Даша закрыла глаза и долго лежала молча. Потом посмотрела на деда долгим, совсем не детским взглядом:
- Забери меня отсюда, дедушка. Не хочу я тут. Нельзя нам с тобой по одному, мы должны быть только вместе. Ты же умеешь сам лечить людей. Я это знаю. Плохо мне тут...
Ещё несколько дней Даша всё-таки провела в больнице, а потом Трофимыч в самом деле забрал её домой. Даша долго ходила по-новому, непривычному дому, вместе с дедом съездила и на пепелище, оставшееся от их старой заимки.
- Деда, а давай построим её заново. Ну когда-нибудь, - сказала она ему.
- Может быть и построим, - согласился он. - А пока нам с тобой надо привыкать жить по-новому.
Даша кивнула. Но как же это было трудно, начинать жизнь сначала. Она, маленькая девочка, узнала, что такое боль, поняла, как жестоки могут быть люди и каким беспомощным бывает человек, когда к нему приходит несчастье.
Даша терпеливо сносила все удары судьбы, она спокойно приняла то, что дети в школе не хотят общаться с ней, брезгуют и издеваются над её внешним видом. Конечно, ведь мамы заплетали своим дочкам косы, делали хвостики с красивыми бантиками, а Даше дедушка повязывал на голову белый платочек, и так она ходила на уроки, не снимая его. Иногда злые мальчишки срывали платок с её головы и бегали, размахивая им, а остальные дети смеялись, показывая на лысую голову Даши, покрытую безобразными шрамами.
Даша ничего не рассказывала об этом дедушке, она жалела его и не хотела тревожить. А сама потихоньку замыкалась в себе и привыкала к тому, что теперь всегда будет одна и никто не захочет дружить с ней.
А годы шли. Виноватых в пожаре найти не смогли. Сам Трофимыч был уверен, что это сделали два брата-браконьера, Пётр и Николай, вместе со своим дружком Андреем, но доказать ничего не смог, потому что выяснилось: за несколько дней до происшествия эта троица уехала на заработки в область и даже нашлись свидетели, которые подтвердили это.
- Ну что ж, людского суда многим удаётся избежать, - усмехнулся тогда Трофимыч. - А вот от Божьего ещё никто не уходил.
Старик словно в воду смотрел: не прошло и двух лет, как Андрея зарезали в пьяной драке, а Николай перенёс серьёзный инсульт и из ещё молодого сильного мужчины превратился в разбитого болезнью человека.
Только Петра наказание обошло стороной, и он по-прежнему жил вполне спокойно. Несколько лет его в деревне никто не видел, он уезжал на заработки, но потом вернулся и зажил прежней жизнью, не забывал и про охоту, хотя участок старого Трофимыча всё-таки обходил стороной. Как и новую заимку, которую старик постепенно строил, чтобы порадовать свою внучку, которая так и не привыкла жить в деревне.
Это и в самом деле было так. Даша стеснялась своего лица, хотя шрамы были только с правой его стороны. Волосы за долгие годы тоже отросли, но никогда уже не были такими густыми, светлыми и кудрявыми как раньше. Зато можно было больше не носить платок.
Даше было уже двенадцать лет, когда к ним в класс пришел новенький: худенький мальчик в очках с толстыми линзами.
– Это Миша, – представила его учительница. – Он будет учиться с нами две четверти, так сказать временно. Надеюсь, вы подружитесь. Миша, можешь пройти и занять любое свободное место.
Мальчик обвел взглядом весь класс и, к общему удивлению, прошел к последней парте, за которой сидела Даша, и улыбнулся ей:
– Можно? У тебя ведь не занято?
Даша обомлела и внезапно очень сильно покраснела. Она всегда сидела одна и привыкла к этому, а потому меньше всего ожидала от новенького такого поступка. Но все-таки убрала со стула свой портфель и подвинулась, уступая ему место.
– Зря ты сделал это,– сказал Мише на перемене Павлик Самойлов, самый задиристый мальчишка в их классе, которого боялись все. – С ней никто не дружит, видишь она какая, противная!
– Сам ты противный, у тебя вон нос горбатый и что? – ответил ему Миша. – Зачем людей обижать?
– Нос тебе мой не нравится? – усмехнулся Павлик и вдруг, не добавив ни слова, со всего размаху ударил Мишу. Тот упал. – Бей его, ребята! – закричал Павлик, призывая на помощь всех своих друзей. – Покажем ему, как он должен нас уважать!
Толпа набросилась на Мишу, девчонки завизжали, и тут случилось то, чего никто не ожидал: всегда тихая и безответная на издевательства Даша, размахивая своим портфелем, ворвалась в толпу мальчишек, избивавших Мишу, и начала наносить удары направо и налево.
– Пошли вон! – кричала она, – а ну-ка пошли вон!!!! Оставьте его сейчас же!
Когда прибежали учителя, мальчишки, все в синяках и ссадинах, уже отпустили Мишу и теперь хором обвиняли его и Дашу, что это они устроили драку и напали на них. У Даши под глазом тоже алым цветом наливался кровоподтек и Трофимыч, увидевший побитую внучку, только всплеснул руками:
– Внученька, это кто же тебя так?
– Сама не знаю, – рассмеялась девочка. – Там все кулаками махали, а я больше всех!
– Зачем же? – удивился старик. – Да расскажи же толком! Что там у вас произошло?
- Ох, деда, - Даша вздохнула, села на табурет и, подставив под щеку ладонь, задумчиво проговорила: - Почему люди бывают такие злые? Неужели им не хочется жить дружно и спокойно? К нам в класс новый мальчик пришёл, его зовут Миша. Он сел со мной рядом и это не понравилось другим ребятам. Вот они и стали его бить. А я защитила.
- Час от часу не легче! - воскликнул Трофимыч. - Разве это девочки должны мальчиков защищать? Всегда было наоборот. Вот как-то теперь с синяком ходить будешь?
- Ничего, деда, я привычная, - улыбнулась Даша.
А старик почувствовал, как его сердце обливается чем-то горячим: он так и не простил себе той страшной трагедии, в которой его внучка чуть не погибла, из-за которую она теперь расплачивалась своей несчастливой судьбой. Трофимыч знал, что дети не любят Дашу. Да и учителя никогда не становились на её сторону. Конечно, она ведь была почти сиротой, богатств не имела, одевалась простенько. Да ещё лицо обожжёное. Конечно, шрамы перестали быть такими яркими, но они всё равно никуда не исчезли, а для любой девочки привлекательность всегда была особенно важна.
- Дашутка, - Трофимыч обнял свою любимую, единственную внучку, - девочка моя, как же я хочу, чтобы ты была счастлива. Жизни своей не пожалел бы для этого.
- Я счастлива, дедушка, пока ты со мной рядом, - серьёзно проговорила Даша. - Так что живи долго-долго, и тогда у нас с тобой всё будет хорошо. Обещаешь?
- Ладно, - улыбнулся старик. - Буду жить, пока не поставлю тебя на ноги. А с Мишей своим меня познакомишь?
- Так он же не мой, дедуля, - рассмеялась Даша. - Я и сама его почти не знаю. Но он хороший человек, потому что заступился за меня.
- Подожди, - покачал головой старик. - Ты же сказала, что это ты бросилась защищать его!
- Ну правильно, - кивнула девочка. - Только сначала же он защитил меня.
Трофимович махнул рукой:
- Не поймёшь тебя. Ладно, пойдём обедать, драчунья моя. Мне ещё твой портфель зашивать. Вот уж бы никогда не подумал...
На следующий день Даша шла в школу не как обычно, стараясь быть незаметной, а гордо вскинув голову. Она ждала, что в любой момент мальчишки снова набросятся на неё, но они даже не смотрели в её сторону. А Миша, едва не опоздав на первый урок, торопливо прошёл между партами и опять сел с ней рядом.
- Ну что, влетело тебе за синяк и порванный портфель? - спросил он ее тихонько, потому что урок уже начался.
- Нет, что ты, - прошептала она. - У меня дедушка очень добрый. Он никогда меня не ругает.
- А мне попало за разбитые очки. Хорошо, что у меня были запасные. А ты, молодец! Не растерялась.
- Ты тоже, - улыбнулась она.
Даша сидела слева от Миши, и он не видел шрамы на её лице, но когда случайно она повернулась, по его лицу пробежала тень и Даша мгновенно поняла, что ему стало неприятно. Улыбка сползла с её лица, она отодвинулась от мальчика, а на следующей перемене пересела за другую парту.
- Дашь, ты чего? - удивился Миша.
- Отстань от меня, - сказала она ему и больше не проронила ни слова. А вечером, когда ушла в свою комнату, неожиданно горько расплакалась. Она снова поняла, что людям совсем нельзя верить.
Вот только Миша оказался не таким как все. Он несколько раз пытался поговорить с Дашей в школе, а когда у него это не получилось, он пришёл к ней домой:
- Что тебе надо? - спросила она у него.
- Даша, я не хотел тебя обидеть и не понимаю, что произошло. Ты можешь объяснить?
- Вот что! - она резким движением показала на свою щёку, покрытую шрамами. - Я чуть не сгорела, когда был пожар у нас дома и теперь все отворачиваются от меня, как будто я в чём-то виновата!
- Я не отворачиваюсь, - вполне серьёзно проговорил мальчик. - Ты мне нравишься, и я хочу стать твоим другом.
Было в голосе Миши что-то такое, что заставило Дашу поверить ему. Она внимательно посмотрела ему в глаза и вдруг улыбнулась:
- Хочешь чаю? Мы с дедом вчера пирог пекли. Будешь?
- Буду, - кивнул Миша. - А твой дедушка не рассердится из-за того, что я пришёл к тебе?
- Нет, что ты! - махнула рукой Даша. - Он у меня знаешь какой добрый. Кстати, он работает егерем и сейчас ушёл в лес, на обход. Но скоро уже должен вернуться. Я как раз собиралась ставить чайник и разогревать еду. Пойдём, пообедаешь с нами.
Трофимыч удивился, когда увидел в своём доме гостя, но принял его приветливо, а когда познакомился с ним поближе, сказал внучке:
– Ты права, Дашутка, Миша – хороший человек. И я рад, что у тебя появился такой друг.
Даша вздохнула: она-то знала, что скоро Миша навсегда уедет отсюда, и она снова останется одна. Так и произошло. Прощание друзей было теплым, трогательным и горьким, по крайней мере Даша никогда не чувствовала такого раньше. И память о Мише сохранила на долгие годы, ведь он навсегда остался для нее единственным другом детства, который хоть чуть-чуть согрел её замерзшую от людских обид душу.