Всем известны учебники Людмилы Георгиевны Петерсон по математике для начальной школы. В начале века многие школы по ним учились, и это считалось усиленной программой - немногочисленные учителя, умевшие работать с этими учебниками, добивались высоких результатов, а у большинства дети выпадали в осадок и порождали родительские стоны в зарождавшихся интернетах, а также сильно омолаживали контингент репетиторских клиентов, пополняя его собой. Потом линейка учебников Петерсон разрослась и до средней школы, увеличив число недовольных, а потом её вдруг убрали из числа рекомендованных.
Убрали примерно за то же, что я ругаю в современной школе: за алгоритмы и шаблоны, которые давались ученикам без должных доказательств и даже не очень-то системно.
И лучше, разумеется, не стало. Потому что с учебниками Людмилы Георгиевны умный и адекватный учитель мог сыграть на сильных сторонах и своим трудом компенсировать слабые, научив детей хорошо и правильно - а с идиотскими учебниками линейки "Школа России" шансов немного даже у выдающихся педагогов. Хотя эти учебники прикрываются именем Марии Игнатьевны Моро, как и сильно испорченные современные версии учебников якобы Виленкина, они просто никуда не годятся. Зато, вроде бы, не сильно вредят сами по себе, хотя это неточно. На пятиклассников, которых в начальной школе учили по этим учебникам, я насмотрелся. Возможно, что дело в учителях или детях, а не в том, что что-то не так с учебниками.
Но жертвы неправильного обучения "по Петерсону" (самое время сделать тут отсылку на неправильное склонение фамилии автора учебников - в силу того, что фамилия мужского рода, многие ошибочно думали, что за инициалами Л.Г. Петерсон скрывается мужчина) выросли и массово скрываются среди нас. Они могут быть взрослыми, могут быть студентами, могут - старшеклассниками. Но у всех у них есть одна общая черта, воспитанная учебниками: они подмечают во всём аналогии и закономерности, даже те, которых на самом деле нет, и умеют делать выводы, иногда даже приводящие их к верному ответу из неверных соображений, а чаще - к неверному.
И среди старшеклассников, которые приходят готовиться к ЕГЭ, определить тех, кто неправильно учился по учебникам Людмилы Георгиевны, очень легко. Они не способны к анализу примеров, подводящих к формулировке правила, но при этом очень любят формулировать какую-то собственную закономерность и этой своей закономерности держаться, несмотря на все свидетельства в пользу того, что она неверна. Почему я виню в таком поведении именно учебник? Потому что заданий из серии "сформулируй закономерность" там с избытком. Причём в этих заданиях можно придумать кучу разных закономерностей, и творчески одарённый ребёнок легко придумает что-нибудь достаточно извращённое. Но дальше надо что-то доказать, потом сравнить разные варианты по удобству и красоте - а если этого не сделать, то в голове закрепляется паттерн "придумать какую-то правдоподобную фигню, и я король".
Это трудно переделывать. Ломать устоявшиеся поведенческие привычки даже у шести-семиклассников больно и опасно, а уж в десятом-одиннадцатом это уже практически нереально. Здоровенные лбы, чей жизненный опыт уже шагнул за все мыслимые рубежи, не согласятся признать привычку, за которую их в школе много лет усердно хвалили, ошибочной.
При этом я продолжаю утверждать, что учебники Петерсон, во многом, хороши (уж по крайней мере в сравнении с тем, что есть сейчас - не считая учебников М.И. Башмакова и учебников к методике Эльконина-Давыдова, которых я ещё не видел, но недавно услышал, как их хвалят), но, в отличие от учебников, нейтральных в плане требования к работающему по ним учителю, они очень в этом отношении требовательные. А так как учитель начальных классов должен знать основы и методики обучения сразу нескольким предметам, ожидать от него глубокого понимания математики и требовать умения работать именно с конкретным учебником, трудно. Получается, что лучше выдать добротному специалисту менее спорный учебник, чтобы хотя бы не навредить школьникам неправильным обращением с ним.
Ясно, что проблемы обезьянок с алгоритмами, о которых я пишу постоянно, не начались с учебников Людмилы Георгиевны. Можно ли утверждать, что эти проблемы усугубились её учебниками (и неправильной работой с ними), я тоже не знаю. Старшеклассников, которые не видят правильной аналогии, стремясь найти неправильную, вижу регулярно. И переучиваю их с трудом, болью и, увы, с далеко не стопроцентным успехом. И пока не понимаю, за счёт чего удаётся всё-таки переучить - думаю, что каким-то хитрым сочетанием трудолюбия (что редкость сейчас) ученика и моей персональной харизмы. Систематизировать не получается.
