После того случая со сковородкой прошел наверное месяц. Клавку обходили стороной, не то, что боялись, связываться не хотели. И учить ее жить по понятиям, тем более по закону, никто не думал. Получилось так, что новую квартирантку исключили из общения. Не было до нее никому дела. Если бы она конечно продолжила подобные выходки, получила по полной. А так живи, только нас не трогай. Блатная и другая ежи с ними публика поступила мудро.
Веру такое положение вполне устраивало, она оборудовала себе маленькую мастерскую, но начать рисовать картину все никак не могла собраться. Как что-то отводило ее. И вот в один из вечеров, когда жильцы барака уже поутихли, не Вера, а Клавка нажарила сковородку картошки, причем на свиных шкварках и постучалась к соседу Сереге через площадку.
- Открыто, - послышался из квартиры недовольный голос, сосед уже лег спать.
Клавка приоткрыла дверь и осторожно заглянула в комнату. На площадке горела лампочка ват на сорок, и слабый свет проник внутрь узким треугольником.
- Кто там?! - Серега окончательно проснулся, и щурясь повернулся к двери.
- Я, - робко ответила Клавка и зашла в комнату, открыв дверь пошире, - Клава.
Первое, что увидел Серега, была шкварчащая, только с плиты сковородка. Сон тут же пропал, и сосед вскочил с топчана, закрываясь от опасной гостьи одеялом, испугался, что сковородка сейчас полетит в него, как и в первый раз.
- Ты чего?! - Серега проснулся, но ему казалось, что привиделся кошмар.
- Поесть хочешь? - Примирительно спросила Клавка и во избежании недоразумений поставила сковородку на стол.
- Хочу, - неожиданно для себя ответил сосед и проглотил слюну, лег спать в этот день голодным, нечего было пожрать. - Пахнет вкусно. - Одеяло выпало из рук Сереги, и он остался в синих сатиновых трусах и растянутой дырявой майке.
- Я сейчас, - Клавка прыснула от смеха и убежала к себе, но скоро вернулась, принеся ту самую, злополучную бутылку водки. - Вот, не разбилась.
- Садись, - Серега успел натянуть трико с пузырящимися коленками и застёгивал рубаху, маленькие пуговки плохо слушались. Он все еще опасался соседки, но поставил на стол два стакана и положил две вилки. - Хлеба только нет.
- Я сбегаю, - Клавка убежала, а Серега успел посмотреть на себя в зеркало над умывальником, плеснул в лицо воды и поправил волосы.
- Прости меня... за тот раз, - соседка вернулась с двумя тарелками. На одной лежали куски хлеба, на второй два соленых огурца, разрезанные вдоль, каждый на четыре части.
- Бывает, - примирительно ответил Серега, потер снова занывший лоб и улыбнувшись посмотрел на соседку. Затем решительно сорвал бескозырку с бутылки и плеснул в стаканы по чуть-чуть. - Хватит?
- Не водку же будем пить, - Клавка сразу обозначила цель своего прихода.
- Понятно, - Серега не удивился, но стакан поднял, - за знакомство, - чокнулись, пригубили больше для запаха. - По есть бы тока, день не жрамши, на мели.
- Ешь, ешь, пока горячая, - Клавка с готовность подняла крышку от сковородки, запахло аппетитно. Уже конечно не шкварчало, но вкусный пар поплыл по комнате.
- А ты, что? - Серега с жадностью набросился на картошку.
- Да я уже, - ответила Клавка, но вилкой по сковородке все же потыкала.
Про бутылку сразу забыли, Серега ел жадно, торопился. Как же, сама женщина пришла. Но от картошки все равно оторваться не мог.
- Вкусно? - Спросила Клавка.
- Пойдет, - ответил сосед. - Может он других слов просто не знал. Вообще Серега оказался молчаливым и на соседку все еще посматривал с опаской. Наверное думал, не обман ли какой.
Никакого обмана не случилось, отдохнули хорошо, насколько сил хватило, и не до разговоров было. А кто скорее устал, так не мерить же те силы, и ту усталость. Серега отвернулся к стене и уснул, а Клавка прижалась к соседу, обняла и теперь уже Вера думала о своем, о женском. Вспоминала мужчин, было их всего трое. Толик уже забылся, да и сравнивать его было незачем. Он сделал главное в жизни любой девушки. Федор появился вовремя, после жуткого этапа в поезде, когда надо было снова почувствовать себя настоящей женщиной. Был он чересчур груб, может такой и требовался в то время. А вот сосед Серега на удивление оказался нежным и деликатным, особенно его мозолистые, избитые тяжелой работой руки. Поразили шершавые пальцы, дрожащие от избытка чувств и волнения.
Серега больше никогда сам не стучался к соседке, только ждал ее к себе в гости, и случалось это не часто. Об их встречах никто не знал, такое положение устраивало обоих. Только дружки Сереги оставались недовольными. Пить он стал меньше, вдруг соседка заявится, а он не в нужной форме.
Получив то, чего видимо не хватало, Вера наконец принялась за картину, начала делать первые наброски. И если образ женщины, названный верующими Богородицей, получился сразу, то с мужским изображением возникли серьёзные проблемы. Образ, увиденный в Колучинской церкви, никак не давался, а вместо него получался совсем другой. Этот второй был неким антиподом, отличался ни добротой, ни злостью. Впрочем и первому не подходили такие категории. Отличие крылось в самой сути существа, просящегося на холст. Его сущность была еще более не человеческой.
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 57
________________________
