Фантастика!
Сразу предупреждаю Читателя, что никакой другой контингент фигурного катания на коньках в России меня лично не интересует и мною никак не обсуждается. Причин тому несколько.
Во-первых я женский тренер. То есть всю жизнь тренировал преимущественно девочек и девушек.
Много работал с женщинами от 20 до 60. Но в основном это было связано с тем, что работал я в агрессивной педагогической среде, которая в основной своей части всё-таки именно женская. Да и в шахматах мне выпало в основном работать с девочками благодаря идее Ивана Васильевича Звягина ввести всеобуч в своей знаменитой шестой школе города Качканара. Когда я устроился было преподавателем в ГПТУ города Архангельска ориентированного на подготовку «первопечатниц» (типографии) мне сразу поручили быть «классным руководителем тринадцатой группы состоявшей из тринадцати шестнадцати-семнадцатилетних студенток» разговаривавших чистым матом. Оттуда я благополучно через три недели сбежал. Причина – зарплата 80 рублей в месяц а на комбинате я получал 260-320. Но не только зарплата.
Кстати на комбинате пока я ждал в очереди вакансии на ТЭЦ-2 я оказался «начальником» группы из сорока трёх «легкотрудниц» то бишь беременных женщин на сносях, которые ловко орудуя ломиками с приваренными к острию топорами долбили лёд на мостовой Сульфата напротив заводоуправления. Они тоже меня не стеснялись и видит Бог – после трёх лет морского военного флота, где я ничего такого не слышал даже близко, их речи были наполнены невероятными по глубине и остроумию матерными трех-семиэтажными выражениями и я понимал, что весь Военно-морской флот просто отдыхает!
Естественно не с этих «групп» начиналось моё чисто «женское внешнее окружение».
В своей родной второй школе я был плотно окружен женщинами педагогами, которым противостоял в гордом одиночестве физрук Владимир Степанович. После школы я попал в Краснодаре на почту в четвёртое (тринадцать = это между просим тоже четыре! – сложите 1 и 3) отделение связи. Одни женщины! Только мой учитель Говенко был пожилой стройный ходок на длинные дистанции. Но самый первый мой женский коллектив… Нет, не бабушка, тётя и мама которые меня и растили почти с нуля! О! Боженька побеспокоился. Я родился в тюремном бараке где рожали еще сотни заключенных женщин – рожениц, которые неведомо как сумели-таки забеременеть на Колыме. Один из путей подробно описала моя мама в своих «Этюдах о Колымских днях». По её воспоминаниям к ним в трюм на «Джурме» на период путешествия по морским глубинам забросили партию голодных уголовников. Те своих интересов не скрывали и женщины из этого этапа по сути были обречены на…
Так что самый первый круг окружавших меня женщин составляли мамки и заключенные здесь «санитарки» и «акушерки» медицинского образования в основном не имевшие.
Я помню их перемещения мимо моей лежанки, помню их негромкие голоса, их слёзы. Но вот про речь ничего сказать не могу. Ничего не запало в душу. Ни словечка. А маму поющую мне песенки на ночь я вспоминаю уже за свердловской печкой в нашей комнате.
Так что моё понимание женского контингента базируется на очень солидной «предварительной подготовке» и сам я к её организации не имею ни малейшего отношения. Так уж выпало. Так случилось. Поэтому мальчиков и пары я понимаю намного хуже чем девчонок любого восраста и статуса и свои предположения о неизвестном мне по существу явлении оставляю в себе и для себя. А вот одиночество женщин, одинокость девушек, одиночность девочек – это всё моё родное мне и очень близко прожитое.
Начну с тёти Роны.
Она родилась в 1922 году с врождённым пороком сердца.
В техникум в Златоусте она поступила накануне войны.
Сохранилось её письмо домой (в Свердловск) из Златоуста датированное 17 июня 1941 года.
Войну и голод она пережила дома с младшей сестрёнкой (моей мамой) и братиком.
Отец её был репрессирован в 1938 году и потому её мама непрерывно работала, чтобы сохранить семью и детей. А дом был на Роне. Из войны она вышла уже с двумя пороками сердца. После истории с тигрицей обзавелась и третьим пороком. Три порока сердца – это очень серьёзная нагрузка на организм. И потому часть жизни она проводила в больницах и реанимациях. Моя мама после лагеря поступила в Горный институт, работала на трёх работах и параллельно училась на дневном и успешно закончила Горный в 1961 и по распределению попала в Краснодарский край в Варениковскую. Поэтому я и мой младший брат оставались с бабушкой – тоже к тому времени тяжело больной – и с Роной. В январе 1963 года сердце Роны после инсульта не выдержало. Мы остались с бабушкой, а мама работала «в поле». Денег в семье хронически не водилось, и только искусство бабушки хранить масло в ведре с водой, и готовить куриные лапки спасало нас от вымирания. Через пять лет после Роны не стало и бабушки. Я как раз был на грани полного бросания школы и реально мог остаться недоучившимся. Так круг женщин вокруг меня сжался до одной моей мамы. А она попала в автокатастрофу в которой погиб и водитель и начальник партии и вдобавок её укусил летом энцефалитный клещ. Надо мной нависла угроза полного одиночества. Брат младший как раз пошел первый раз «в ходку» по малолетке.
Ну вот в целом я предельно кратко представил предысторию лежащего перед Вами текста.
Той, которая прочла и не бросила чтения, вскоре станет ясно, что многие мои сентенции, не зная предыстории, нельзя понять и оценить адекватно.
Фигуристка Медведева выпустила фильм (я верю рекламе) «Медведева против Медведевой».
Если это платное кино, то я его уже никогда не увижу.
Во-первых потому что «никогда» как никогда близко.
Во-вторых потому что я нищ.
Тут в одном магазине одна продавщица по случаю сказала мне, что сорок рублей – это не деньги.
«Милая! Две копейки – это взять руками доску длиной шесть метров и шириной пятнадцать сантиметров в дюйм толщиной и перенести её с места на место на несколько метров и аккуратно и точно уложить в пакет. Тысяча досок как раз и составляют такой пакет, который можно сложить за пять-шесть часов под палящим солнцем или под проливным дождём. За эту работу вы получите ровно двадцать рублей. Сорок рублей – это фантастические деньги! Это огромная сумма!» - сообщил я бедняжке. И убыл не покупая уже почти выбранный товар.
Сколь бы ни стоил билет на этот фильм мне он не по карману.
Но заголовок!!!
Ничего круче в мировой литературе я не читал.
Лев Николаевич Толстой отдыхает (как и весь ВМФ).
Вот это глубина!
В одном этом заголовке сформулирована сжата спрессована вся суть темы Одиночества женщины.
На самом деле Женщина тотально одинока!
Она изначально Одна.
Вся жизнь Женщины – это беспрестанная борьба с собственным одиночеством.
Куда бы она не шла, с кем бы она не общалась, на кого бы она не надеялась – она абсолютно одна.
Есть огромная разница между мужчиной и Женщиной в этом пункте.
У мужчины есть Женщина.
А у Женщины нет никого.
Что такое семья и материнство?
Это попытка Женщины спастись от одиночества.
И пока детки рядом, пока они зависят от мамы, у неё возникает иллюзия полноты и гармонии.
Увы.
Лента времени движется со скоростью курьерского поезда и то, что сегодня кажется далёкой «перспективой» превращается в жестокую неумолимую реальность.
Да, дети спасают. Но не навсегда. И внуки поддерживают иллюзии, но…
Мне Бог послал жизнь в окружении огромного числа абсолютно одиноких Женщин.
Великих Женщин!
Зента была абсолютно одинока.
Зингра была чудовищно одинока.
Александра Георгиевна была страшно одинока.
Валюша была беспросветно одинока, и под конец жизни ежедневно выла от одиночества и заливалась слезами ежедневно.
В девяностые годы во время одной командировки в Минобразования России я вышел из станции «Тургеневская». На ступеньках при выходе сидела худая высокая, одетая не по погоде в поношенное лоскутное и протягивая руки к прохожим страшно кричала:
«Есть хочу! Дайте хлеба! Жрать хочу!»
Её крик стоит у меня в ушах до сих пор.
Она была безумно одинока в центре громадного города.
Абсолютно одна!
И её одиночество было страшнее и её голода и её холода.
В бесчисленных поездах меня сопровождали чудовищно одинокие проводницы.
В учреждениях в кабинетах сидели умнейшие авторитетнейшие Женщины и я видел их полное тотальное одиночество.
Они спасались от одиночества вот этим «должностным» общением.
Я проводил игры с педагогическим коллективами школ и колледжей, университетов, академий, лицеев… Залы одиноких женщин общались со мной и мне становилось жутко от мысли, что для них я не более, чем еще одна попытка хоть как-то скрасить свое одиночество.
Об одной игре я расскажу сейчас чуть подробнее.
Это была самая первая Игра моего частного колледжа «Surmico» в свежепереименованном Екатеринбурге. Место проведения игры и контингент – педагогическое училище на той самой площади (это я узнал через несколько лет!) на которой стояла тюрьма в которой перед расстрелом содержали моего деда – писателя. По этой площади бегали Рона, Лариса и Миша и кричали: «Папа! Папа! Папа!» но окна были закрыты досками… и они даже не знали – тут ли он. Бегали они в начале мая. А его расстреляли в ночь на 13-е мая…
Итак: училище. Зал. Семьдесят педагогов, более сорока студенток старших курсов, руководители, удобрщицы… в общем все. И все Женщины! Ни одного мужского лица в зале.
Игру ведем я и Андрей. Андрей в коридоре следит за порядком, а я веду игру.
Первые пятнадцать минут блиц-обмен в режиме: вопрос – мгновенный ответ ведущего.
Ответ обезоруживающий. Молниеносный. Точный. Безупречный.
Через пятнадцать минут зал успокаивается. И тогда я произношу одну из самых удивительных речей в своей жизни. Привожу её полностью, без купюр и вставок, именно так, как она и была произнесена мною там и тогда. Представили? Полутёмный зал полторы сотни женщин. Мёртвая тишина. Мужик со сцены вещает.
- Необходимо отрефлексировать наше собрание в самой его сути.
Вы – женщины, которые ушли от своих собственных детей, чтобы учить девушек, которые ушли от своих братьев и сестёр, как правильно уходить от своих детей, чтобы учить чужих детей. Чему можете вы их научить на самом деле? Вы им демонстрируете только свой личный опыт оставления ьез своего личного присмотра собственных детей. Более ничего! Все ваши «знания» не более чем иллюзии. Через триста лет над всем, чему вы учите будут потешаться. Какие «знания» давали ученикам триста лет назад? Абсолютное большинство «знаний» оказалось не более, чем заблуждением. А истинно только то, что то время, которое вы могли провести с собственными детьми вы бездарно потеряли здесь. И ваши студентки учатся именно этому «искусству» бросать своих детей. Лично я не верю ни в какие «педагогические» «курсы». Я не верю ни одному слову Женщины, которая ушла от своего собственного ребёнка. Потому что уста её – лгущие.
Мать своего ребёнка не оставляет никогда, ни при каких обстоятельствах. Вся истинная цель Женщины - вырастить своего ребёнка. Она может принять и воспитывать чужого ребёнка но не ценой оставления своего. Вы сидите в тёмном зале и слушаете идиота – ведущего, хотя ничего нового для вас он вам сообщить просто не в состоянии. У вас дома одни дети. Ваши дети. Ваши кровиночки. Но вы тут делаете вид что заняты чем-то очень важным и ваши студентки тут же смотрят на вас и получают образец того как делать вид и изображать что-то из себя, кем вы на самом деле не являетесь. А ведь это противоречит вашей собственной природе. Противоречит вашему естесству. То есть просто противоестественно!
Я сделал паузу. Тишина стояла мёртвая.
Через пять минут я объявил: На этом Игра закончена. Спасибо за участие.
Встал и ушёл из училища.
Андрей сопровождал меня и в расположенной по соседству школе мы уселись гонять чаи с завучем, женщиной весьма интересной в своих неординарных взглядах на педагогику в России.
Через три часа (три часа!!!) к нам в кабинет вошла директор училища, в котором мы проводили Игру. Она обратилась к нам с невероятным сообщением:
- Алексей Алексеевич! Они не расходятся! Они сидят и просят ЕЩЁ! Они хотят ЕЩЁ!
Пришлось возвращаться и распускать высокое собрание.
А ведь я не сказал им по существу ничего нового, ничего непонятного, ничего такого, чтобы…
По существу я просто отразил то, что и было на самом деле.
Женщины бросавшие своих детей, чтобы научить девушек бросать своих детей.
Давненько это было!
А между тем нигде не фиксируются основные достижения Женщин.
Занавесочки на окнах придумали и воплотили Женщины.
Наволочки на подушки придумали и воплотили Женщины.
Чистые простынки и пододеяльники придумали и воплотили Женщины.
Именно Женщинам мы обязаны гигиеной и чистотой дома.
От Женщин у нас вся красота и порядок в доме.
Женщины – авторы ритуалов и обрядов, кулинарных рецептов и цветочных клумб.
Строгость и аккуратность в речи от Женщин.
Женщины создают уют и гарантируют безопасность в доме.
Женщина организует всю внутрисемейную жизнь.
От Женщин и парфюмерия и дезодоранты.
От Женщин и мода и одежда.
Никакой мужчина не в состоянии охватить своим слабым умишком весь круг забот и проблем Женщины, тем более, когда в доме появляется ребёнок.
Женщина изначально обречена на каторжный труд дома, на каторжный труд по выращиванию ребёнка. И потому изначально аморально всё, что не направлено на организацию социальной помощи Женщине в её Одиночестве и в её подвиге.
И вот только теперь мы можем перейти к рассмотрению Женского одиночного фигурного катания на коньках.
Почему имеющаяся формула соревнований в целом принята обществом?
Потому что она отвечает внутренней природе девушки.
Девочка изначально желает «выступить перед обществом».
Это внутреннее желание естественно и абсолютно обеспечено.
Именно «выступление» обеспечивает «выбор» будущего «спутника жизни».
Но задолго до выбора спутника необходимо «порепетировать выход в свет».
И девочке важен именно опыт выхода в свет.
Естественно тут нет «мелочей».
Важно абсолютно всё!
И потому так привлекателен надёжный ритуал выступления.
Заранее известно место и время выступления.
Строго очерчен временной промежуток.
Он посилен.
Строго очерчен круг поз, жестов, взглядов, перемещений в пространстве, ритуал подготовки к выступлению, ритуал предвыхода, ритуал завершения выступления. Ритуал после выступления, то есть как раз всё то, что имманентно внутренней организованности растущей Женщины.
Чёткость, порядок, ясность, строгость, лаконичность, организация выступления, внутренняя организация каждого предстоящего момента. Мужчинам непонятно, почему Женщины не любят «импровизаций», а ведь какие еще импровизации, когда происходит самое главное?
Импровизации это удел неорганизованных идиотиков. Импровизация это попытка оправдания неумехи и хвастунишки. У Мастера всё разложено по полочкам и позиция возникшая в турнирном зале вчера стояла на столе дома. В зале только показывается то, что капитально заготовлено дома.
Для девушки очень важно точно знать: что и как именно будет. Никакого восторга от неизвестности она не испытывает.
У девушек уровень самокритичности на порядки выше чем у мужчин.
И в мужчинах девушки ценят в первую очередь именно строгую обоснованную критичность.
Достигнутая организация прокатов максимально адекватна внутренним требованиям девочек к этому мероприятию. Они принимают эту систему именно потому, что она им адекватна внутри, в душе, в уме, в сердце, в крови.
Почему они именно рвутся выступать?
Потому что это момент реальной тотальной самореализации и в красоте и в гармонии и в развёрнутости общения с миром. Девочки это предельно замкнутые личности, и они прекрасно понимают, что есть общение, а есть иллюзия общения. Девушка здесь в прокате по сути сама определяет в какой именно степени «приоткрываться» этому миру. И потому такое огромное значение имеет выбор музыки. Общение с миром предельно ограничено, строго локализовано, упорядоченно, и это девушке не может не нравиться. На балу девушка в группе других Женщин, а на катке она абсолютно одна. И в этом её одиночестве ключ к пониманию её Личности.
Вот мои гармонии, вот мои предпочтения, вот мои возможности и вот мои перспективы.
Ничего лишнего! И никаких слов! Слова – это жалкое от мужчин. Свои слова девушка держит в себе и для себя. Словами она не разбрасывается. Нет ничего реже в жизни, чем слова Женщины.
Девушек абсолютно устраивает прокат в группе других прокатов. Потому что Женщины в отличие от мужчин не эгоистки и не монополистки. Ей и так в семье обеспечена изначальная монополия. А группа прокатов гарантирует ей внешнее: «Я такая же как и все. И не хуже других!»
Её максимально устраивает полюс недоступности. Земные полюса вообще говоря ледовые.
И вот на льдине катка в прокате девушке нравится именно её тотальная недоступность. Смотри! Но руками не трогать! Слов не болтать. Подарки? Только издали и никаких ответных обязательств.
Девушка на льду – главный соавтор Бога и Природы. Она творит по законам красоты и по внутреннему императиву гармонии. Здесь она максимально приближается к раскрытию собственного совершенства. И пока не видно других активностей, приближающихся к фигурному катанию.
Художественная гимнастика?
Сравните размеры катка и зала для выступлений гимнастки.
Синхронное плавание?
Нет самого главного – полного абсолютного одиночества.
Прыжки с трамплина в воду?
Недостаточен временной интервал одного выступления.
Прыжки в высоту?
Слишком краток период высшей гармонии самораскрытия.
И о личном. О чувствах.
Настоящая Любовь это всегда схватка льда и стали.
И скольжение по краю бездны.
По самому краю.
И ряд технических замечаний напоследок.
Период цветения в природе определяет не федерация фигурного катания на коньках России.
Одиночное фигурное катание у девушек это в первую очередь время совсем молодых и юных.
Так называемое «зреложенское» катание это на мой взгляд скорее старческое слабоумие некоторых геронтофилов.
Мне нравится парадигма: покаталась, достигла двадцати, вышла замуж, родила детей…
На мой зрелостарческий взгляд это нормальная логика.
А запрещение девушке прыгать четверной в короткой программе, чтобы дать преимущество трикселлистке это полный абзац.
