Делового разговора с председателем правления не получилось. В этой заплаканной женщине ничего не осталось от Мэрилин Монро и от того многоопытного начальника, которого она передо мной изображала. Жалкое зрелище, но жалеть мне её не хотелось: паникующий командир — что может быть хуже! Не ожидал от неё такой реакции на последствия её же отношения к налоговым платежам, которые должны были быть ей известны. Или не должны? Ведь до этого она работала главным бухгалтером в этой же организации, Налоговый кодекс должен у бухгалтера от зубов отскакивать. Или я что-то путаю? Должен, но это всего лишь твоё мнение...
Если вдуматься, ты тоже, Толя, виноват: ты же встречал среди местных кадровика, не имеющего понятия, что существует Трудовой кодекс. Почему не может быть бухгалтера, не знающего Налоговый кодекс? Сколько раз ты убеждался, что главный критерий качества местных специалистов — умение угождать начальству. Ты заметил, что имеются большие налоговые долги, насторожился, но выяснив, что ответственность несёт председатель правления, успокоился. Поскромничал, решил, что дама с таким важным видом и стажем работы в потребобществе лучше тебя знает что делать. А она, как это быстро выяснилось в разговоре, даже сейчас не собиралась штудировать Налоговый кодекс, чтобы разобраться в перспективах, а сразу залезла в единственную спасательную шлюпку, оставив экипаж на корабле. Как она умудрилась до сих пор остаться непуганой на такой должности? Не понимаю.
Все мои попытки уговорить председателя правления отказаться от решения сразу оплатить весь долг ни к чему не привели. У нас и средств таких не было на счетах. Она ничего не принимала, ничего не соображала. Пришлось предупредить, что придётся отстранить её от руководства финансами и отменить её последнее распоряжение. Посыпались обвинения, что я хочу посадить её в тюрьму. Продолжать разговор было бесполезно, я её уверил, что всё будет оформлено официально и вызвал кадровика. Председатель правления побежала жаловаться следователю по телефону.
Ситуация была не из приятных, мне вовсе не хотелось подставиться за чужие грехи, но и пустить дело на самотёк не имел права. Составил распоряжение, кадровичка оформила и подвела под подпись председателя правления, та расписалась, взвилась и убежала домой. В конторе повисла гнетущая тишина. Я принялся штудировать Налоговый кодекс, потом обсудил положение с экономистом и бухгалтером, последняя хоть и была в большом расстройстве, но уверенно ориентировалась в кодексе. Вместе мы определили максимальную сумму, которую можем направить на погашение долга без заметного ущерба для товарооборота. Бухгалтер мне посоветовала съездить вместе с председателем правления к следователю в Вёшенскую, чтобы на месте определиться с угрозой организации. Плановый это наезд на РайПО или кто-то науськал? Признаться, я даже и не подумал о том, что это могло быть организовано специально с третьей стороны. Хотя, не сомневался, что такие возможности у администрации района имеются. Поскандалил я с замом главы района по поводу нашей гостиницы, а при чём здесь председатель правления? Уж она-то перед администрацией района благоговеет.
К концу рабочего дня напросился на аудиенцию к своему куратору в администрации района — заместителю главы по экономике. Надо же доложить о ситуации в РайПО, а заодно прозондировать - кто, кроме налоговой, может иметь интерес к тому, чтобы потопить нашу организацию. Глупо было думать, что куратор мне всё выложит на блюдечке с голубой каёмочкой, но женщина была правильной - без двойного дна, надеялся по её реакции понять, что ей что-то известно.
Увы, правильная женщина в кресле районного чиновника была не в курсе нашей беды, уверенно отрицала причастность администрации района к этому наезду налоговой, про интересы третьей стороны тоже ничего мне не сказала. Правда, потом оговорилась, что её не во все дела посвящают, если участие администрации в этих делах не предусматривается. Да, я знал, что эта честная чиновница не входила в круг теневого кабинета нашего района, если судить по тому, что ближайшие её родственники не обнаруживали бурного прироста благосостояния — продолжали жить скромно. Дети чиновницы, конечно, были пристроены на работу в районные учреждения, но это уже давно норма нашей жизни. У чиновников дети - умные, кому же, как не собственным чадам, доверить бюджетные учреждения района.
Ничего не узнал нового в администрации района, надо ехать к следователю в Вёшенскую.
На следующий день поехали с председателем правления к следователю. Председателя правления вызвали по повестке, а я, пока что, ехал добровольно. Вчерашним вечером усилено штудировал Налоговый кодекс и наши учредительные документы, которые захватил с собой. Не всё так страшно, есть возможность выйти из этого неприятного положения, всё зависит от следователя и от того, кто инициировал это следствие. Формальный повод или за ним стоят лица, с далеко идущими планами?
Председатель правления сидела на заднем сиденье сыч сычом, пытался её разговорить, подготовить, выработать общую линию защиты, но она была невменяема, даже и не готовила аргументы, не вникала в Налоговый кодекс. А время в пути у нас было достаточно — больше часа езды в соседний райцентр. Постеснялся спросить у неё, хотя от досады на её закрытость так и чесался язык поддеть, мол, ты что - сухари вечером сушила, если некогда было нормативные документы изучать. Хорошо мне ёрничать — не меня же привлекают к уголовной ответственности. Не дай Бог!
Следователь удивился моему появлению, председатель сразу меня заложила, мол, это - тот самый человек, который отстранил её от управления финансами, я молча протянул следователю копию моего распоряжения. Следователь пробежал глазами текст, и предложил мне подождать вызова в кабинет за дверью, раз уж я приехал. Председатель правления осталась, а я вышел. Пока ждал выхода виновницы выезда в соседний район, изрядно поволновался, стараясь скрыть это от окружающих. Место и обстановка не располагали к медитации. Чем это всё закончится?
Раньше, приезжая в эту станицу по делам мобработы, я всегда заходил в районную администрацию к знакомому авиатору, который там работал на ответственной должности. Обменявшись коротко новостями с занятым человеком — телефон то и дело прерывал наш разговор, — я с удовольствием заходил на выставку местных художников Щебуняевых, семейной четы, которым предоставили возможность вывесить картины на стены актового зала районной администрации. Особенно мне нравились картины супруги, однажды я даже приобрёл картину Надежды Щебуняевой для подарка. Очень весёлая у художницы живопись, душу радует — цветы, цветы и красивые загадочные женщины. Жаль, что этот раз не удастся побывать на выставке из-за нашей плаксы, а расслабиться — самое время, достала вся эта бесплодная суета с выживанием.
После того, как из кабинета следователя вышла заплаканная обвиняемая, пригласили меня. Вопреки моему ожиданию, следователь оказался адекватным человеком, мы с ним пообщались очень плодотворно, впрочем, сначала он оформил протокол допроса свидетеля. Доброжелательно выслушал все мои соображения относительно отстранения председателя правления от финансов, сочувственно отнёсся к экономическому положению РайПО, а я не жалел мрачных красок, расписывая его. Следователь заверил меня, что у него нет цели обанкротить нашу организацию, наоборот, он заинтересован в сохранении налогоплательщика, но надо же налоги платить. Настала моя очередь пообещать, что теперь текущие налоги будут вноситься строго по срокам, а ежемесячно будет вноситься посильная для нас сумма на погашение долга. Сразу долг погасить нам не по силам. Остановились на том, что организация предоставит график погашения долга, а следователь приостановит свои действия. На этом меня и отпустили из кабинета следователя. Мне предстояло в ближайшие дни лично привезти график выплаты долга.
Я был доволен результатами поездки: никто со стороны в этом деле не замешан, следователь, вопреки моим представлениям, оказался умным и вежливым человеком, а председателя правления временно трогать не будут — надеюсь, что она придёт в себя.
На обратном пути рассказал подследственной о нашем соглашении со следователем, постарался успокоить и обнадёжить, она немного повеселела. Мне хотелось, чтобы председатель правления побыстрее вернулась к своим усеченным обязанностям, для её спокойствия сразу по приезду собрал консилиум специалистов для согласования графика погашения долга. С максимальной суммой мы и раньше уже определились, учитывая, что следователь конкретных сроков полного погашения долга не называл, эту сумму мы уменьшили, а график составили на шесть месяцев — в конце этого срока пойдут текущие платежи налогов. Председатель правления требовала, чтобы график был расписан на весь долг до конца года, но члены правления её не поддержали, теперь все смотрели на меня. Пообещал, что если этот щадящий для нас режим уплаты не понравится следователю, будем делать другой график. Тут, главное, обозначить бурную деятельность перед следователем и начать хоть что-то платить в счёт погашения долга по налогам.
На следующий день повёз график следователю. Признаться, ехал с некоторым беспокойством — считал своей наглостью растянуть погашение долга на два года. Даже захватил с собой печать, если что — переделаю в местной администрации района график платежей, надеюсь мой знакомый запасник поможет мне с машинисткой. Но всё получилось здорово. Следователь удивился моему скорому появлению, мельком просмотрел график, удовлетворённо кивнул головой и спрятал бумажку в дело, напомнив, что теперь он ждёт первого платежа. На том и расстались. Я выдохнул и решил, что заслужил посещение выставки любимой художницы Надежды Щебуняевой. Рабочий день всё-равно пропал, а душа требует праздника.
И что за душа мне досталась, нет чтобы, как у других — выпил и возрадовался, моей подавай на сухую картины художников…
«Петрович, поехали в здешнюю администрацию района.»
Хорошо, всё-таки, быть начальником!
