Вербинке не верилось, что она не спит. Разве могла она подумать, живя в монастыре, что будет она сидеть в повозке, рядом со схимницей Анной и глядеть на проплывающие мимо поля и леса. То, что везли ее в неведомую и далекую сторону, где даже не говорили на языке понятном ей, девушку не пугало. Молодость брала свое и казалось, что все будет хорошо, ведь где-то совсем рядом, чуть впереди, также трясся в повозке, а может и ехал верхом, Феодор, снившийся Вербинке по ночам.
Дни сменялись ночами, ночи рассветами. Леса закончились и кругом было лишь бескрайнее поле. Глаза уставали смотреть в даль, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, отличное от унылой, покрытой травой, бесконечности. Но миновали и поля, а за ними пошел путь через леса дремучие, зловещие, где даже днем было сумрачно, от не пропускавших солнечные лучи переплетавшихся промеж собой веток и листьев, образовывавших зеленый купол, скрывающий синее небо. Порой шел дождь, и тогда повозки начинало мотать из стороны в сторону, по раскисшей от влаги земле. В такие моменты, лицо схимницы Анны, и без того обескровленное, приобретало зеленоватый оттенок. Вербинка видела, что ей приходится тяжело, но из уст Анны не сорвалось ни единой жалобы. Ярка с принцессой путешествовали особняком, в окружении особого отряда, охранявшего их. Лишь во время длинных остановок Вербинка мельком видела их, а уж о том, чтобы заговорить не было и речи, хоть девушке очень хотелось поблагодарить Ярку, за то, что вызволила ее из монастырских стен.
Феодора, как и других особей мужеского пола, путешествующих вместе с ними, Вербинка не видела вовсе. На постой они останавливались в разных домах, на кратких стоянках не пересекались, лишь стражники регулярно проезжали вдоль обозов, бдительно следя за тем, чтобы ни один чужак не приблизился к почетному кортежу принцессы Анны.
Как-то днем их обоз внезапно остановился. Вербинка услышала разговор стражников, что впереди показался отряд воинов. Стражники спешили сгрудиться в начале обоза, ощетинив копья и обнажив мечи. Но видно то были не враги. Вербинка не видела, что происходит впереди, но по спокойствию окружающих догадалась, что верно то подоспели встречающие от князя Киевского, к которому и ехала принцесса Анна.
Владимир, утомленный улаживанием дел со своими многочисленными женами и наложницами, насмотревшись на море слез и выслушав горы упреков, втайне уже жалел о принятом во внезапном порыве решении. Но дело было сделано. Он был свободен и ждал свою новую, и теперь единственную жену. Малуша, молча осуждавшая его решение, готовила для новой невестки горницы. Ей не хватало Ирины, высланной Владимиром вместе с сыном Святополком в Туров. После того, как решил он отправить Рогнеду с Изявлавом в Полоцк, выделил по вотчине и другим сыновьям, а вместе с ними отправил и их матерей. Ирина, хоть и не была сильно близка с Малушей, предпочитая общение с кем бы то ни было молитве и посту, все же скрашивала одиночество стареющей княгини. Тяжело вздыхала Малуша, ведь теперь и добраться до внуков было ей уже не по силам. Все чаще ощущала она ледяной холод в груди, замирание сердца и боль, начинающуюся где-то промежь спины, бегущую по руке и лишающую сил. Малуша никому не говорила о своих хворях, не жаловалась. Какой толк жалиться, ведь годы не поворотишь вспять! Если бы только с внуками видеться можно было...
Новую невестку Малуша загодя опасалась. Уж если полоцкая княжна Рогнеда, имела норов заносчивый, даже после того, как силою была взята Владимиром в жены, что уж говорить о принцессе из самой Византии, которую так и не смогли одолеть воинственные киевские князья за целые века?! А уж как ей, бывшей рабыне княгини Ольги, вести себя со столь знатной особой, Малуша не ведала. Она пыталась поговорить о том с Владимиром, но он лишь отмахнулся от нее, сказав, что старшая княгиня в его терему она, его мать, и ей указывать невестке место, а не наоборот.
Волновало Малушу и то, что Владимир, вернувшись из последнего похода, даже не принес положенной по такому случаю жертвы, да и вообще ни разу не побывал на капище. Чуткий взгляд матери уловил, что сын старается даже и не смотреть в ту сторону, где сверкал на солнце, им же воздвигнутый, деревянный Перун.
-Матушка княгиня! Бают, что через несколько деньков уж принцесса прибудет! Надо уж яства заготавливать! Чем прикажешь потчевать новую княгиню? -в светлицу вошла ключница, удивительно напоминавшая Малуше мать, Белку, ушедшую в иной мир несколько зим назад.
-Готовь все самое лучшее! - устало ответила Малуша, - Сомневаюсь я, что сможем мы византийку своими медами удивить...
-Удивим, матушка, вот увидишь! - заверила ее ключница и резво поспешила по своим многотрудным делам.
Владимир зашел вечером и буднично сообщил, что по утру отправится на встречу принцессе Анне.
-Что ты надумал, Владимир? - не удержалась Малуша от вопроса, который вертелся на языке едва только она узнала о предстоящей свадьбе.
-Хочу силы для родной земли! - без затей ответил ей сын.
-А разве для этого надобно жениться на византийке? - удивилась Малуша.
-Коли женюсь, значит надобно! - отрезал Владимир.
С ним теперь всегда было так. Редко удостаивал мать разговорам, а если удостаивал, то быстро от него уставал, норовил поскорее улизнуть. Вот и сейчас, пробурчав что-то себе под нос, Владимир поспешно вышел вон.
Князь Киевский не погонял коня, направлял его степенным шагом. Никто не посмел бы назвать его трусом. Он не побоялся принять на себя правление бескрайними просторами русской земли, водил в походы войско и одерживал победы. Но сам себе князь Владимир сегодня удивлялся. Он ощущал внутри трепет, на грани со страхом от предстоящей встречи, хоть и знал, что везут ему всего лишь обычную бабу, коих на его веку было не мало. Может от того трепетало сердце, что сам принял на себя обязательство жить лишь с нею одной, и боялся теперь, что не так Анна хороша, как расписывали ее послы, опостылит вскоре.
-Вижу! - крикнул ехавший впереди, на расстоянии от остальных, зоркий юноша.
Владимир напряг глаза. Вдали и вправду что-то двигалось в сером облаке пыли. Князь сделал глубокий вдох и остановил коня. Почему-то захотелось встретить принцессу прямо здесь, на этом самом месте. Минуты тянулись мучительно медленно. Вот уже можно различить лошадей, тянущих повозки. Впереди ехали стражники, которых уже упредили о встречающем принцессу князе. Не доехав до Владимира двух дюжин шагов, всадники спешились и склонились перед ним, признавая власть Киевского князя над собою.
-Желаю принцессу видеть! - сказал Владимир.
Из переднего возка вылез мужчина. По одеянию его было понятно, что это служитель Бога ромейского. Вслед за ним спустился на землю молодчик, высокого росту, но одетый также, как и его спутник. Они направились к князю, смиренно опустив руки вдоль тела.
Тот, что постарше заговорил на своем языке, а молодой начал переводить, поражая Владимира чистотой говора. И чем дольше говорил он, тем больше росло в князе убеждение, что лицо юноши ему знакомо, только где мог встречаться с ним, припомнить не мог.
-Рады приветствовать тебя, князь Киевский! - переводил юноша, - Я, епископ Михаил, послан на Русь для сопровождения и соблюдения чести принцессы Анна, ее братом, светлейшим императором Василием и митрополитом Николаем!
-Чести принцессы ничего не грозит! - проворчал в ответ Владимир, - Я хочу увидеть ее немедленно!
Епископ Михаил кивнул головой, услышав перевод, и, повернувшись, пошел вдоль обоза. Юноша-переводчик и Владимир последовали за ним. У одной из крытых повозок он остановился и что-то сказал. Дверца открылась и оттуда вышла рослая, розовощекая девица. На мгновение Владимир испугался, вообразив, что это и есть его будущая жена, но тут же понял, что одета девица крайне просто. Да и следом за ней показалась из кареты маленькая, обутая в темный башмачок ножка. Рослая девица подхватила под руку ту, что спускалась на землю. Епископ Михаил, а за ним все остальные, кто был сейчас рядом, склонились перед невысокой, худенькой фигуркой, в легком плаще и накинутом на голову плате, под которым невозможно было разглядеть ее лицо.
Сердце Анны колотилось так сильно, что она чувствовала его удары не только в груди, но и в голове. Схимница Анна, всю дорогу молчавшая, как только обоз остановился, выглянула наружу и спросила одного их стражников, что происходит.
-Князь впереди! - доложила она, повернувшись к принцессе. Голос у схимницы был сухой и надтреснутый, словно проржавел от долгого безмолвия.
Принцесса Анна, не ожидавшая, что вот так доведется встретиться с тем, с кем суждено ей было провести всю последующую жизнь, растерялась и уставилась на Ярку большими, испуганными глазами.
-Крепись принцесса, подоспел твой жених! - прошептала она и сжала дрожащую руку Анны.
Снаружи приближались голоса.
-Принцесса Анна! Князь киевский видеть тебя желает! - произнес с улицы Михаил.
Ярка, не дожидаясь указаний, открыла дверцу, сошла на землю. Она впилась глазами в мужчину среднего роста, с беспокойными голубыми глазами, носившего небольшую, русую бородку. "Не старец и не противен!" - оценила она про себя, одновременно протягивая руку, чтобы помочь Анне выбраться.
Пытливый взгляд князя, не отрываясь следил за каждым движением девушки. Лицо! Он хотел видеть ее лицо, так что приходилось сдерживать собственные руки, чтобы не потянуться к ней, не откинуть плат и скорее увидеть, что преподнесла ему судьба. Но она сама подняла руки и откинула плат на спину. Владимир забыл, как дышать...
Она была юна. Слишком юна и чиста... Для него. А еще красива, но не той, привычной красивой розовощекой девицы, что так манила его к себе прежде, а красой беззащитной, сродни детской. Все в ней было такое нежное, что вызывало безудержное желание оградить от всего мира, утолять каждый ее каприз. Но впервые Владимир оробел.
-Здрав буди, князь! - сказало неземное существо и Владимиру показалось что слышит он переливы колокольчиков. Владимир не сразу понял, что Анна заговорила с ним на русском. В пути учила ее схимница Анна, хоть и неохотно, предпочитая больше отмалчиваться.
Владимир только и смог, что отвесить хрупкой девушке низкий поклон, который за ним повторили все дружинники...
Киев, с раннего утра наслышанный, что везет князь новую княгиню, гудел у городских стен. Едва со смотровых вышек углядели приближающийся обоз, как люд разномастный выстроился вдоль улиц, аж до самого княжеского терема. Приветственные крики раздавались со всех сторон, оглушая сидящих внутри крытых повозок.
-Вот и конец пути! - проговорила принцесса Анна.
-Нет, это только начало! - вдруг сказала неразговорчивая схимница. Принцесса увидела на глазах у своей тезки слезы и очень удивилась. Впрочем раздумывать долго над странным поведением схимницы ей не пришлось. Повозка остановилась, достигнув своей цели и Анна собрала в кулак все свое мужество перед началом новой жизни.