Мурчин взмахнула рукой, и карта исчезла. Лишь на стене продолжало висеть не то зеркало, не то панно. Раэ резко опустил голову, давясь нервным смехом.
-Ну? Что? – хихикнула вслед за ним Мурчин.
-Я…я ожидал худшего… ты настолько часто нарушаешь обещания, что я попросту ожидал худшего!
Мурчин свободно рассмеялась и запустила когтистую руку ему в волосы.
-Как быстро ты зарос… надо бы тебя еще раз постричь… ну, как видишь, не такое я и чудовище, каким ты меня считаешь. Разве ты мне сейчас не благодарен?
-В некотором роде да, - сказал Раэ и, как посоветовал Варда, вознаградил Мурчин чуть задержавшимся взглядом глаза в глаза – так он должен был поступать тогда, когда надо было одобрить или поощрить ведьму, если она сделает хоть что-то нужное Раэ. Мурчин метнула искры под опущенными ресницами, едва сдерживая радость.
-Ну, теперь ты понимаешь, что тебе не надо смотреть в сторону ковена Вилхо Ранда? Пусть даже Согди сделает тебе очень, очень заманчивое предложение, ты что должен на него ответить, а? Ну-ка, скажи…
-Нет, спасибо, сударь Согди, не могу, - послушно сказал Раэ.
-А еще что? – игриво спросила Мурчин.
-Что я остаюсь твоим учеником.
-А еще что?
-Думаю, этого хватит, разве нет?
-Ну… ты бы мог добавить еще кое-что… он же думает, что у тебя все как у него. Сколько лет прошло, а он до сих пор помнит, как у него не срослось с его первой ведьмой. Бедняжка! Думает, что у тебя та же история… ну вот и мог бы добавить, что у тебя со мной все хорошо, так?
-Думаю, это чересчур… зачем ему что-то там рассказывать…
Мурчин усмехнулась и огладила щеку Раэ тыльной стороной. Тот не миг задумался, не слишком ли много он позволяет Мурчин. Но Варда так и предупреждал:
«Помни: ты будешь ходить по краю. Но у тебя и выбора нет».
-Итак, Фере, ты, конечно, теперь вольноотпущенник… с чем тебя и поздравляю…
«Да уж, - подумалось Раэ, - я и не знал, оказывается, своего звания в мире колдунов, и не задумывался, что оно вообще у меня есть. Теперь, оказывается, было. Серв… раб… А теперь я вольноотпущенник! А в чем разница? Меня «освободили» по большому счету так же, как и альвов».
-Я теперь тебе не хозяйка, а патронесса.
-Мне тебя теперь как-то по-другому звать? – усмехнулся Раэ и чуть не брякнул вслух – «а ты меня теперь будешь клевать как-нибудь по-другому?»
-Мог бы… как у вас принято звать ту, одну для вас?
-Ну уж точно не патронесса, - смущенно прыснул Раэ.
-И уж точно не «мымра», как у тебя иногда выскакивает во сне! – добавила Мурчин. – о да, ты еще тот болтунишка во сне…
Раэ острожно глянул на Мурчин и увидел, что та только еще больше от этого развеселилась и нисколько не злится. Тогда он тоже улыбнулся – и только.
-Но я думаю, ты понимаешь, что ты все еще остаешься моим учеником, альвы до сих пор в Кнее, и ты по-прежнему мой со всеми потрохами. И так будет, даже если ты дорастешь хоть до магистра. Так что…
-Разницы никакой, - докончил Раэ.
-Ну почему? Теперь ты можешь иметь личное имущество.
-А я-то все думал, что ж мне мешало нажиться, пока я у тебя в плену! Вот оно что!
-Пожалуй, оно и к лучшему… к лучшему… да… надо на тебя переписать некоторое имущество, чтобы снизить налоги…
-Что? А я за тебя плати? Еще и в казну Ваграмона?
-Нет, конечно, платить буду я, просто с вольноотпущенника-простеца меньше дерут, чем с верховной ведьмы. А что, это очень, очень хорошо! Хм-м… надо с Наравах посоветоваться, как дело обстряпать…
Раэ отмахнулся. Что за барахло Мурчин могла на него переписать? Вот только теперь он понял, что они слишком долго задерживаются в пустой комнате, где больше нечего делать, и глянул на зеркало голубоватого стекла, которое было выходом из комнаты. Еще раз подумал о том, что это всего лишь зеркало, а в комнате нет ни окон, ни дверей. При мысли о том, что отсюда непросто выбраться, ему захотелось поскорее это сделать.
-Что ж… для серва такое простенькое имя как Фере… если это все-таки имя… оно еще допустимо. Но для свободного человека… думаю, это... хм-мм, что-то не то. Его как-то не солидно ставить на более серьезных бумагах… надо с этим что-то делать.
И Мурчин вытянула руку в сторону зеркала синеватого стекла, и по нему пошла рябь. Опять предупреждающе кольнуло под грудиной, и сквозь зеркало влетели хвостами вперед пятеро пищавших альвов, вцепившихся в шелковую салфетку в тщетной попытке удержаться после магического притяжения. Куда там. После этого Мурчин щелкнула пальцами, и зеркало снова стало стеклом. Затем она снова вытянула руку, и в ее ладони оказалась Вениса. Остальные альвы испуганно запищали, Сардер кинулся на Мурчин, но та отмела его движением руки. Альв ударился спиной о стену и упал на пол, как оглушенный. Раэ метнулся и подобрал Сардера, при этом не сводя глаз с Венисы. Альвиня смело смотрела ему в глаза между пальцев ведьмы и что-то предупреждающе пищала. И Раэ знал что – не сдавайся. Остальные альвы кружились над Мурчин и Раэ с отчаянным цвирканьем.
-Итак, - сказала Мурчин, поднимая Венису на ладони, - сейчас ты мне ответишь на два вопроса. И если ты на них попробуешь солгать, я выдавлю ей глаза и такой тебе ее и отдам.
Раэ усилием воли заставил себя ощутить теплоту у себя в ногах, чтобы пол не так сильно под ними качался. В дрожащей руке у него лежал оглушенный Сардер. Он сам не заметил, как прижал альва к груди.
-Все отвечу, - услышал он свой собственный глухой голос.
-Вопрос первый. Кто сломал клетку и освободил альвов?
-В твоей спальне был Зиа Рив, - быстро проговорил он, не отрывая взгляда от руки ведьмы. То, что он сказал, было правдой, хоть и не ответом. Но он все же рискнул и сам ошалел от этого риска – выложил. Рука ведьмы осталась неподвижной. Пол перестал так сильно качаться.
-Зиа? – переспросила Мурчин.
-Да. Когда вы меня оставили в зимнем саду, я заглянул под полог кровати. Там прятался Зиа.
-Зачем это еще? – изумилась Мурчин.
-Он искал твои чулки.
Ведьма ахнула от удивления, но по ней было видно, что она верит.
-Я… я сказал, что я его выдам. А он просил меня не вы…выдавать его, - язык у Раэ заплетался, он чувствовал, что ноги и руки у него начали трястись, - если… если он придумает, как освободить альвов. И он сказал, что придумал забавную шутку… и ул…летел. Сказал, что проберется позже… Ты тогда меня застала на своей постели, я еще па...па...паппильотки с-собирал…
Тут Раэ сообразил, что Мурчин за такую правду может его покарать. В глазах у него начало темнеть. Но… рука ведьмы разжалась. Вениса вырвалась, взлетела наверх. Вцепилась в лепнину потолка.
-За правду пощажу, - сказала Мурчин, а затем сделала легкий жест ладонью, и из рук Раэ выскользнул пребывавший в обмороке Сардер. Грубо шлепнулся на руку Мурчин, раскинув крылья, - твой любимец, да? Вот теперь…Фере… или как там тебя, прямой потомок Армаллама… ты мне вслух скажешь, как тебя зовут на самом деле… я-то уже знаю, как тебя зовут, но хотелось услышать от тебя.
Перед глазами Раэ плыло. Он произнес свое имя одними губами. Так рисковать он не мог. Надо было сознаваться. Сколько веревочке не виться…
-Не слышу, - сказала Мурчин, - ну?
Раэ опять шевельнул губами не в силах сказать ни слова. Признаться? Опозорить память деда Армаллама? Имя матери?
-Наррани! – выдохнул он, - Наррани – солнце восходящее! Так меня зовут. Да! Меня зовут так! А Фере – это мое охотничье прозвище!
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 83.
