Вступление
О Сане Тёмкине – моем давнем дружке и однокурснике я уже упоминал. В высшем военно-морском училище или «Системе» как мы коротко его именовали, Саня Тёмкин был широко известной личностью. А прославился он не то чтобы отличными знаниями изучаемых нами предметов, не курсантской выправкой и дисциплиной, а более всего тем, что у него был хитрый такой пергаментный свиток, предмет зависти училищных «самовольщиков - самоходчиков». Саня после каждого воскресного увольнения в Баку вытаскивал его из своего секретного карманчика и сосредоточенно сопя, наносил туда карандашом какие-то каракули. В один прекрасный день, документ был предъявлен сокурсникам по химическому факультету. Они увидели какие-то стрелки, кружочки, эллипсы, звездочки вперемежку с буквенными обозначениями.
- Вот мой скромный вклад в вашу суровую военную жизнь ! – гордо сказал Саня Темкин. – Теперь никому не надо будет блукать по городу в поисках местечка, где посидеть за бокалом вина или рюмкой водки. И патрули вряд ли будут в эти глухие места заглядывать.
На полупрозрачной, непромокаемой бумаге карандашом были обозначены все питейные точки столицы Азербайджана. Вряд ли подобная схема когда-либо создавалась в «системе». На Саниной бумаге отсутствовали крупные рестораны, кафе, куда курсанту заведомо было опасно идти, чтобы не попасть в лапы патрульной или комендантской службы. Вдали от главных улиц, в глубине бакинских дворов, в тени чинар, в потайных местах громадного миллионного города, куда еще не проник социализм с его "человеческим лицом", было достаточно много маленьких частных пивнушек, забегаловок, чайхан.
Саня Темкин сразу же после этого стал училищной знаменитостью. Схему он носил всегда с собой, никому не давал, берег её пуще глаза, а сокурсники на все мероприятия брали Темкина в качестве гида. За эту внештатную работу Сане полагалась символическая плата в виде стаканчика «Агдама», «Акстафы» или «Ким - ширима». «Экскурсовод» не отличался излишней скромностью и благосклонно принимал эти чистосердечные дары от своих «туристов».
В наше высшее военно-морское училище Саня Темкин попал не сразу. Морей и океанов он уже хлебнул вдоволь еще до поступления в «систему».
После получения аттестата о среднем образовании этот романтик с берегов реки Быстрая Сосна, начитавшись Станюковича и Грина, решил двинуть из родного сухопутного города Ельца в Одессу, чтобы поступить в Одесскую мореходку. Там он впервые вживую увидел море, чаек и корабли.Очарованный всем увиденным, Саня поднапрягся и сдал все требуемые экзамены в ОМУ. После окончания мореходного училища у моего будущего однокурсника началась полная приключений жизнь. На новом танкере «Бургас» Новороссийского морского пароходства, в качестве матроса загранплавания, наш будущий офицер Тихоокеанского флота «не раз бороздил океан». Побывал в разных местах земного шарика. Вот и послушайте Санины «побывальщины», в моем пересказе. Заранее прошу простить за маленькую долю авторской фантазии, которая возможно вкралась в моё изложение этих замечательных событий.
Япона- мама
Когда мне сказали, что моему танкеру, куда я был назначен матросом, после окончания мореходки предстоит рейс в Японию, я отказался от положенного отпуска и ушел на нём «за три моря», в самую что ни на есть азиатскую империалистическую страну. Так сказать из страны – форпоста развитого социализма в самый, что ни на есть загнивающий капитализм. Очень уж хотелось посмотреть, как он там у них загнивает. А то ведь и увидеть не успеешь, сгниёт, отвалится и разложится, как переспелый кабачок на грядке.
Долго ли коротко, шли по морям и океанам и, наконец, пришли мы в Японию. Был поздний осенний вечер, накрапывал мелкий дождь. На рейде и берегу порта Такаяма стоял плотный и холодный туман. Непогода искажала раскосые девичьи лица на рекламных щитах. Кэп разрешил морякам, свободным от вахты и работ, погулять пару часов по порту в сопровождении первого помощника. Я был свободен и сошел с трапа со всеми вместе. Помнится, зашли в маленький портовый магазинчик, купили за баксы дешевые ботинки – местный неликвид сорок третьего размера, посмотрели на стайку молодых портовых работниц, зашедших вслед за нами в магазин. На настенных календарях, развешанных в наших каютах, японские девушки в купальниках выглядели все же намного красивее. Где то далеко светились разноцветные небоскребы. Что там ещё было за серыми и мрачными в ночи пакгаузами и другими приземистыми портовыми строениями, я так и не увидел. Передали топливо на наши теплоходы и утром следующего дня снялись с якоря. Плюнул я сверху в их Японское море, посмотрел с борта танкера на Страну Восходящего солнца и проводил печальным взглядом удаляющиеся рекламные щиты с раскосыми девушками и хитрыми иероглифами. Какого хрена я не использовал свой отпуск? Япона мама!
Скалолаз
Пришли мы в Находку, ошвартовались у родного берега и все свободные от вахт пошли в город. Как раз был день рождения матроса Гены Ножкина. Генчик предложил отметить его в ресторане «Надежда». Это такой парусник на постаменте при въезде в Находку. Посидели неплохо, выпито было достаточно, закушено, как обычно, самая малость. С непривычки после судового «сухого закона» опьянели конкретно. К полуночи едва добрались до судна. Все замерзли от пронизывающего ноябрьского ветра.
Между нашим танкером и пирсом был натянут канат. У пирса всегда стоял баркас, пришвартованный за кнехт пирса. Перебирая канат и подтягивая баркас, добирались до спущенного судового трапа. Прием был отработанный и мы часто им пользовались. В трезвом состоянии это проходило без приключений.
Именинник Гена Ножкин первым прыгнул с пирса в баркас, за ним посыпалась остальная нетрезвая братия. Большинство оказалось на левом борту и он, по всем законам физики, перевернулся и окунул нас в ледяное море. Тяжелая от воды одежда тянула вниз. Рванулся плыть к пирсу, доплыл, но руки об него скользили, и выбраться на берег было невозможно. Развернулся и снова поплыл к баркасу. Вахтенный матрос Степа Филиппов помогал пьяным морячкам выбираться из воды, когда они подплывали к трапу. Моё набухшее пальто весило ровно столько, сколько весил я. Доплыть до трапа было невозможно. Я вцепился за борт баркаса обеими руками и начал уже серьезно замерзать. Степа крикнул, чтобы я поднял ногу и сверху закинул на неё петлю из каната. Тащили меня из воды за ногу несколько человек.
Пришел в свою каюту, стою над раковиной, отжимаю пальто. Сам весь такой радостный, что живой остался. Вдруг открывается дверь и заходит второй помощник капитана, открывает бутылку коньяка, наливает полный стакан и протягивает мне.
– На, Саша, выпей, иначе заболеешь, - сказал он.
Спасибо огромное этому хорошему человеку. Выпил и лег спать. Утром начался разбор полетов. От списания с судна за пьянку меня спасло только то, что нас нарушителей оказалось в тот день много, почти треть экипажа, сошедшего на берег. Правда, с баркаса выпасть в море угораздило только нашей теплой компании, во главе с именинником Геной.
Простуда все-таки меня не пощадила. На верхней палубе я с температурой, сморканьем и чиханьем попался на глаза боцману. Тот подошел, участливо посмотрел на меня.
- Водку в рейс брал?
- Брал.
- Много?
- Шесть бутылок, - сознался я.
- Это очень хорошо, Санёк, - обрадовался боцман, - иди, ложись в койку, после вахты лечить тебя буду.
Вечером в каюту пришли меня лечить самые прожженные мореманы. С ними был и мой дружок Степа, накануне вытащивший меня из воды. Степа в руках держал столовый прибор со специями.
- Где там твоя водка, хлопчик? – спросил меня боцман, дядя Миша, - доставай всю.
Все специи – черный перец, красный перец, горчицу – он высыпал в большой граненый стакан, залил моей водкой, хорошенько размешал и заставил меня выпить. Я, задержав дыхание, выпил. Внутри как будто взорвалась пороховая бочка и я забегал по каюте.
- Быстро под одеяло! - приказал мне боцман.
Я нырнул под одеяло, а мужики степенно расселись вокруг столика и на койках, разложили принесенную с собой закусь.
- За твоё здоровье, Саня! – хором сказали они тост.
Все мои запасы водки в этот вечер были уничтожены этими «врачами - инквизиторами» подчистую.
Зато я, выспавшись, на следующее утро проснулся таким счастливым, каким не был никогда. Всю мою хворь, как рукой сняло.
Зашел боцман.
- Ну как? – спросил он. – Помог тебе «скалолаз»?
- Почему «скалолаз»? – спросил я, блаженно улыбаясь.
- Так ведь от этой адской смеси люди запросто на скалы залазят, - ухмыльнулся дядя Миша, - ты бы тоже полез, если бы в гористой местности лечился.
Девоцку надо!
В один из рейсов на танкере «Бургас» по пути в Персидский залив, получили разрешение на заход в порт Сингапур, пополнить запасы пресной воды и продуктов. Такие заходы команда любила, потому, что выдавалась валюта, и моряки отоваривались разными дефицитными в Советском Союзе «шмотками». Потом все эти джинсы, туфли и рубашки по приходу домой сдавались барыгам- перекупщикам. Моряки получали свой навар, барыги соответственно тоже, советский народ урывал «дыфцит» по тройной цене и все были довольны.
Экипаж с нетерпением ожидали встречу с красавцем Сингапуром, когда до захода в порт осталось менее суток, случилось «ЧП». Ночью машинное отделение для чего – то начало перекачивать топливный мазут из одной цистерны в другую. Подсоединили между ними по верхней палубе прочный гофрированный шланг, а под него подставили деревянного «козла».
Под утро разыгрался шторм, деревянную подставку выбило из под шланга, тот переломился, один конец слетел с приемного штуцера. Шланг летал над танкером, как змей Горыныч, извергая из себя мазут. Вовремя «маслопупые» не среагировали, а когда отключили насос, было уже поздно. Вся верхняя палуба, надстройки, иллюминаторы были коричневыми от мазута. Стали на рейде Сингапура и весь день мыли и скоблили танкер. Все работали не щадя сил, потому, что хотелось уже скорее сойти на малайский берег.
Потом к нам подошел катер с портовой пожарной инспекцией. Мазутом несло изо всех щелей. Капитану пришлось достать свой «представительский фонд», чтобы задобрить, начавшую было принюхиваться комиссию. Через полчаса после постановки на якорь начался «Малай-базар». Это целый ритуал, к которому привыкли бывалые моряки, побывавшие в Юго-Восточной Азии.
Корму судна облепили китайские джонки. Вверх полетели крючья с веревками. Как в старые добрые пиратские времена нас брали на абордаж. По веревкам на борт танкера шустро взбирались тощие желтолицые торгаши. К поясу у каждого на другой веревке был привязан огромный тюк с товарами. Их задачей было успеть занять хорошее место на верхней палубе для торговли. Вахтенный у трапа обводил мелом место на палубе для «малай-базара» и малайцы выставляли свой товар – вещи, сувениры, всякие китайские снадобья. Пока зарплату нашу в валюте не подвезли, торговали на полном доверии, в кредит, под запись на бумажку. Все сносно болтали по-русски. Азиаты вообще очень способны к языкам. Мне понравилась красивая цветастая рубашка.
- Сикоко полицай? Сикоко полицай? – спросил у меня абориген.
- Какие ещё полицаи? – удивился я. – Запиши на меня рубашку.
- Он у тебя спрашивает, сколько ты получаешь, - объяснил мне Степа Филиппов, - чтобы не пролететь с деньгами. Вдруг ты не кредитоспособен.
Степа для понта купил интимную мазь. На тюбике была картинка с прижавшимися друг к другу влюбленными.
- Это куймазь. халоший мазь, - сказал Степе малаец, - челез полчаса куй будет клепкий, как самшит.
У молодого, и тоже крепкого как самшит Степы с эрекцией проблем не было, как собственно и у нас всех. Но как - же не испытать товар?
По честному кинули жребий, кому испытывать заморское средство.
Выпало это счастье практиканту Вите. Помазал он свой отросток и все стали смотреть и ждать, когда тот начнет реагировать. Витя стеснялся и злился.
- Чего вы все уставились, идите, я сразу позову, когда встанет.
Любопытный народ не расходился. Прошло полчаса, но ничего не произошло. Степа понес сдавать тюбик назад малайцу.
- Плохой товар, не действует, - сунул ему мазь, - верни расписку.
- А девоцка была? – спросил торгаш.
- Какая еще «девоцка»?
Весь «малай-базар» объяснил тупому Степе, чтобы мазь действовала, оказывается надо одновременно раздевать девушку.
- Смотли! – тыкал пальцем в тюбик малаец. - На тюбике девоцка налисована, а ты без девоцки мазал, глупый. Девоцку надо!
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/pobyvalsciny-ot-sani-temkina-glavy-4-5-6-6569f203c24a77180957716d
