По утверждению биографов, появлению на свет гравюры способствовали конкретные события и обстоятельства жизни художника, а именно смерть матери в мае 1514 года. Барбара Дюрер, старая и ослепшая, умирала тяжело. Женщина прожила трудную жизнь: из 18 её детей выжило только трое сыновей, на которых богобоязненная, но властная мать действовала подавляюще.
Альбрехт был рядом, когда мать уходила, только перед её кончиной сын с ней сблизился – доверительных отношений в течение жизни не было. По воспоминаниям самого художника, последние минуты были очень тяжёлыми: мать его благословила, наставила «прекрасными поучениями», предостерегла от грехов. Перед самым моментом кончины Альбрехт по выражению лица матери понял, что она увидела что-то, глубоко потрясшее её. Он сам, человек особой чуткости и восприимчивости, испытал в эти мгновения страшную боль. Когда всё было кончено, душевные муки сменились тоскливой пустотой, которая погнала художника прочь из дома, подальше от суеты и причитаний. Вечерние сумерки – самое подходящее время для размышлений и погруженности в себя. Среди всех индивидуальных особенностей Дюрера меланхолия как высшая точка болезненно-тоскливого состояния была искрой для его творческого озарения. Свою философскую тоску мастер сконцентрировал на небольшой медной пластине и назвал её «Меланхолия».
На переднем плане сидит, подперев голову, женщина, первый персонаж гравюры. На её голове венок из лютиков и кресс-зелени, народных средств избавления от смертельной тоски, за спиной крылья. Может, это Логика, любимая муза Дюрера, или аллегория меланхолии. Она находится в задумчивом и печальном настроении: взгляд исподлобья, безвольное расслабленное положение тела, сложенные крылья, бесполезные в стремлении постичь тайны Вселенной. Женщина совершенно безучастна к происходящему вокруг.
Одна из версий гласит, что на гравюре вовсе не женщина, а Альбрехт Дюрер с ангельскими крыльями, настолько явное сходство видят исследователи. Если «Джоконда» лишь предположительно автопортрет да Винчи, то «Меланхолия» большинством специалистов безоговорочно считается «духовным автопортретом» Дюрера.
На мельничном жернове, бездействующем и приваленном к стене постройки, рядом с фигурой в длинном платье сидит второй персонаж, малыш Путто, предвестник ангельского духа. Его образ – частый герой живописных полотен Ренессанса и Барокко, это амур и купидон античности. Он спокойно и сосредоточенно что-то пишет, выцарапывая буквы стилусом на восковой дощечке.
Третий «живой» персонаж – свернувшаяся борзая, своими нервными повадками символизирующая в те времена меланхолию и считающаяся вторым существом после человека по разуму. Именно поэтому собаке приписывались вполне человеческие черты характера, повадки и расстройства, к которым относится, в частности, меланхолия. Борзая отличается крайней худобой.
Небольшая площадь шедевра вмещает удивительно много деталей, и каждая здесь имеет глубокий смысл, тайно, иносказательно зашифрованный мастером:
Магический квадрат – оберег и талисман, воздействующий на мир посредством чисел и их комбинаций;
Песочные часы – символ скоротечности земной жизни и разумной её размеренности;
Весы, циркуль, жернов, камни символизируют земледелие, тяжёлый труд;
Кошель с деньгами, книга, радуга, порт намекают на «добрую фортуну»;
Связка из семи ключей, которая находится на поясе ангела – семь видов искусств, к которым отсылают исследователей и определённые предметы, как колокол к музыке, комета к астрономии, цифры в магическом квадрате к арифметике, циркуль к геометрии, восковая дощечка и стилус к грамматике, книга к диалектике (только риторика оказывается без очевидного символа, свитка или прочих);
Брошенные строительные инструменты, предметы, имеющие отношение к алхимии, символизируют незаконченность и ожидание – когда же раздастся звон колокола и сбросит наваждение застывшего бездействия.
Главная притягательность «Меланхолии» Альбрехта Дюрера, наверное, в невозможности разгадать эту головоломку до конца – значение многих элементов и образов остаётся неясным и вариативным. Да практически любой элемент произведения может быть интерпретирован совершенно по-разному: кого на что натолкнут собственные знания и фантазия. Гравюра «Меланхолия» в искусстве как лента Мёбиуса в математике – так же парадоксальна и магнетически загадочна. И только подтверждает, что весь мир для нас вечный ребус, полный причуд и открытий.
