- Жена, наверное, ждет, - с сочувствием сказала она. Впервые за прошедшие сутки Снежана поймала себя на мысли, что сочувствует ему. Нет, она, конечно, переживала за его состояние, когда наткнулась, а потом везла на санках домой. И потом тоже волновалась, справится ли, сможет ли ему помочь. И только теперь, когда он пытался самостоятельно уйти от нее, когда взбодрился, вот тогда она и посочувствовала ему. – Понимаю, что неизвестность всегда пугает, - добавила она.
Начало здесь:
- Я не женат, - угрюмо сказал он. - За мать переживаю… но надеюсь, она думает, что я в командировке, говорил ей накануне. А вот работа, - он обхватил ладонями виски и стал растирать их, озадачившись своим предположением, - что там сейчас – неизвестно. – Он посмотрел на нее. – Ты не думай, я не пьющий, у меня первый раз такое. И насчет отравления – очень даже похоже. Я конечно, могу сейчас ярлыков навешать и Валерку обвинить… но, с другой стороны, зачем ему кормящую руку «кусать», а тем более устранять… Но разобраться надо.
- Слушай, метель утихнет, попрошу дядю Колю Пономарева, пусть Сивку запряжет и отвезет тебя… ну хотя бы до той дороги, там может попутка какая проедет. – Сказала она, подарив ему надежду. В эту минуту ей хотелось как-то помочь ему. – Ну, по-другому даже не знаю… чем бы тебе еще помочь…
- Да ты и так мне помогла… ну, очнулся бы я… и куда пошел бы… снег кругом да тайга. Тащила меня на санках… сильная ты…
Снежана усмехнулась, посмотрела в окно, почему-то захотелось заплакать. – А что толку? – отрешенно спросила она.
- Слушай, ну ты же молодая, можно в город вернуться, работу найти…
- Найду, обязательно найду, а то как жить-то… я ведь сюда осенью приехала. А весной картошку тут посадила, да моркови, свеклы. Ездить далеко, всего раз была летом, спасибо бабе Кате, присмотрела за моим огородом. Зато теперь в подполье овощи есть… я на обед суп сварю, накормлю тебя горячим. На печке сварю, только дров подбросить надо… ты посиди тут, я сейчас.
- Куда ты?
- Дров принесу.
Он поднялся, надел пуховик. – Пойдем вместе, выздоровел я, помогу.
- Ну, пойдем, если не сбежишь.
- Не сбегу, понял, что от «снежной бабы» не сбежишь…
- Чего?! Какая баба?
Он засмеялся. В этот раз по-доброму засмеялся, от души. – Не обижайся, это я в шутку. Я ведь когда впервые тебя увидел в этом тулупе, показалась ты мне похожей на снежную бабу.
- Это тебе привиделось, - сказала она строго и вышла. Ветер еще больше усилился, сметая снег с деревьев, с заборов, с крыш.
- Вон дрова под навесом, возьми с десяток.
- Ага, возьму. – Уклоняясь от ветра, взял дрова и помимо дров, обнаружил гору чурок.
- А чего они там лежат? Это же на дрова? – крикнул он.
- Пусть лежат, потом наколю.
Зубареву стало неловко. Впервые он задумался, что приходится ей и чурки колоть, а он, вполне здоровый мужик, просто лежит.
- Слушай, а давай я! Где у тебя топор?
- Не надо, метель началась…
- Да здесь вроде потише за забором.
- Брось, ветер перестанет, тогда разомнешься.
- Так не ради этого, я помочь хочу.
Она улыбнулась. Почему-то стало приятно от предложения помочь.
Вскоре в печке снова затрещали дрова, а в кастрюльке закипела вода на суп. Он чувствовал, как тепло растекалось по комнате, и какое-то расслабление появилось в теле. Вспомнил, что с собой из вещей ничего нет. И это было впервые: оказаться в глуши без сменной рубашки… даже зубной щетки не было с собой.
Он провел ладонью по щеке, нащупав легкую щетину. Она заметила его движение. – У меня там зубная щетка запасная есть, новая совсем, возьми, пользуйся, паста зубная там же лежит. Ну, а насчет побриться…
- Да ладно, обойдусь, обрасту немного…
- Интересно, какой ты с бородой… - Снежана задумалась, глядя на него. – Недели через две отрастет, вот и посмотрим…
- Шутишь что ли? Не собираюсь две недели тут сидеть…
- Ну, дней через десять… как раз к новому году.
- На новый год я должен быть дома и уже знать, какая с… меня траванула. И не десять дней, а уже меньше до праздника… елки-палки, надо же так, это же не просто новый год, это двухтысячный наступает, начало нового века, а я здесь сижу.
***
Прошло еще три дня, и Зубарев понял, что застрять здесь на новый год – уже надвигающаяся реальность.
Семидесятилетний пенсионер Николай Пономарев, по просьбе Снежаны, запряг Сивку.
- Попытаемся прорваться, - пообещал он, - только ради тебя, Снежанушка, а так бы – не рискнул.
Зубарев так торопился уехать, что толком не попрощался с хозяйкой. Успел сказать «спасибо», махнул рукой и сел в сани.
А через два часа Снежана увидела в окно, как дядя Коля привез гостя обратно.
Зубарев стянул шапку, в глазах была безысходность.
- Ну, а я что говорил? – оправдывался сосед. – Говорил же, дороги замело, коня вымотал, по глубокому снегу тяжело ему... ждать надо, пока не прочистят.
- Так чего они не чистят? – раздраженно спросил Зубарев. Только что рухнула его надежда выбраться отсюда, потому что сам видел, что не проехать.
- А кому мы нужны? - спросила Снежана. – В такую даль технику гнать… к тому же метель в это время года часто бывает, могут и месяц технику не заводить.
- Как это месяц?
- Да ладно, не пугайся ты, прочистят, куда денутся. – Она подошла к соседу. – Спасибо, дядя Коля, прости, что заставила рисковать.
Сосед виновато развел руки в стороны. – Рад бы помочь, да не знаю, как… эх, жизнь настала – деревня наша пропала…
Пономарев уехал, а они стояли друг против друга и молчали.
Первой заговорила Снежана. – Слушай, Александр Олегович, а может баню… могу растопить… уважаешь баню?
Он обреченно усмехнулся. – Да уж понимаю, что не отель здесь… конечно уважаю… давай помогу.
Она предложила это скорей ради поддержки, чтобы как-то взбодрить Зубарева, уж очень печальным было его лицо.
- Баня так баня, - согласился он. – Ты это, говори, что надо помочь…
________
К вечеру баня нагрелась и, открыв дверь, казалось, жар пышет прямо в лицо.
В сауны Зубарев ходил обычно компанией. А вот понятие «русская баня» для него не существовало, поэтому он отправился с опаской, получив предварительный инструктаж от хозяйки. – Здесь мыло и все прочее, там тазик, там веник…
- Я не парюсь, - сказал он.
- А зря. Я бы тебя попарила. – Услышал он ответ и увидел ее невозмутимое лицо. И вроде бы в шутку сказала, а сама при этом серьезная стоит.
«Вот же язва, - подумал он про Снежану, когда она вышла, захлопнув дверь в предбаннике, – попарила бы она… самбистка… еще не хватало».
Он сел на лавку и сидел так несколько минут, чувствуя, как тепло обволакивает тело… и показалось, пахнет чем-то вкусным и этот запах был ему знаком. Он посмотрел на стену, где висели два веника: один березовый, другой смородиновый. «Надо же, хозяйка-то у нас прямо гурман», - сказал он, потрогав смородиновые листья. Он вдруг представил, как она будет здесь париться, как веник коснется ее белого тела… Зубарев очнулся, оставив веники и отгоняя от себя странные мысли.
___________
Раскрасневшаяся после бани, она убрала чайник с плиты. Завернувшись в ситцевый цветной халат, и повязав пояс на талии, показалась Зубареву стройной. Первый раз он посмотрел на нее с интересом.
- Ну, как баня? – спросила она.
- Как заново родился… как раз этого и не хватало.
- Ну да, ванны-то у меня нет, мы только в баню. Бери варенье, это я сама варила. Вот клубничное, а вот смородиновое.
Он продолжал с интересом смотреть на нее.
- Ну, что так смотришь?
- Да вот думаю… интересная женщина, а сидишь в глуши…
- Так и ты же тут сидишь, - сделав глоток чая, сказала она и в глазах появились задорные огоньки.
- Ладно, не подкалывай, я по обстоятельствам…
- Так и я по обстоятельствам…
- Нет, ну, слушай, я серьезно… вот сидим, запертые наглухо, даже света нет… вообще цивилизации нет. А продукты? На сколько их хватит? А если они кончатся, что тогда?
- Тогда я тебя съем. – Также невозмутимо ответила она и сделала еще один глоток и откусила кусочек хлеба, намазанный вареньем. И в ее зеленых глазах снова появилось лукавство.
- Хм, шутница, - усмехнулся Зубарев, - ну, да с твоей-то силушкой… легко справишься. Но я сразу не дамся… придется побороться.
Она одобрительно улыбнулась, поняв, что шутливую эстафету он принял достойно.
____________
30-го декабря его снова охватило волнение. – Почти неделю здесь, послезавтра новый год… а что дальше… как выехать отсюда…
- Александр Олегович, метель утихла и похоже надолго, думаю, после праздника доберутся до нас, дорогу расчистят. А самое главное – после праздника вахтовики поедут, а у них машина мощная, она пройдет. Так что мы с тобой пойдем туда, где нашла тебя в прошлый раз. Будем ждать.
Она подошла к нему, посмотрела прямо в глаза. – И надеться, - добавила она.
- А что ты меня по отчеству зовешь, мы же не в офисе…
- Да ладно… неужели… а я думала ты так и не выйдешь из роли начальника.
- Да-аа, Снежана Сергеевна, остра на язык…
- Ну, а что, можно и пошутить, не плакать же…
- Это точно! Новый год как будем встречать? При керосинке?
- У меня еще и свечи есть… подожди, там, в кладовке, фонарик лежит и батарейки есть…
- Ну, вот и иллюминация будет нам… жаль телевизора нет…
- Телевизор есть, электроэнергии нет…
Зубарев осмотрел жилище, к которому почти привык за неделю. И кажется, он уже смирился со своей участью – отмечать новый год в заброшенной деревне вместе со «снежной бабой».
Снежана казалась ему надменной, какой-то холодной, даже равнодушной, замороженной что ли какой-то. Но с каждым днем он замечал в ней новые черты характера, и ее шутливость даже забавляла его.
Он очнулся от хлопка в ладоши – звонкого такого хлопка. – Ну, что начинаем готовить на новогодний стол!
Зубарев с удивлением смотрел на нее, не понимая, шутит или всерьез. Какой новогодний стол – здесь, в темноте, с фонариком? Лучше сразу с вечера лечь спать и проснуться уже в двадцать первом веке. Не так больно будет от осознания того, что ты выпал из жизни.
- А что не так? – спросила она. – Не веришь, что я накрою стол? Так, Александр Олегович, а может дровишками займетесь?
- Да я с удовольствием. – он вышел, посмеиваясь, кажется, даже настроение поднялось.
Тридцать первого декабря Зубарев подошел к зеркалу и коснулся чуть отросшей бороды. – Снежана, а ты права была, борода почти отросла, только маленькая еще.
- Будешь Дедом Морозом, - сказала она, продолжая чистить морковь.
- Зачем это?
- Ну, честное слово, тормоз да и только. Сам подумай: Дед Мороз и снежная баба – какой клёвый союз получается.
Он подошел к ней, сел напротив. – Слушай, хозяйка, я ведь тебя не со зла тогда назвал «снежной бабой», ну показалось мне так… а вообще… ты очень даже ничего…
- Вот именно, когда «ничего», то и в самом деле, ни-че-го. Ты меня даже со своей секретаршей спутать не сможешь, комплекция не та.
Он взял ее за руку, это получилось спонтанно. – Слушай, я хотел сказать, что ты интересная женщина… девушка.
- Ладно, не оправдывайся, помоги лучше, убери картошку с плиты, и там, в кладовке, банка зеленого горошка, неси сюда.
- А что, оливье будет?
- Будет. Я запасливая.
Зимой темнеет рано, и в пять вечера уже зажгли керосинку, а потом включили фонарик.
- Я пойду бабу Катю поздравлю, а то она потом спать ляжет, она рано ложится. Да и к Пономаревым зайду.
- Давай быстрей, время много…
- Не поняла, это приказ?
- Это пожелание, - сказал Зубарев.
Он остался один и заметил, что на улице снова пошел снег. В городе иногда его не хватает. А тот, который небо благосклонно выделит по своей щедрости, быстро темнеет от городской копоти.
От нечего делать он стал ходить по комнате, меряя ее шагами.
Снежана так и застала его.
- Ты что, мечешься, как в клетке?
- Понимаешь, иногда чувствую себя загнанным зверем… будто загнали меня сюда…
- Не надо об этом, давай за стол садиться, скоро праздник.
Зубарев присел к столу, и странное чувство овладело им. Впервые он будет встречать новый год именно так: почти в темноте и с женщиной, о которой несколько дней назад даже не слышал и не предполагал, что будет ночевать с ней в одном доме.
- Я сейчас, - крикнула Снежана, скрывшись за занавеской.
Он повернулся, заметив, как в соседней комнатке мелькнул ее свитер и упал на кровать. «Переодевается», -догадался он.
Она вышла в платье, распустив волосы, и он скользнул взглядом по ее фигуре. Она смутилась. Впервые за все время смутилась от его взгляда. Сейчас даже шутка не помогла бы, потому что смущение "заблокировало" все ее шутки.
- Ну, вот, можно начинать, - сказала она, сев напротив. – Жаль, гирлянду на елке не зажечь.
- Ничего, она и так хороша, - сказал он. – И ты тоже. – Он налил морс в стаканы.
Она тихо засмеялась. - Ты знаешь, я вообще не собиралась встречать новый год, у меня такой год был… мне просто хотелось уехать. В общем это все из-за тебя… и этот стол…
- Снова я виноват, - он поймал ее взгляд, заметив ямочки на щеках. - Волосы… тебе так очень идет… у тебя красивые волосы… и вообще, я уже говорил… ты интересная девушка.
- Ой, как я могла забыть?! Свечи! Мы будем встречать при свечах, - она принесла из кладовки две обычных свечи. Но здесь, в домике, они заиграли каким-то необыкновенным, чарующим светом, объединяющим их.
- Ну, а вместо курантов – мои часы, - он снял с руки дорогие часы, - странно, что их не сняли с меня… видно торопились.
- Знаешь, я тебе желаю вернуться домой, - она волновалась, когда говорила, - и чтобы в твоей жизни все было хорошо… и вообще, я желаю тебе счастья.
- Спасибо, ты… не «снежная баба», ты волшебница… потому что я чувствую праздник…. И вообще все необыкновенно и ты тоже…
Он наклонился к ней, коснулся ее волос… Она поднялась, хотела уйти.
- Подожди, не уходи, - он увлек ее к дивану, и, обхватив за талию, неожиданно легко уложил на постель.
Огонек свечи подрагивал, оставлял тени на стенах. Было тихо, какая-то оглушающая тишина сковала дом.
- Снежка, - шептал он и гладил ее плечи, ощущая нежную кожу и даже уловил аромат смородины…
____________
Он проснулся от холода, печка давно протопилась и дом успел порядком остыть. Увидев спящую рядом Снежану, попытался укрыть ее одеялом, подумав, что она тоже мерзнет. Он тихо вынырнул из-под одеяла, быстро оделся и вышел на улицу.
Ощутив сильный мороз, взял охапку дров и также тихо вошел, пытаясь растопить печку. Но одно полено с шумом упало из рук, и Снежана проснулась, потянувшись сладко.
- Ну, вот, хотел сюрприз сделать, печку растопить и заварить чай.
А она лежит, улыбается и уже довольна хотя бы тем, что он пытается угодить ей.
- Отвернись, - просит она.
Он отворачивается и не может сдержать улыбку, понимая, что именно так, как сейчас, у него впервые.
- Как спалось? – спрашивает она как ни в чем ни бывало, будто и не было этой ночи.
- Отлично спалось. А ты как?
- Я – хорошо.
Он попытался ее обнять. Она хотела отстраниться.
- А что так? Хочешь очередной прием показать? Ты же спортсменка…
- Если бы хотела показать, то показала бы еще ночью...
- Да, я заметил, что сопротивления не последовало… самбистка решила уступить,- шепнул он ей на ухо.
- Считай, что в поддавки играла… ну, что, с наступившим Новым годом, с новым веком! Пора чай пить… первый раз в новом году.
Автор: Татьяна Викторова
Продолжение по ссылке:
