Март, природа ликовала, радовалась весне. С утра и до вечера на старых липах галдели воронье да галки, бродили по рухнувшей дороге, высматривали, вдруг удастся чем-нибудь поживится. Утром Любка шла на работу и видела, как важно расхаживались грачи возле конторы.
- Батюшки, грачи уже прилетели, а я и не замечала. - Подумала Любка - Ишь, ходят, выискивают себе корм. Эх вы, не знаете, что даже председательская лошадь всю зиму зерна не видывала. Одна радость у нее была - сена охапка. А чего уж про других лошадей говорить. Летите к амбарам, там может где по осени и обронили зернышко.
В коридоре она увидела Фирку, удивилась.
- Чего ты с утра здесь делаешь? Или случилось чего?
- Да маму из больницы выписывают. Вчера звонили в сельсовет, сказали, чтоб приезжали за ней. Вот ведь забота. На чем везти ее, ума не приложу. Дорога-то вон какая плохая стала. Вот и жду председателя. Может он чего скажет.
- Так ты пойдем, посиди пока у нас, чего тут в коридоре стоять. Скоро, чай придет он.
Они зашли в бухгалтерию. Любка усадила Фирку на стул возле себя, принялась за работу. В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги.
- А вот и председатель пришел, иди сразу к нему. - подсказала Люба подруге.
Фирка вернулась совсем скоро. Она подошла к Любке и зашептала.
- Ох, повезло-то как. Председатель в город сейчас едет, на совещание сегодня их всех вызывают. У него уж лошадь готовая стоит на улице. Сказал, что на обратном пути захватит маму из больницы. А мне и ехать незачем. Ладно, побежала я работать.
Девушка убежала довольная. Все трое посмотрели ей вслед. Любка задумчиво проговорила.
- Хороший все-таки у нас председатель. Человечный. Другой бы и возиться не стал с чужой бабой. Не его забота да и все тут. Вон на выселке председатель как зверь лютый, говорят.
Бухгалтерша закивала головой. Она тоже была наслышана, про его методы работы с людьми.
Три недели пролежала Вера в больнице. Вечером возле ее дома остановилась председательская упряжка. Он не стал заходить в избу постучался в окошко.
- Эй, хозяева, выходите мать встречать.
Там словно ждали его . Сразу выскочили Манька да Файка, развязки, натягивая на ходу пальтишки. Вера уже выбралась из председательского тулупа и стояла возле саней. Девки подбежали к ней, подхватили под руки, повели в дом. Уже на пороге опомнились, стали благодарить председателя.
- Да ладно, будет вам. Идите домой, застудитесь.
Он сел в свой возок и лошадка резво побежала по дороге.
В избе, прямо у порога, Веру встречал Егор. Он обнял жену, она его. Так и стояли возле двери обнявшись и молчали.
- Живой, живой Слава Богу! - почти простонала Вера.
Она прошла вперед, села на скамейку у печки, привалилась к ее теплому боку.
- Верка, а я уж и не чаял, что увижу тебя. Как ранили меня, лежу на снегу, бой идет. Ну, думаю, отвоевался ты Егор. Стал уж прощаться с вами со всеми. Тут две сестрички подползли, взвалили меня на сани, так и повезли ползком. Я уж не помню, как дальше было. Очнулся в медсанбате только. Оттуда в госпиталь отправили. А что письма не писал, так задумка такая была. Вдруг думаю без ног останусь, зачем я вам такой нужен буду.
Егор вытер набежавшую слезу, вспомнилось то время.
- Одну ногу пуля только чиркнула, да кожу содрала. А вторую сильно задела. Но ничего, все заштопали. Разрабатывать надо ее теперь.
Верка, так и не раздевшись, в пальто, закутанная в платок, обнимала мужа, прижималась к нему поближе. Ей казалось, что никогда она его не любила так, как сейчас, хромого, уставшего от войны. Все плохое разом забылось. Нет, не зря видно отбила она его от Фроськи. Не блажь это ее была. А любила она Егора. Поэтому и совершила свое безрассудство
К ним подошла Манька, расстегнула пуговицы на пальто, сняла его, развязала шаль.
- Мама, покажи хоть, как ходишь то ты.
- Хожу, хожу потихоньку. Будем с отцом вместе расхаживаться - засмеялась счастливым смехом Верка.
Младшие девчонки накрывали стол. Достали из печи чугунок с умалевшей картошкой, крынку молока. Корова к весне молока немного прибавила. Да и теленка пришлось поставить в маленький хлевушок, отняли его совсем. Первое время вместе их держали, чтоб потеплее теленку было вместе с коровой. Так ему никакие жерди-перегородки помехой не были. Умудрялся пролезть и высасывал все молоко подчистую.
- Скоро Фирка придет, ужинать будем. Ты, мам, не сильно проголодалась. Как хоть там кормили вас в больнице
- Да кормили. Получше, чем дома мы едим. Мясное почти каждый день было.
В избу ввалилась запыхавшаяся Фирка. На работе пришлось немного задержаться подольше, а она переживала, как там мать с отцом встретится. Увидев их в обнимку сидящих на одной скамеечке, у Фирки отлегло от сердца. Ну хоть тут-то все хорошо. Зря она только переживала об этом. Мать просто светилась вся. И Егор ласково смотрел на нее. Прямо совет да любовь.
- Давайте ужинать. Файка, чего стоишь, нарезай хлеб. - скомандовала Фирка, непонятно отчего вдруг смутившись.
Вера встала, осторожно прошлась по избе, заглянула на кухню, где хлопотали девчонки.
- Мам, как у тебя ноги-то, не болят?
- Сейчас ничего не болит. Только слабые они стали от того, что долго лежала, да не ходила. Вот и говорю, будем теперь с отцом на пару расхаживаться.
- Ну и ладно, ну и хорошо.
Фирка с аппетитом ела картошку, запивала молоком. Одной проблемой стало меньше. От этого даже настроение у нее улучшилось. Но вторая проблема не давала ей покоя. Закончилась третья неделя, а Гришка так и не пришел. Может другую мать своим детям нашел. Или случилось чего. Вот ведь, и живут рядом совсем, а как пойдешь. “Здравствуйте! Это я явилась”. А вдруг там новая хозяйка уже командует.
Еще ничего не решив для себя окончательно, Фирка даже себе боялась признаться, что ревнует уже его ко всем возможным соперницам. Хотя к чему лукавить. Она в душе была согласна на его предложение. Ей уже хотелось качать на руках девчушку, а потом укладывать ее в зыбку спать. Хотелось умывать запачканные мордашки братьев и ругать их за то, что они опять все извазюкались. Хотелось вечерами сидеть с Гришкой за одним столом и решать, как им жить дальше. Она-то была согласна. А вот того, кто был должен спросить это все не было и не было.
На другой день Фирка работала на ферме. Перевозили сено из большой скирды под навес возле фермы. Фирке приходилось работать и за возчика, и за грузчика. Тяжелая работа ее не пугала. Она отвлекала девушку от различных мыслей, словно рой, крутящихся в ее голове.
- Фиркаааа! - услышала она голос бригадира. - Иди сюда
Она привязала быка к столбу понадежнее, чтоб тот не совершил побег к скирде с сеном, да не расшвырял там его.
- Фирка, тебя там мужик какой-то разыскивает - бригадир махнул рукой в сторону сторожки.
Девушка поднялась на крылечко, вошла во внутрь избушки. Здесь хранилась сбруя для лошадей. Здесь же стоял топчан, на котором спал ночами сторож. В подслеповатое окошко падал тусклый свет. Фирка сначала даже не заметила, что на табуретке у печки сидит человек. Услышав стук двери он повернулся к ней и девушка узнала в этом человеке Григория.
Это был он и не он. Куда делась его борода, всклоченные волосы. Гриша был чисто выбрит, волосы подстрижены. Да и полушубок на нем не болтался, как с чужого плеча.
- Гриша? Это ты? Даже не узнала. Так изменился за это время.
- А куда мне деваться. Я ведь теперь жених. Пришлось постараться, чтобы невеста не испугалась. - Он улыбнулся, и от этой широкой улыбки у Фирки внутри пробежали мурашки.
- А я почему-то думала, что ты не придешь. - Фирка засмущалась и не знала чего сказать. Она-то за старика его тогда приняла. И даже не поверила, что ему тридцать лет. А сейчас перед ней стоял молодой мужчина, красивый, статный. Только вот одна рука висела, словно плеть. И ей стало страшно, что он уже передумал о своем предложении. Такой мужик любую девку позовет и та побежит за ним. Не посмотрит, что одна рука не валандает.
- Ну так чего ты надумала? Чего мне скажешь. Согласна стать моим детям матерью.
Фирке опять не понравилось, что Гришка хотел в ней видеть только мать для своих детей. А как жену для себя он не представлял ее что ли.
- Знаешь, я много думала над твоим предложением. Я хоть и не красавица, но не дура. Понимаю, что тебе край нужна мать для детей. Ну а для тебя я кто буду. Ответь мне по честному только. Вижу ведь, что не нравлюсь я тебе совсем. Как жить-то мы будем, если я соглашусь.
Гришка задумался. Фирка и вправду ему не нравилась, как женщина. Но он глядел в ее глаза и видел там в глубине столько доброты, что понимал, лучшей матери ему не найти. Что ему остается делать. Постараться стать мужем хорошим. Он так и ответил ей, честно, ничего не утаивая.
- Ты не переживай, я тебя не обижу. И жить мы будем, как муж и жена. Привыкнем друг к другу, притремся а там глядишь и любовь придет. Многие ведь так живут. Думаешь, что прямо все по любви женятся. Разные причины бывают. А что не красавица, так с лица воду не пить. Не думай об этом. Улыбайся почаще. Ты когда улыбаешься, сразу красивая становишься.
- А чего мне переживать. Давай попробуем. Посмотрим, что из этого выйдет. Я ведь в мыслях твою девчонку давно уж на руках тетешкаю.
- Вот и хорошо, что согласна.
- Гриш, а жить то мы где будем. К вам на выселок я ни за какие коврижки не пойду. Послушала про вашего председателя самодура. У нас, сам понимаешь, мать с отцом да еще три девки. Зато у нас корова отелилась, молоко для девчонки будет, не бегай, не ищи по деревне.
Григорий задумался, на лбу пролегли две глубокие складки. Ведь и вправду она говорит. На выселке жить совсем нельзя. Даже молока и того не найдешь. Не одной коровы в деревне не осталось. Правильно сказала Фирка, что не дура она. Смотри, все наперед уже продумала. А ему, умнику, даже в голову не разу это не пришло.
- Надо поспрашивать, на постой можно к какой-нибудь старухе одинокой напроситься или вдове. - развила Фирка свою мысль дальше.
Они еще поговорили о житейских делах. Поговорили бы и больше, но Фирке надо было идти работать. Она уже представляла, как рвет и мечет там бригадир. Бык-то остался на самой дороге, а его по-прежнему все побаивались и обходили стороной.
- Ты приходи на неделе к нам. Мальчишек своих тоже возьми. Посмотрим, как все пойдет. Может их сразу у нас и оставим. Тятинька все равно все дни дома, на работу не ходит. Пусть водится. А я поспрашиваю, к кому напроситься можно на постой. С мамой поговорю, с председателем.
На этом они и разошлись. Каждый из них надеялся, что дальше все будет хорошо.