«Подсудимый Свиридов в период временной оккупации немецко-фашистскими войсками дер. Петрищево, Верейского района, встал на путь измены Родине…»
Именно так сформулировано в расстрельном приговоре военного трибунала войск НКВД Московского округа от 04.07.1942 года.
О событиях в деревне Петрищево, случившихся в конце ноября 1941-го года, написано немало. И в большинстве случаев говорят преимущественно о личности Зои Космодемьянской, которая, будучи членом диверсионной группы, претворяла в жизнь приказ № 0428. Текст его, думается мне, всем хорошо известен.
Тем не менее, приведу выдержку.
«Ставка Верховного Главнокомандования ПРИКАЗЫВАЕТ:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40—60 км в глубину от переднего края и на 20—30 км вправо и влево от дорог.
Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами.
2. В каждом полку создать команды охотников по 20—30 человек каждая для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника. В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников, тщательно разъясняя им задачи и значение этого мероприятия для разгрома германской армии. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых расположены немецкие войска, представлять к правительственной награде.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН
Б. ШАПОШНИКОВ
Не стоит считать, что приказ этот исполнялся не слишком активно. Как раз 29 ноября 1941-го года Военный совет западного фронта докладывал в Ставку, что за истекшее время сожжено и разрушено 398 населенных пунктов, из них в
30-й армии—105, 16-й—113, 5-й — 55, 33-й—17, 43-й — 24, 29-й — 52, 50-й —
32 пункта.
Большинство пунктов сожжено и разрушено командами охотников и диверсионными группами.
И это, заметьте, меньше, чем за две недели и только по западному фронту.
398 посёлков.
Повторюсь, о диверсионной группе, в составе которой была Зоя Космодемьянская, написано немало. Но чаще всего о жителях деревни Петрищево упоминают мимоходом, обычно лишь тогда, когда стараются понять, каким образом служащие Вермахта сумели арестовать диверсантов. Как будто жизни самих жителей были чем-то второстепенным.
И вот сегодня мне хотелось бы вспомнить о простых русских людях, которые оставались на оккупированной территории. Это были обычные граждане, не преступники, даже не противники сталинского режима – а те, кто честно трудились на благо страны советов, но кого красноармейцы не эвакуировали при отступлении.
Здесь стоило бы обратить внимание на мемуары человека, обвинить которого в антисоветчине вряд ли кто-то решится. Я имею в виду Илью Григорьевича Старинова - он воевал в РККА с 1918 года, был диверсантом в Испании и считался одним из организаторов партизанского движения в период советско-германской войны.
Его мнение на счёт подобных сталинских приказов было однозначным.
«Значительная часть советской земли была занята фашистскими оккупантами без какой-либо эвакуации даже весьма важных предприятий. Вскоре после вражеского вторжения началась эвакуация оборудования промышленных предприятий, сельхозтехники, колхозного скота… Вместо того, чтобы продукты питания, и прежде всего зерно, раздать населению, Сталин требовал уничтожать, что не может быть вывезено при отходе войск. Тем самым «любимый вождь народа» обрекал на голодную смерть население на оставляемой территории.
Если бы требование Сталина было выполнено, то во время оккупации вымерло бы почти все население левобережных областей Украины и оккупированных территорий России…
… Требование «гнать немца на мороз» поджогом населенных пунктов, в которых они размещались, много помогло оккупантам. Они вели пропаганду о том, что все это делается советской властью потому, что она уже не думает возвращаться, иначе зачем уничтожать то, что может сохраниться для использования при возвращении.
История не знает такого массового использования населения и военнопленных в борьбе против своих войск, как это было в годы Великой Отечественной войны».[1]
Таким вот представителем населения был и Семён Агафонович Свиридов, лесоруб Верейского лесхоза, 55-ти лет от роду, проводивший сына по мобилизации в Советскую армию.
Некоторые источники утверждают, что он согласился исполнять обязанности старосты в Петрищево. Может, и согласился. Только вот документально это не подтверждено. И на судебном заседании – странно, да? – не озвучивалось. Я прекрасно понимаю – да и не только я – как получали показания для подобного рода «процессов». Но я даже не буду спорить с тем, что там говорилось – давайте считать, что всё было именно так.
Мне кажется, и в такой энкавэдэшной редакции текст в комментариях не нуждается.
«На предыдущем допросе я уже показал, что когда переехал из дер. Богородское в дер. Петрищево, на второй день ночью партизанами были подожжены три дома, в которых находились немцы. В связи с этим наутро немцы собрали всех жителей деревни в дом, где стоял немецкий комендант, и там всех жителей деревни обязали караулить ночью свои дома от поджогов партизанами и в случае, [если] кто-либо обнаружит партизан, должны ставить в известность немецкое командование. Того же дня, перед вечером, немецкий переводчик вызвал меня в штаб немецкого командования, который размещался в моем доме, привязал мне белую повязку на левую руку и сказал, чтобы я дежурил ночью около своего дома и караулил партизан, выходивших из леса и направляющихся к деревне, при этом предупредил меня: «Как только заметишь партизан, немедленно сообщи в штаб немецкого командования». <...> Получив это указание, я отправился выполнять его. Дежурил я только в окрестности своего дома, в садике между деревьями. Простоял примерно часа два, я заметил одного партизана, идущего из леса от Тарусы (болота) по направлению к деревне. Я подождал немного, когда подошел он поближе к сараю, в котором размещались немецкие солдаты и тут же немедленно сообщил об этом в штаб немецкого командования переводчику, последний выслал подразделение солдат, которые окружили сарай и задержали там партизанку Таню (Зою Космодемьянскую) [2]
Да, в комментариях эти слова не нуждаются. Но всё равно нельзя не подчеркнуть, что, во-первых, Семён Агафонович был «назначен» полицейским непосредственно перед задержанием Космодемьянской. Во-вторых, он охранял исключительно свой дом.
И тем, кто желает его за это осудить, я предложил бы пожить в канаве под кустом зимой. Готовы? Или всё-таки нет?
Ни для кого уже не секрет, что накануне диверсанты уже побывали в этой деревне. Это Семён Свиридов не выдумал. Я специально буду пользоваться исключительно советскими источниками, чтобы не возникало сомнений в объективности информации.
Давайте откроем статью Лидова, опубликованную в газете «Правда» 27 января 1942 года.
«Прасковья снова заговорила с девушкой:
— Позавчера это ты была?
— Я... Немцы сгорели?
— Нет.
— Жаль. А что сгорело?
— Кони ихние сгорели. Сказывают — оружие сгорело...»[3]
Я не хочу углубляться в рассуждения о том, вернулась ли Космодемьянская без приказа в Петрищево, хотя многие утверждают, что это было именно так. Как и разбираться с тем, сдавал ли её кто-то из диверсионной группы. Я только о жителях деревни, об обстановке в Петрищево.
Даже из этого очерка мы видим, что хозяйка, где допрашивали диверсантку, находилась именно в доме. Это опровергает заявления о том, что солдаты Вермахта массово выселяли жителей из домов. В данной деревне такого не наблюдалось. Этот факт подтверждается не только статьёй – но и протоколом допроса.
«Примерно в конце ноября или начале декабря 1941 г, часов в 10 вечера, ко мне в дом немецкие солдаты привели избитую русскую молодую девушку, как впоследствии выяснилось, это была Зоя Космодемьянская. Она в моем доме, под охраной немецких солдат, переночевала. На другой день утром ко мне в дом пришли Смирнова Аграфена и Солина Федосья, и как только вошли, стали всячески ругать и оскорблять измученную, лежащую около печки Зою Космодемьянскую, подступая к ней, чтобы ударить. Я их к Зое не подпустила и стала выгонять из дома. Смирнова А. перед выходом из дома взяла стоящий на полу чугун с помоями и бросила его в Зою Космодемьянскую. Через некоторое время ко мне в дом пришло еще больше народу, с которыми вторично пришли Солина и Смирнова. Через толпу людей Солина Ф.В. и Смирнова А. продрались к Зое Космодемьянской, и тут Смирнова А. стала ее избивать, оскорбляя всякими нехорошими словами. Солина Ф.В., находясь вместе со Смирновой, взмахивала руками и со злобой кричала: «Бей! Бей ее!», оскорбляя при этом всякими нехорошими словами лежащую около печки партизанку Зою Космодемьянскую».[4]
Получается, что и хозяйка не просто жила в доме, а ещё и неплохо там распоряжалась, и охраняли задержанную… так себе. Ну, иначе чего ж охрана-то не выпроводила непрошеных гостей? Да и нападали на девушку не столько солдаты Вермахта, сколько местные жители.
И это не немецкие агитки, это советские документы сталинских времён. На счёт того, по какой причине Смирнова и Солина вели себя подобным образом, сомнений быть не может – у Смирновой накануне сгорел дом. Что примечательно – пришли-то они не вдвоём, а с односельчанами, которые явно их поддерживали. Наверное, потому, что умирать на морозе никому не хотелось.
Кстати. О тех же событиях рассказывал и бывший сотрудник Управления НКВД по Москве и Московской области Б.Я. Чмелёв. Причём его воспоминания отличаются от тех, что запротоколированы на судебной заседании.
«…можете себе представить: хозяин сарая выходит из дома – а это было именно так – и видит, что кто-то поджигает его сарай! Какой должна быть его реакция?! А в это время рядом были немцы… Свиридов закричал: «Ты что там делаешь?!». Этого было достаточно, чтобы Зою схватили. Нам было понятно, что реакция Свиридова была вполне естественной, думаю, что точно такой же она была бы и у вас, и у меня: «Ты что делаешь? Почему поджигаешь мой сарай?». Конечно, на этот факт было наложено вето, и мне категорически запретили кому бы то ни было об этом говорить».[5]
Я ни в коем случае не отрицаю смелости и личного мужества Зои Космодемьянской, она была принципиальным человеком, выполнявшим приказ.
Но даже опытные диверсанты, типа Ильи Старинова, считали подобные приказы ошибкой. А в данном случае в результате его выполнения без крыши над головой в мороз остались русские люди. И погибли лошади – невинные существа.
Простите, восхищаться не могу.
А ещё сталинское правосудие потом расстреляло Свиридова, Смирнову и Солину – простых тружеников, повторюсь, совсем не антисоветчиков.
Статья УК РСФСР 58-1а.
58-1а. Измена Родине, т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу,
караются высшей мерой уголовного наказания -- расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах -- лишением свободы на срок 10 лет с конфискацией всего имущества.
За то, что защищали свои дома. Не участвовали в карательных акциях. Не были шпионами. Просто пытались нейтрализовать угрозу собственной жизни. Оказывается, это измена Родине. Да, возможно эти люди не были идейными большевиками. И не рвались умирать за советский режим. Они всего лишь хотели жить и работать.
И не грех их вспомнить, вот правда. Одних из многих, по чьим судьбам проехалось сталинское правосудие.
P.S. «…Россия – не территория, не кусок земли, где растут новгородские березки, где свищут весенними ночами курские соловьи, где делают вяземские пряники и пекут московские калачи, где трезвонят в церковные колокола и чтут своих русских святых, - но – Россия, - это Русский народ. Великий, могучий, талантливый Русский народ, вышедший из новгородских, черниговских и киевских трущоб и в течение десяти веков отхвативший себе шестую часть света, заселивший и культивировавший ее».
П.Н.Краснов. 27.02.1943 г.
[1] И.Г.Старинов. Записки диверсанта.
[2] Протокол допроса жителя деревни Петрищево Семена Агафоновича Свиридова следователем УНКВД по Московской области. 28 мая 1942 г. // Архив Управления ФСБ по г. Москве и Московской области. Д. 35902. Л. 15-16. Автограф на следственном бланке черными чернилами. Автографы Свиридова и следователя УНКВД по Московской области.
[3] Пётр Лидов
[4] Выписка из уголовного дела военного трибунала войск НКВД Московской области о гибели Зои Космодемьянской. 15 сентября - 5 октября 1951 г. // ЦАОДМ, Ф. 8682, Оп. 1, Д. 561, Л. 38 -38 об., 40-40 об. Копия. Рукопись.
[5] Москва прифронтовая. 1941-1942. Архивные док. и мат. М, 2001. с. 644
