Мурчин наблюдала, с каким любопытством осматривает Раэ карту на стене.
-Дикаренок, - хихикнула она, - даже не понимаешь до конца, что это такое.
«Ну отчего же, - подумалось Раэ, - я уже о ней наслышан из разговора Неры и Варды».
-Смотри, не болтай о том, что видел, - сказала ведьма, - ты просто не представляешь, что это за артефакт, а те маги, которые в этом разбираются, просто с ума сойдут…
-Ты с помощью этой штуки узнала, как ковены пытались забраться в твою Кнею? – спросил Раэ и подошел поближе.
-Угу…
Охотник оглядел карту. Больше всего его, конечно, занимали окрестности вокруг Кнеи. Не догадается ли он по каким-либо признакам, что это за местность? Вот она – серая ниточка – это, должно быть, обозначение внешней границы. Последней, если смотреть из Кнеи, и первой, если из леса. Всю границу обступала дремучая пуща, изображенная настолько правдоподобно, что казалось, будто Раэ - орел, который летит и обозревает ее с высоты собственного полета. Сначала охотнику показалось, будто поверхность карты, на которой была столь искусно изображена чаща, несколько дрожит, потом он сообразил, что это живой ветер пробегает по веткам крохотных деревьев, а тоненький ручей катит волны мимо игрушечного домика ведьмы с провалившейся крышей над одним из крыльев. Домик находился в самом сердце карты. Вот Раэ разглядел до смешного маленький колодец за углом дома, вход на этаж Ронды. Малое окошечко, за которым находилась его комнатушка. Взлетели над лесом, как мошкара, несколько едва видных глазу живых птичек в разных местах. Даже тени от облаков бежали по поверхности карты.
-Это чудо создала Ронда, когда хотела защитить Кнею от всех разведок мира, - сказала Мурчин и коснулась внешней границы Кнеи. Серая полоса потекла под ее пальцами и прокрутилась, как обруч. Раэ заметил, что это полоса не однородная. Где-то виднелись разрывы, правда, малозаметные, где-то по границе шли какие-то странные утолщения-узелки.
- Мне было непросто передвигаться по Кнее, когда я узнала, что Ронда жива, а значит, может наблюдать за мной с помощью маппы. Вот где настоящая хитрость – вести себя так, чтобы смысл твоих действий был со стороны непонятен. По-другому то и не скроешься… Что ж, твои насекомыши тоже хитрили и сумели скрыть от меня своего князя. Но это только потому, что я не знала, что искать…
-Где они? – спросил Раэ.
-Сейчас покажу…
И Мурчин провела рукой по середине леса. И тогда Раэ понял, почему комната, где хранилась маппа, была пустой. Она внезапно наполнилась более увеличенной горизонтальной картой, которая распростерлась в пустоте настолько, что Раэ мог видеть отдельные листья на деревьях. Теперь охотник мог видеть только часть Кнеи, зато в больших подробностях. Он осторожно коснулся к самому ближнему от себя дереву, и его рука попала в пустоту. Фантом.
Тем временем ведьма сделала пасс руками над распростершейся картой и еще раз увеличила на ней изображение. Раэ узнал чахлый перелесок, через который не раз ходил на охоту. Увидел, как по нему промчался олень величиной с майского жука… а затем Мурчин сделала еще один пасс руками и приблизила карту еще… И тогда Раэ увидел сети, частые сети, похожие на рыболовные, только мельче. Сквозь них было видно, что ими был перегорожен довольно обширный участок леса с ручьем, деревьями, небольшой поляной, заросшей грибами. И потом Раэ увидел альвов, которые перепархивали с куста на куст, кружились над ручьем, гроздьями устроились на одной из елей.
-Вот твой князь, - сказала Мурчин. Белоснежный альв сидел на замшелом пеньке, вокруг которого была обмотана гобеленная пряжа, через которую Раэ пытался вытащить альвов из Кнеи, и посвистом раздавал поручения пролетавшим подданным.
-Ваша светлость, - позвал Раэ, и тем самым насмешил Мурчин.
-Он тебя не слышит. И не видит, - сказала она, - надо же, как обращаешься – «ваша светлость»!
Что бросилось в глаза Раэ, так это то, что многие альвы окрепли и покруглели, их маленькие тельца стали почти что такими же плотными, как у Оникса. И это он смог заметить не смотря на то, что они все были величиной с наперсток. Это говорило о том, что их силами никто не питается. Но такими же упитанными как Оникс, с такой же лоснящейся шерсткой, они все же не были. В своем плену альвы явно питались скуднее.
-Вот неугомонные, - рассмеялась Мурчин, - это ты их испортил!
И она указала, как несколько альвов вьются на ручьем, ныряют в его воду, а затем выныривают, пищат, совещаются и снова ныряют.
-Сеть идет и под водой, - сказала Мурчин, - однако они ищут слабые места в заграждении… не унимаются!
К удивлению Раэ по комнате разнеслось знакомое карканье. По ту сторону сети тяжело сел на берег игрушечный вран, до Раэ даже донеслись его слова, адресованные альвам.
-Бр-рысь, насекомыши! Бр-рысь! Не пор-ртите сеть!
-Старый знакомый, - усмехнулась Мурчин.
-Зачем ты их посадила в такую сеть? Неужели ты думаешь, что они до этого имели много свободы? – сказал Раэ, сдерживая закипавшее возмущение.
-Какую-никакую, а имели, - сказала Мурчин, - и должны же они быть как-то наказаны. Заметь – они все живы. Ну, в целом. Среди них были и старики, и нежизнеспособные детеныши. Но они уж умерли естественным путем, без моей помощи. Кое-какие даже народились. И тебя еще не знают… в общем, тебе меня не в чем обвинять. Я их сберегла. Ну а теперь… чтобы сделать тебе приятное…
И Мурчин что-то прошептала, у Раэ потянуло под грудиной, и словно невидимая рука стала сгребать на поляну под сеть испуганно запищавших альвов. Те сообразили, что происходит, попытались спрятаться, похвастаться за ветви деревьев и кустов, но какая-то неведомая сила срывала их, как цветы. Выдергивала даже из воды, из расщелин коры. Альвы хватались друг за друга целыми гирляндами. Несколько метнулись к князю, закрывая его собой.
-Что ты делаешь? – Раэ поспешно обогнул карту. Вран оттуда восторженно закаркал:
-Мур-рчин! Мур-рчин! Это ты? Ты меня слышишь? Вспомнила обо мне? Я тебе испр-равно служу!
Раэ перехватил руки ведьмы, та только еще раз усмехнулась.
-Не бойся, я ничего плохого им не сделаю!
-Да что-то не верится!
-Тс-с! – Мурчин подняла к губам коготок, подмигнула, а затем Раэ ощутил оцепенение. Он мог только с колотящимся сердцем наблюдать, что происходит. Над картой поднялся истошный писк около сотни альвов…
-Му-рчин! Му-рчин! – надрывался вран. Ведьма хмыкнула и отвесила щелчок маленькому врану, и тот кувыркнулся по траве у ручья.
-Мур-рчин! Мур-рчин! - еще более обрадовано заорал вран, - помни своего пр-реданного слугу!
Ведьма занялась альвами. В несколько движений она собрала их в одну мохнатую тучу и подняла в воздух. К ее удивлению альвы повисли… гроздью! Оказалось, что одни альвы ухватились за гобеленную нитку, а другие альвы друг за дружку.
-Дурачки, - сказала она, клацнула когтями и перерубила нить, примотанную к пеньку, - хотя… так даже проще. Всех разом…
Она щелкнула пальцами, пробормотала заклинание, и карта вновь уменьшила масштаб, но показала больше пространства. Раэ увидел, как гроздь альвов несется, подхваченная колдовской силой, через лес, в самую чащу, и достигает крохотного пятачка, огороженного серыми границами.
-Смотри, как тут красиво!
Мурчин разомкнула границы, запустила туда гроздь альвов и снова сомкнула. Потом жестом приблизила и увеличила тот пятачок. Раэ увидел уютный домик, гораздо приятнее большого дома в Кнее, утопающий в мальве, лужайку, засеянную цветами, и перепуганных альвов, которые сбились в объятия друг другу и пищали от страха среди пышного цветения.
-Это тот карман, где нежилась Ронда, когда решила изобразить свою смерть. Чудесное место! Правда так лучше, Фере? Гораздо лучше свободы. Ты же рад за своих друзей и не захочешь портить им условия?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 82.
