Познакомилась Вера с мужчиной на работе. Он в дружный коллектив работать пришёл. Симпатичный такой блондин, со свежими алиментами на аж троих детей.
И Сергей этот, блондин, к Вере интересом вдруг проникся. Шутки шутил и баранки к чаю носил. А как-то даже коробку конфет без повода приволок. “Внезапность” конфеты назывались. С вишней в роме.
А Вера смутилась на конфеты.
- Чего, - сказала, - Сергей Бонифатьевич, деньги зря транжирите. Детишки ведь у вас. Им бы и снесли.
А Сергей пошутил что-то про детишек. И завязались у них любовные отношения.
А Вера холостячка старая была. Давно на личной своей жизни жирнючий крест поставила. В юности ей крепкий брак с брюнетом нагадала одна привокзальная цыганка. Но брюнетов всё не попадалось. Всё рыжие или шатены жизненный путь пересекали. И все с сюрпризами - то алкоголики тайные, то многоженцы. Конфет “Внезапность” они не дарили, но разные номера откалывали. Последний, к примеру, поэтом был, ярко-рыжим. Он Веру и вовсе обокрал - спёр телевизор.
И вот встречаться с Сергеем начали, а потом и переехал этот коллега к Вере. Сам он с родителями после развода проживал. Прекрасно жили - ни тебе тайного алкоголизма, ни скрытого многожёнства. И стихи Серёжа совсем не любил, предпочитал прозу.
А Вера всё равно сюрприза ожидала. “Нагадали же брюнета, - думала, - а Серёжа белобрыс. Покрасить его, что ли? Обмануть, так сказать, судьбу. Жаль ведь терять. Хоть и алиментщик, но ласковый и добрый человек”.
И дождалась она, конечно. Посреди безбрежного счастья говорит однажды Вере Сергей.
- Веруся, - говорит он, - я, конечно, извиняюсь. Но мы с супругой бывшей аж восемь месяцев назад путёвки на отдых взяли. С детишками в тёплые края слетать. И придется лететь. Путёвки дорогие, а детишки ждут морских приключений. Не откажешь ведь, вынужден лететь. И бывшая супруга летит, и родительница её незабвенная. Я бы не летел, и пропади пропади путёвка эта, но детишки ждут. Они плакать будут, коли я с ними отдыхать не рвану. Прости уж. Спать обещаю в одиночестве, на лежаке каком-нибудь. Номер-то у нас семейный.
А Вера перепугалась очень. “Вот и началось, - подумала она, - а ежели вдруг чувства былые всколыхнутся? Тёплый климат очень к романтике располагает. Надо прям костьми лечь, но не пустить Сержика в эту авантюру. Ох, неужто и права цыганка та была. И Сережа не моя судьба? Ох, помру я, пожалуй, от таких переживаний”.
- И я с вами, - быстренько она говорит, - и паспорт у меня имеется заграничный.
- Не стоит, - Сергей отговаривает, - ты жару плохо переносишь. А там самые натуральные тропики. Давление еще скакнёт.
- Не-не, я с вами, - Вера настаивает, - всю жизнь мечтала в тропиках побывать. И с твоими детками поближе познакомиться.
И на все накопленные ею средства билет Вера берет. И купальник яркий.
И вот день отъезда приближается. А Серёжа вдруг по телефону с кем-то поговорил, смурной сделался. Прямо лица на нём нет.
- Отдохнул, спасибо, - Вере с обидой говорит, - Зинка, бывшая моя, как услышала, что и ты с нами катишься, так и психанула. И отдыхать в такой компании решительно отказалась. Родительница еёшняя и детишки в тропики летят. С нами непосредственно. Собирайся, если нервная система позволит тебе отдыхом насладиться. Спасибо, конечно, большое.
А Вера тоже психанула. Купальник на мелкие клочки разорвала вместе с билетом. И легла рыдать в подушки перовые. А Сережа молча панаму надел и улетел в теплые края со своим семейством бывшим.
"Права была цыганка, - Вера рыдает, - как уж права".
К Вере-то этот Сергей больше не вернулся. К родителям своим отправился дальше проживать. На работе не здоровался. И с бывшей супругой вскоре вновь отношения возобновил.
А Вера к Новому году другого мужчину встретила. Тоже он в коллектив пришёл. Без алиментов, не алкоголик тайный и женат ни разу не был. И лысый как коленка.