Я, тогда, что бы поддержать ее, да тягу к жизни пробудить, брякнул, жить надо что бы обидчиков наказать. Аннушка тогда так встрепенулась, глаза загорелись. Через силу есть стала, тяжело, конечно, восстанавливалась. Ну и я тоже страшную злобу затаил на своих деревенских соседей. Решил за Оленьку отомстить. Аннушка со мной не разговаривала. Жила как во сне. Бывало позову ее, а она будто не слышит, я снова позову, она посмотрит на меня, а вопроса не понимает. А потом стал замечать за Аннушкой, что она что-то задумала. Бывало уйдет в дальнюю комнату и сидит там. Могла целый день просидеть. Я приду к ней дерну за дверь, закрыта. Что она там делала? Как выйдет из комнаты, а я спрашиваю, чем занималась, а она на меня зыркнет страшным взглядом и отвечает:
-- Месть взращиваю. Я тогда не понял, что она имела в виду. Я конечно и сам мечтал отомстить тем кто виновен в смерти ни в чем не повинного дитя. Были в моем страшном списке и мои соседи. А мы ведь с ними жили душа в душу. А теперь, они прячутся от меня.
Ну так вот, -- старик отхлебнул чаю, посидел так немного, смакуя во рту ароматный напиток и продолжил. -- Я ведь не знал зачем Аннушка закрывается в той комнате. А потом подсмотрел. Как-то она неплотно занавеску задернула, маленькая щель осталась. Я не из любопытства подсматривал, -- сказал старик. -- Боялся, что бы Аннушка руки на себя не наложила. Ведь, когда я увидел людскую жестокость, испугался за Аннушку, я ее еще больше любить стал. Ну так вот, смотрю, а она мастерит какую-то куклу. Страшная такая кукла. Аннушка ей пошила одежку черную. Я посмотрел на все это, и у меня озноб по спине пробежал. Думаю, что же она задумала? Я следил за ней каждый день. И вот, как-то на полную луну, Аннушка ушла в эту комнату, как обычно, закрылась там, а я быстрее на улицу, в щелку глядеть. Стою и наблюдаю. Вот она расставила на столе свечи черные. Зажгла их и стала что-то говорить. Что говорит мне не слышно, только слышу, что призывает кого-то. И тут не поверите, как поднялся на улице ветер, да такой, что с ног валит. В лесу волки завыли так тоскливо, и знаете, ветер на улице, а в небе воронье собралось, и вьются возле окна, налетают на меня и клюют. Значит прогоняют. Но я кремень, стою, только от ворон отмахиваюсь, а сам в окно смотрю, ничего не пропускаю. И вот, вижу, как Аннушка взяла нож и полоснула себя по руке. Тут кровь как хлестанула, да на куклу. Вот так вот, девчат она и оживила ту куклу. Я своим глазам не поверил. Смотрю в окно, а кукла глаза открыла и на меня сидит смотрит. Я так испугался, перекрестился и тикать. Бежал долго, куда глаза глядят. А опомнился, уже на могилке у Олюшки. Как я туда попал и сам не знаю? Просидел считай до рассвета и домой поплелся. А на утро Аннушка вышла и объявила, мол, спасибо за хлеб и соль, и прости, что столько причинили неудобства и горя. Я ей говорю, ну какие неудобства? И почему так говоришь? А она мне отвечает.
-- Ухожу я. Не могу я больше у тебя жить. Мстить я буду и страшно мстить. А ты можешь пострадать из-за меня, а я этого не хочу. -- Я ее стал просить, ну куда, ты мол, пойдешь такая слабая еще? А она мне ответила -- "Своим обидчикам буду мстить, никого не пощажу, до седьмого колена буду мстить, что бы их проклятое семя не росло на этой земле." И вот девчат, когда уходила, яблоко мне дала. Сказала что бы я его съел. А яблоко такое краснобокое, да наливное. Я ей говорю:
-- Зачем мне даешь, сама съешь, ведь тебе витамины нужны, -- а она засмеялась и говорит:
-- Это тебе подарок от Олечки, не от меня. Не по мне это яблочко. Ну прощай Захарий, не поминай как звали. Любила я тебя и если бы не эти душегубы, я пошла бы за тебя замуж. Ну видно не судьба. -- Развернулась и ушла. Это была моя первая и единственная любовь. Я тогда разозлился на своих сельчан так, что не помня себя, всем подкинул красного петуха. Жалею сейчас что так поступил. Старик замолчал, молча рукавом вытирая старческую слезу.
-- А потом? -- Не унималась баба Аня.
А потом собрал свои пожитки и ушел сюда в лес. Но краем уха слышал, что стали люди пропадать в деревне. Да только пропадали то Олины убийцы. Я догадался, Аннушка взялась мстить. Долго я не трогал яблочко то, что мне Аннушка передала. А потом мне сон приснился. Будто Олюшка подходит и говорит, "что же ты Захарий моего яблочка не отведал? Или брезгуешь?" Я когда проснулся и сразу за яблочко, съел его, а оно такое вкусное, сочное, сладкое. И не поверите будто сила в меня влилась. Я руку выставил, а на руку бабочки садятся, я на озеро пойду руку в воду опущу, так рыба сама в руки плывет. Понимать я стал язык животных, птиц и насекомых. Травы стал распознавать, лечить могу. Вот такой силушкой и таким даром меня наделила моя Олюшка. Захарий сидел и долго смотрел в одну точку. А потом будто очнулся:
-- Вы, девчат, не осуждайте за тех погорельцев. Но по-другому я не мог. Не ведал, что творил. Да и нелюди они были. Но не мне конечно судьбы людские вершить, да суд над ними устраивать, я это понимаю, вот и готовлюсь перед Господом ответ держать. А тебе голуба помогу, ты ведь за помощью пришла? -- Спросил он Наташу.
-- Да, я к вам за помощью, дочь моя маленькая видит Аннушку с этой страшной куклой. Помогите, нам страшно жить в доме. Девочку мучает страх, да и меня тоже.
-- Хорошо, я подумаю и через день приду. Помогу тебе, постараюсь с Аннушкой договориться, -- пообещал старик.
-- А теперь девчата, вот вам фонарь, это на тот случай, если на вас волки нападут. Зажгите фонарь, ну я думаю все обойдется, и еще я пошлю Лиску проводить вас.
Баба Аня и Наталья покинули избушку Захария. Они шли наугад, но оказалось, что идут по тропинке, по которой шли сюда. Луна спряталась за облака, вдруг из-за кустов на тропинку вышла лиса.
-- Ой! -- вскрикнула Наталья.
-- Ты чего кричишь, малахольная? -- Испугалась баба Аня.
-- Да вон, на тропинке лису увидела, -- ответила Наташа.
-- Ага, Захарий не обманул, дал провожатого. -- Баба Аня телепалась сзади и несла фонарь.
-- Да, зря он нам фонарь дал, не пригодится, все волки небось разбежались, -- проговорила она. И только она это сказала, как далеко в глубине леса вдруг послышался страшный, тоскливый вой. Волки выли жалобно и страшно. Женщины остановились и затаили дыхание.
-- Слышали? -- Тихо спросила Наталья
-- Ага, слышала, матерь божья, как страшно то. -- Баба Аня перекрестилась и скомандовала.
-- Бежим Наташка! -- Она подняла свои юбки и учистила впереди Натальи по-молодецки. Та не сдержалась и прыснула в кулак.
-- Баба Аня, вы куда? У вас же в руках фонарь? -- Да какой там фонарь, -- старушка неслась по тропинке как бегун на финиш. Наталья бежала следом. Они добежали до кладки и по очереди перешли речку.
-- Все Наташка, мы спасены! -- Проговорила старушка, тяжело дыша.
Когда они подходили к дому бабы Ани, то увидели, как от забора отделилась какая-то фигура и стала надвигаться на женщин. Они остановились как вкопанные, а потом не сговариваясь закричали...
Продолжение следует...
Спасибо что дочитали историю до конца
