С такими хорошенькими феями гулять хорошо, а жениться надо на своей, на деревенской. Хотя бы на Таисье. Крепкая девка, работящая. Отец в бригадирах ходит, это великое дело. Родни много, дом построить помогут, работать есть с кем и пировать тоже. Надо жениться, надо!
Тетя Катя не закрыла входные двери и не выключила свет в прихожей. Вера вошла, накинула крючок. На столе белела салфетка, прикрывающая что-то. Откинула салфетку. На тарелке хлеб, пара огурцов, пара яиц.
Рядом большая кружка молока и коричневая керамическая кружка с отломанной ручкой. А в ней прозрачное, золотисто-розовое варенье, издающее умопомрачительный аромат.
Вера почувствовала, как заурчало в животе. Она не стала бить яйца и хрустеть огурцом. Откусила кусок мягкого хлебушка, зачерпнула полную столовую ложку варенья, стала жевать, мыча от удовольствия. Вкуснотища! А запить молоком? Такой вкуснятины Вера не ела никогда.
Допив молоко, Вера не стала шуметь и мыть посуду. Просто накрыла все салфеткой и прошла в свою половину, осторожно прикрыв за собой дверь. И вновь Вера поувствовала, здесь она жила, это ее дом, это в ее окна светит колдовская Луна.
Включив свет, она встала перед зеркалом. Она некрасива? Ну и что? Сережа танцевал с ней. Он обнимал ее вот за эту талию. Эти груди коснулись его горячей груди, возбудив доселе неведомое чувство сладкого ужаса, смешанного со стыдливым восторгом.
Как она не распалась на кусочки, каким чудом не растаяла? Ее обожгло изнутри огнем, снаружи обдуло студеным ветром. Ледяные руки и ноги пронзила мелкими иголками дрожь, а в груди загорелся золотой факел.
Голова Веры кружилась, не хватало дыхания. Ох, как она благодарна Алине! Как хорошо, что она прекратила мучения Веры. Еще больше благодарна Верушка Ивану. Он предложил проводить ее и проводил.
Вдруг случилось бы чудо, и Сергей пошел с ней, что было бы делать, как и о чем говорить? Он ведь мог понять, что чувствует Вера. Стыдобушка! Мама сколько раз говорила, надо подальше держаться от таких мужчин, которые уже с кем-то встречаются. Если он бросил свою девушку, и тебя бросит.
Правильно! Тетя Катя также говорит. Алинкин он жених, раз она его из Армии ждала, должен жениться на ней. Мало ли ссорились, помирились же. Согласна Вера и с мамой, и с тетей Катей. Почему же тогда плакать хочется? Нет, надо взять себя в руки. Проявившиеся в ней чувства говорят, что она склонна к низменному. Больше Вера не позволит себе так опускаться.
Обдумав все, поплакав немного, Вера села писать маме письмо. Писала с подробностями и про коров, и про озеро, про тетю Катю и про клубнику, которая растет в ромашковом поле. Только не стала писать про Сережу и Ивана. Зачем маму расстраивать? Ничего же не было и ничего не будет. Письмо получилось длинное, на двух листах, написанное мелким почерком.
Немного успокоившись, Вера легла спать. Снилось ей бескрайняя поляна алых ягод под синим-синим небом, березовый лес, в тени которого стояла тетя Катя с маленьким ребенком на руках. Вера смеется, смеется и бежит к ним, не касаясь ногами земли, легкая, словно зонтик облетающего одуванчика.
Проснулась в полной тишине. Потянулась сладко, свернулась клубком. Порылась в памяти, что это такое красивое снилось ей в эту ночь? Точно! Клубничная поляна приснилась, это понятно, ягоды собирала. Ребенок снился на руках тети Кати. Нужно у нее спросить, к чему снятся дети?
Совсем другие сны снились в эту ночь Сергею. Придя из клуба, он не стал заходить в душную избу, есть у него лежанка в чулане. В это лето мать отступилась от Сережи, устала уговаривать, убеждать, стыдить, мол нельзя позорить девку. Или женись, или не ходи к Алине.
Сам все понимает, надо на что-то решиться, но как представит, идет он в кино такой важный, нарядный, под руку с женой. Все на него пальцем показывают, мол, смотрите, как Сергей рогами электрические провода достает, искры во всю сторону летят, так всякая охота жениться пропадает.
И расстаться с Алиной он не может. Не встретится с ней пару дней, тоска в душе, вернее в теле. Так и тянет пойти, обнять ее, такую податливую, ласковую и забыть обо всем. Хотел было клин клином вышибить, но, не получилось, не вышло как-то. То ли девушка не та попалась, то ли клин не тот.
Сегодня, в первый раз не захотелось поддаваться уговорам Алины. Неприятно задела ее настойчивость. Подумалось, не повелитель, ты, Серега, как сам о себе думаешь, а теленок. Тебя на привязи водят, как бычка молодого.
Подумалось потому, что захотелось сегодня Сереже танцевать с Верой и проводить ее, но ему не позволили. Вера! Верочка! Так и встала перед глазами.
Стоит на мостках, обласканная солнцем. Зеленый купальник сливается со цветом листьев ивы. Девушка кажется бестелесной, прозрачной. Дунь на нее посильнее и полетит она над водой, вдоль озера, словно стрекоза, раскинув тоненькие руки-крылья. Полетит к стелющемуся туману и растает в нем.
Понравилась Вера. Только зачем она тебе? Посадить на ладонь, да любоваться? Городская она, ни корову подоить, ни огород вскопать. Жена нужна такая, если ты берешься за один конец бревна, она должна взяться за другой.
С такими хорошенькими феями гулять хорошо, а жениться надо на своей, на деревенской. Хотя бы на Таисье. Крепкая девка, работящая. Отец в бригадирах ходит, это великое дело. Родни много, дом построить помогут, работать есть с кем и пировать тоже. Надо жениться, надо!
С такими правильными мыслями уснул Сергей. Проснулся, когда мать пошла к скотине. Первая появившаяся мысль: надо на озеро. Соскочил, взял ведра и пошел. Мать остановила его
- Сергей, ты спросонья что ли дурной? Не надо сегодня за водой, вчера ведь натаскал
- Да, я искупаться хотел, думаю, заодно воды принесу
- Искупаться утром? Никогда вроде не купался.
- Сегодня захотелось.
И он зашагал вдоль огорода, через калитку и к озеру. Озеро пустынно, нет никого. Сергей разделся, залез в воду и поплыл. Вода показалась обжигающе-холодной, но через минуту тело привыкло, и Сергей почувствовал радостную бодрость.
Почему он раньше не купался по утрам? Да и вообще редко купался, некогда все. Некогда на красоту восходящего солнца посмотреть, увидеть, как просыпаются камыши, некогда послушать пение птиц.
Наплавался. На озере так и никто не появился. Да и кому тут на рассвете бывать? Хозяйки скотиной заняты, ребятишки спят. Ближе к обеду высыплет на берег гурьба детишек, поднимется шум-гам. Женщины придут на мостки полоскать белье, над озером послышится их веселый говор и смех.
Набрав два ведра воды и оставив их в предбаннике, Сергей вернулся домой. Там уж вся семья в сборе. На столе поет самовар, стоит большая сковорода с яишенкой, хлеб, груда огурцов. Отец недовольно оглянулся на сына
- Ну, где ты там, садись, тебя одного ждем.
Ели молча, только алюминиевые ложки по чугуну сковороды стучали. Только когда мать стала разливать чай, отец заговорил
- Сергей, ты, давай, того! Хватит, нагулялся! На Покров женить тебя будем. Алинка, она, конечно, девка со славой, но, бывает такое. Со всяким может ошибка случиться. Зато она, девушка здоровая, работящая, деньги, опять же, живые получает.
- Батя! Сам понимаю, пора жениться. Но я не могу жениться на Алине, не верю я ей. Если уж в девках гуляла, в бабах то же и будет.
- Чего тогда к ней ходишь? Другую найди!
- Кого найдешь, батя? Сегодня уж думал, поди на Таисьи Дробушкиной жениться?
Лизавета, любимая сестренка Сергея, фыркнула в стакан
- Серега, ты че? Она же кривоногая, тебя парни засмеют. Лучше на новой учительнице женись. Она, хотя бы хорошо поет.
Хотела еще что-то добавить, но младшая сестренка, Василиса, перебила ее
- Лиза, ты же сама сказала, учительницу вчера Ванька рыжий провожал. Ты его браковала, а она с ним пошла, значит, Ванька, ничего себе парень.
Лиза покраснела до слез. Ну, эта Васька, при тяте вздумала парней обсуждать. Без того обидно вчера стало, когда Ваня с этой ушел. Мало ли, не разрешала себя провожать, улица-то общая, шел бы.
Отец одобрительно глянул на Лизавету
- Правильно дочь, что браковала. Ванька, он и есть Ванька. У него и отец был не хозяин, и дед всю жизнь в батраках. Мы тебе другого жениха подберем. Нынче Сережку женим, на будущий год тебя станем отдавать. А Ванька, вон, на учительнице пусть женится, они как раз два сапога пара будут.
Ваня с мамашей в это время тоже завтракали. Мать сегодня просто сияла, как ее начищенный самовар. Радостно ей за сына. Вчера он пришел из клуба такой счастливый. Раиса не спала, сына ждала, скатерть вышивала. Она никогда не ложилась, пока ее любимый сынок не вернется домой.
Вышивала, напевая старинные песни, вспоминая молодость. О сыне печалилась, какой справный парень, умница, техникум закончил, а девушки у него нет. Нравится ему Лиза Данилова, да она не смотрит на него. Опять, вон, нарядился в новую рубаху, в клуб ушел.
Вернулся веселым.
- Мама, ты опять не спишь? Почему ты не ложишься, зачем ждешь. Я ведь все равно приду, никуда не денусь. Мам! Давай, чаю попьем!
- Попьем, самовар горячий, ты чего так улыбаешься?
- Мама, я сегодня с новой учительницей познакомился. Верой Александровной зовут. Я с ней танцевал один танец, еще бы танцевал, да Серега радиолу выключил. Устал он, видишь ли. Зато, я Веру проводил до ворот.
Знаешь, мам, что она мне сказала? Говорит: «Во всех сказках, в конце, все Ваньки становятся Иванами». Так и сказала: «Я тебя Иваном стану звать». Значит, он думает и дальше со мной встречаться.
- Ой, сынок, как бы хорошо. Вот тебе и невеста бы была. Вижу, понравилась она тебе. Баская хоть?
- Понравилась. Красивенькая, не такая, как Лиза, но все равно ничего. Когда мы с Верой выходили из клуба, Лиза так на меня посмотрела, ровно кнутом огрела. Видишь, мама, что творится.
Раиса улыбнулась, глядя на сына
- Э-э-э, Иван! Тебе что больше понравилось, то, что ты Веру провожал, или то, что тебя кнутом огрели?
- Мама, я сам еще не понял. Однако, Вера-то со мной ласково разговаривала, когда прощались, руку подала. А ладошка у нее маленькая, мяконькая.
Раиса налила сыну чай, блюдце с наколотым сахаром подвинула и хлебушек
- Вот что я думаю, сынок! Ты приглядись получше к этой Вере. Федор не отдаст свою дочь за тебя, даже если ты сможешь Лизе понравиться. У них усадьба побольше, дом поновее, родни много. А мы с тобой в маленькой избушке живем, родни нет никого, кроме бабушки твоей.
Знаешь, сынок, счастлива будет та девушка, что за тебя замуж выйдет. Ты на отца похож, а я с твоим папой, как у Христа за пазухой жила. Веселый он был, добрый. Правда, на деревне его считали чудаковатым, но они ведь с нами не жили, откуда им знать про наше счастье?
Когда он был жив, у нас всегда на столе было мясо и рыба. Охотник был твой отец и рыбак, лес любил, все грибные места знал. Насолит на зиму косарей, да жереха, бочки груздей сырых, десятки банок рыжиков. А белых грибов насушит, немеряно, а малины!
Это сейчас народ в лес стал валом валить, все грибницы истоптали, изгваздали. Раньше некогда было, на земле пахали. В лес старухи, да ребятишки только и ходили, да твой отец. Вот за это его мужики не уважали. Корили его, мол жена одна по хозяйству управляется. Разве мне трудно было? Небитая, мужем обласканная, худого слова от него не слыхавшая, не это ли счастье для женщины?
Женишься, сынок, дом новый построим, пятистенок. Чтобы у вас с женой отдельная половина была. Я денежки откладываю потихоньку. Почитай, на сруб уже хватает.
С мыслями о женитьбе лег спать и Иван. Раз так получилось, он никак не нравится Лизе, нужно подружиться с Верой. Любовь придет со временем. Вера, хорошая девушка. Она единственная, ко увидел в нем не Степана, не Ваньку рыжего, а Ивана.
Проснулся Иван с этими же мыслями. Сидя за столом, так и сказал матери.
- Мам! Ты права! Никогда я не буду Лизе ровней. Лучше я подружусь с Верой. По крайней мере, она меня будет уважать.
Продолжение здесь: Глава 5.
