ночь пережить, а утром решим вопрос, - он протянул руку, чтобы достать кружку с водой, которая стояла на табурете, - слышь, хозяйка, я говорю: до утра тут у тебя останусь, а завтра найду способ выбраться, ну и за временное гостеприимство отблагодарю… оставь адрес, куда деньги прислать…
Начало здесь:
Она стояла к нему спиной у старенького буфета, на котором виднелись потертости и сколы, видимо много лет служил он бывшим хозяевам. Отложив полотенце, повернулась. – Ты сначала выберись отсюда, а потом деньги сулить будешь…
- Не понял… чего «солить»…
- Да уж, видно только офисный язык знаешь, только приказы отдавать, да деньги обещать… слушай, Александр Олегович, вроде все обговорили, все выяснили, битый час тебе объясняла, что тупик у нас тут. Дальше – тайга на сотни километров. А до райцентра и до города нет транспорта. – Она подошла к двустворчатому шкафу, такому же старенькому как и буфет, открыла его и достала с самого верха одеяло и положила на диван. – На вот укройся, а то ночью прохладно будет, пока там утром растоплю. И ведро в сенях стоит… так что на улицу нечего выскакивать, а то простудишься.
Речь хозяйки дома охладила пыл Зубарева, он снова сник, почувствовав себя пленником этого скромного жилища, где каждая вещь уже немало лет послужила бывшим хозяевам. У окна стоял стол, застеленный пестрой клеенкой, а на столе подрагивал огонек керосинки.
Зубарев поежился. Но не от холода, а от самой ситуации. После ярких огней города, светлого офиса оказаться здесь, в забытом властями таежном углу, это почти такой же удар, как и само отравление.
А то, что его отравили, Зубарев уже не сомневался. Он не был любителем напитков, даже в студенчестве ограничивал себя, зная меру. Но при этом всегда был компанейским парнем, собирая вокруг себя друзей.
Валерка Куликов не отличался тягой к знаниям, да и способностями не блистал. Зато он умел выбирать друзей, и почему-то как будто «прилип» к Зубареву, поддакивая ему, восхищаясь им, а когда нужна помощь, знал, что Зубарев поможет и защитит.
«Везунчик ты, Саня, - говорил Валерка, когда Зубарев открыл свое первое дело, занявшись жевательной резинкой. Вроде мелочь… какая там прибыль, но Александр не гнушался даже мелкими заработками, уперто шел к своей цели. Он и личную жизнь отодвинул на задворки, подчинив себя будущему делу.
- Зубарев, неужели в наше время чистеньким вышел? – удивлялись бывшие однокурсники, заметив, как твердо стоит на ногах, имея к тридцати годам свой офис и небольшой коллектив. – Что, даже ничего не украл? – злорадствовали завистники.
И только Валерка яростно сжимал кулаки и готов был кинуться в драку за своего товарища. Александр и на работу его взял, скорей из-за преданности ему. Хотя отец, когда еще был жив, говорил: «Не доверяйся тем, кто в рот тебе заглядывает, могут и кусок вырвать».
Вообще Зубарев был благодарен отцу во многом. Это он, тогда еще директор кирпичного завода, не разворовал, а сохранил производство, хотя посягали на него не раз с приходом перестройки. Денег совершенно не хватало, платить зарплату было нечем, только кирпичами и рассчитывались. А на стол-то вместо еды кирпич не поставишь… ну, если только продать кому.
Когда ему дали понять, что завод уже никому не нужен и помощи не будет, оставшийся коллектив уволился, и отец Александра ушел, как капитан корабля, последним. А через год умер.
Предприятие буквально растащили по кирпичику, оставив стены да крышу. И Александр, встав на ноги, оформил почти разрушенный завод на себя. Ему открыто говорили, что такой обузой он разрушит свой бизнес. И что уж лучше продавать ксероксы, которые у него уходили влет, чем тащить на себе руины предприятия.
Но Зубарев, и в память об отце, и в стремлении наладить дело по специальности (так-то факультет гражданского строительства в политехническим окончил), взвалил на себя остатки предприятия, на котором не было уже ни одного человека, но была надежда, что строительный материал будет востребован, как только поднимутся строительные компании.
_________
За окном было темно и тихо. Хозяйка затушила керосинку и ушла в крохотную комнатку, на дверях которой висела ситцевая занавеска.
- Спокойной ночи, - сказала она, - будет худо, зови.
Он тоже пожелал спокойной ночи и попытался уснуть. Но перед глазами стояло кафе, в котором они праздновали подписание договора с периферией (у Зубарева были фирмы и в соседних небольших городах). Потом Валерка напомнил, что утром едут на турбазу и что он заедет за ним.
По дороге, кажется, что-то пили, но немного. И вообще, Зубарев хорошо помнил, что выехали за город и ни в какой район не собирались ехать, тем более это очень далеко. Отлучаться перед новым годом на такие расстояния он совершенно не собирался.
Что было потом – не помнит. Можно предположить, что его просто развезло, но при таких малых количествах выпитого этого не должно быть.
«Ладно, разберусь, - прошептал он, - завтра надо выбираться из этой норы». – И это желание было столь оптимистичным, что вселило в него надежду и даже придало силы. С этими мыслями он уснул.
_________
Проснулся от яркого света. «Электричество дали», - подумал он и оглядел комнату. Но свет шел через окно – от белого снега. В доме никого не было, и Зубарева охватило беспокойство. «Странная она, - вспомнил он хозяйку дома, - молодая еще, а живет тут одна… натворила, наверное чего-нибудь вот и прячется. А может наняли?" – осенило Зубарева. Он приподнялся, голова немного кружилась. Попытался дойти до умывальника – получилось.
Проверил свои вещи: все на месте. Вот только в карманах ни документов, ни денег - это он вчера еще обнаружил. «Может причина банальная, - подумал он, - меня просто обокрали по дороге, поэтому я здесь. Тогда где Валерка и водитель? И почему меня никто не ищет?»
Он снова вспомнил хозяйку дома, которая несмотря на вчерашний разговор, показалась ему подозрительной. Выглянул в окно: все было запорошено снегом, как огромным покрывалом, которое становилось с каждым часом все толще.
Он надел пуховик, застегнулся и вышел.
«Не может быть, чтобы не было выхода", - сказа Зубарев, и вышел за ворота.
Оглядевшись, увидел поблизости дом, над крышей которого столбом шел дым. Дальше еще один домик. А еще дальше стояли несколько домов, с заколоченными окнами. Улочка была безлюдной, даже лая собак не слышно.
В сторону леса вела узкая тропа, которую уже успел запорошить снег. Зубарев, накинув капюшон, пошел по этой тропинке, в надежде выйти на дорогу.
Он отошел уже метров сто, как почувствовал, что поднимается ветер и колючий снег врезается в лицо – даже приходится глаза прикрывать.
____________
Тем временем, хозяйка усадьбы, прикрывая лицо от ветра, с усилием тянула санки, на которых лежали продукты. Это те самые продукты, что она привезла вчера, и должна была доставить на санях домой. Утром, убедившись, что нежданный гость еще спит, быстро оделась и, прихватив санки, отправилась, чтобы привезти еду.
Она разрыла снег и обрадовалась, что всё в целости и сохранности. – Видно, не успели звери разведать мои припасы, - Снежана улыбнулась и обрадовалась, что все обошлось. А то ведь вчера испугалась, наткнувшись на человека. А вокруг – ни души.
Человек, конечно, важнее, и она, не раздумывая, оставила мешок с продуктами в снегу, погрузив на санки бесчувственного Зубарева.
И вот теперь тянула сани, проваливаясь в снегу и жалея, что лыжи сломаны. Поглядывала на небо, которое выглядело серым, нахмурившимся. А потом повалил снег, и она прибавила шагу, чтобы успеть до того, как заметет все тропы.
«Да уж, не подключат нам свет при такой-то погоде, -подумала она, - ну ничего, главное, живы… а это переживем".
Запыхавшись, занесла мешок в дом и сразу заметила опустевший диван. – Александр Олегович…
Никто не ответил.
- Ах ты, зараза… сбежал что ли…
Еще не отдохнув от тяжелой ноши, она снова вышла на улицу, где уже бушевала метель.
"Если разминулись, значит, в ту сторону пошел по той тропе", - подумала она и побежала, насколько это было возможно в валенках.
Догнала его, увидела, с каким трудом он пытается идти перед. – Стой! Куда собрался?
- Спасибо, что отогрела, но мне надо ехать, - пробормотал он, - понимаешь, ехать, у меня там работа, дела, у меня там мать дома…
- Любая мать хочет видеть сына живым… понял? Или ты хочешь сгинуть в сугробе? Нет здесь машин… надо подождать, просто подождать!
- А я не хочу ждать! – Он с силой оттолкнул ее, но она удержалась на ногах и, приблизившись к нему, легко уложила на снег, навалившись на него и придавив своим телом.
- Слушай, уважаемый Александр Олегович, это там ты начальник, а здесь господин мороз распоряжается. Ты сейчас встанешь и пойдешь за мной… понял?
- Не пойду. Надоело все… и ты надоела…
Она поднялась, посмотрела на него и устало сказала: - Да иди ты куда хочешь… но на всякий случай говорю: можешь к Пономаревым постучаться, может пустят тебя, если за разбойника не примут…
Она повернулась и пошла в сторону дома.
Он лежал на спине и смотрел на качающиеся верхушки сосен, снег мгновенно засыпал его, проникая под воротник.
Поднялся и медленно пошел к дому.
В дом вошел молча. И также молча снял пуховик, вернулся на диван. Снежана растопила печку, поставила чайник и сварила гречку.
Поставив скромное угощение, позвала к столу. – Тебе поесть надо, а то ослабеешь совсем.
Он взглянул на кружку с чаем. – Кофе налей.
Она усмехнулась. – Вам капучино или американо? – достала из буфета небольшую баночку.
Он попробовал кофе и сморщился, давно отвык от такого вкуса. Секретарша заботилась, чтобы в офисе всегда был качественный кофе.
Снежана поняла его. - Извини, другого нет.
- Ладно, пойдет, - согласился он.
Они молча стали есть, и минут пять не произнесли ни одного слова.
Ее почти белые волосы выбились из прически (если «пучок» можно было назвать прической) и упали на плечи. Она даже не убирала их, не обращая внимания, и вообще вид у нее был усталый.
- Слушай, - сказала она, - у меня такое чувство, что это я виновата, что ты тут оказался. И меня это совсем не радует, я тоже не в восторге, что нянчусь тут с тобой… я знаешь ли, гостей не ждала.
- Вот поэтому и хочу поскорей убраться отсюда… самому противно все это…
- Понимаю, я тоже тебе противна… уже говорила об том, еще раз скажу: можешь попроситься на постой к Пономаревым или к бабе Кате.
- Ладно, не сгущай краски, ничего ты мне не противна, напротив, спасибо, что не бросила…
Она выдохнула. – Неужели? Слышу слова благодарности, а то я думала, вы все как один… из одного теста…
- Ну, ладно, давай без подковырок, ты, знаешь ли, тоже не идеал. И вообще, ведешь себя как охранник, два раза уже завалила меня, как на спортивной арене…
Она оживилась, появилась улыбка и ямочки на щеках. - Так я спортсменка, первый разряд по самбо…
Зубарев забыл поставить на стол кружку, так и держал ее, глядя на хозяйку. Потом пришел в себя, усмехнулся. «Надо же, самбистка, - подумал он, а вслух спросил: – А что ты забыла здесь? Разве тебе тут место? – он окинул взглядом деревенское жилище.
Она пожала плечами, показывая, что ее все устраивает. – Бывают в жизни страницы, когда хочется скорей перевернуть их и жить дальше, отсидевшись где-нибудь в укромном уголке. Вот и уехала сюда.
- Зачем? Наверное были соревнования, была цель – стать кандидатом в мастера спорта…
Она вздохнула, посмотрела на него – успокоившегося, обмякшего после встряски, и казалось, смирившегося с происходящим. Его темные, почти черные волосы с модной стрижкой, темные ресницы и карие глаза – все это она разглядела именно сейчас. Ей даже показалось, что он смотрит на нее с сочувствием.
- Я ребятишек тренировала в спортивной школе... мне нравилось, - призналась она. У меня отец спортом занимался, и мы жили в городе… папа, мама и я.
В десятом классе училась, когда родители возвращались из театра… кому-то понравилась мамина сумочка… отец заступился… его ранили… и в тот же вечер он умер в больнице.
Она замолчала, опустив глаза. Только что перед Зубаревым сидела сильная женщина, а теперь, казалось, она съежилась, став меньше и выглядела абсолютно беззащитной.
- Мама два года не могла успокоиться, потом и ее не стало.
Она очнулась, налила еще кипятка в кружку. – Спорт меня спас. Но больше всего мне нравилось заниматься с детьми.
- А свои дети? Ты разве не замужем?
- Разве. Не понятно что ли… сидела бы я тут одна… Была я замужем три года…
- А потом что?
- Разошлись.
- Ну, а в деревню зачем, если там, в городе, любимая работа?
- А нет у меня теперь работы. Вообще ничего нет.
- Почему? Как так получилось?
- Однажды пошли с подругой в клуб… вечером… просто развеяться, это уже после развода было. Подошел молодой человек и позволил себе некую вольность в отношении меня, подержаться решил за мягкое место, в общем, показал себя во всей красе. Сначала попросила убрать руку. Потом сама убрала его руку. Он стал хамить и схватил меня за шею… ну, а дальше, - она взглянула на Зубарева, - ты теперь сам знаешь, как я могу уложить на лопатки. Оказался он на полу. А мы ушли.
А потом я узнаю, что это сын одного городского чиновника, высокопоставленного чиновника. Вызвали меня, стали разбираться… оказалось, что я "напала" первой, нанесла увечье и испортила его итальянский костюм.
Зубарев внимательно слушал. – Ну, а свидетели?
- Подруга написала на меня, что якобы я первая кинулась на него. Вот так. И после этого из спортивной школы меня уволили, запретив заниматься с детьми.
Зубарев смотрел на нее, изучая каждую черточку лица, оглядывая ее крупную фигуру и сомневался. Он даже усмехнулся, но промолчал, что не верит ни одному слову. Вряд ли золотая молодежь кинется на нее – на «снежную бабу»… наверняка, придумала историю, чтобы украсить свое одиночество. Вот то, что с мужем развелась, это похоже на правду. И скорей всего переживает, поэтому и уехала сюда.
- Как думаешь, когда метель успокоится? – спросил он.
- Может завтра, а может через неделю, это непредсказуемо.
- Неделю тут сидеть?
- При первой возможности отправлю тебя хотя бы до райцентра, а оттуда – в город легко доберешься. Денег на билет дам.
- Мне бы только до вашего райцентра добраться, оттуда позвоню – машину пришлют.
Автор: Татьяна Викторова
Продолжение по ссылке:
