Бредут наши витязи по болоту черному, дикому, вот и знак увидали на дереве – руна в виде куриного следа – совсем с фантазией у язычников пещерных убого. Зрителю зачем-то который раз показывают одну и ту же излучину лесной речки, экономят видно на кадрах, а речку герои давненько уже не переходили, так что кадр не к месту.
Внезапно морок напал на друзей верных и стали они мутузить друг друга, что же … это не удивило… удивило то, что и копье Варуна поломалось и топор агафоновский, и у Белогора меч треснул, как стеклянный. Я даже догадался (не вру!), что их спасет от морок – тот мешочек с зельем что бабка-убийца Агафону в дорогу выдала. И правда – пришли в себя после зелья.
Пока витязи добирались до пещер, «дикий народ» порешил очередной отряд селян, не взирая, конечно на то, что тех было человек двенадцать. Фрол уберегся тем, что притворился мертвым. А вот лошадка у «рекрутов» была кажется, та же самая, что и у новгородца, приехавшего в острог.
Язычники поняли, что Фрол жив, а тот сует им украденный в корчме крест и говорит … что он внук Александра Невского – знаете такого? Это уже напоминает какую-то дурную комедию. И знаете, что? Главарь Фролу верит (ну, ежели соврешь!) и того утаскивают с собой. А витязи всё плутают по лабиринтам пещер… Конец третьей серии.
Пройдя с грехом пополам через лабиринт, богатыри выходят на языческое капище. Да, кстати, между делом выясняется, что Агафончик наш тоже того… в смысле, язычник. Потому как выбравшись из лабиринта пещер на свежий воздух, витязь вдруг завопил: «Хвала богам старым и новым!» Вот режиссер понимает, что некоторые современные мемы выглядят совершенно неуместно в речах новгородца конца XIII века? Ну-ка, ну-ка, расскажи, паря, поподробнее о богах своих… Особенно про новых, да и про старых послушаем.
Молятся язычники, Перуну, вестимо, кому же еще с фантазией то не густо в сценарии. Но это общество и впрямь похоже на некую народность, в отличии от «племени» вождя Толстопуза здесь есть женщины. И вот тут есть поворот, которого я даже не ожидал от подобного сценария. После драки выясняется, что это – мирные язычники и никого они, в принципе, не убивают, а брата Миры, Первушу, они и спасли.
Интрига начинает вырисовываться – кто-то косит под язычников и за этим стоит тайный недруг Белогора, толмач же Урджун выступает посредником между ним и предводителем банды. Тут, правда, есть одна неувязка – а за что нормальных, настоящих язычников ненавидит бабка Досада, да еще так, что решила не убивать богатырей? Она тоже работает на человека в черном балахоне? И, да – если у нас разбойники вовсе не темные язычники из леса, а люди, имеющие по своему обличью явное знакомство с обществом, то какого дьявола их главарь Крут настолько туп, что мог на голубом глазу принять задрипанного Фрола за … потомка Александра Невского? Да ратные люди, всех князей и княжат наперечет, чай, знали.
Землю нашу запугать хотят – делает вывод Белогор. Тут сложный вопрос, конечно. Из новгородской верхушки можно подозревать всех, кроме тысяцкого Радима – все они враги махровые как есть, включая посадника.
Белогор внедряется в банду, продемонстрировав разбойникам, не владение мечом, а умение лазить по карманам. Вот только никак опять не пойму – когда корчмарю не заплатили разбойники, то корчмарь стражу не кричал. А когда поймал за рукав отирающегося рядом Агафона, так того сразу впихнули в ту самую темницу, из которой успели убежать ранее и Варун, и Фрол. Какой же способ на сей раз выберет Агафон? Кстати, почему никто не ищет Фрола? Убежал – и ладно.
Совсем недавно, главарь разбойников Крут, жаловался своему «заму», на недостаток «кадров», но вот отбор у него странный. Привел «зам» троих (в том числе и Белогора), а Кнут и говорит – остаться, мол, должен только один, режьте друг друга. Кто же так потенциальными подчиненными раскидывается?