Наблюдения показывают, что к предметам непознанным, механизмы которых слишком сложны, непонятны, не описаны существует особое отношение, которое можно выразить словом "сакральное". Сакральность состоит в приписывании предмету свойств, ему не присущих, но в следствии его сложности и непонятности - предполагаемых. В противоположность этому, предметы познанные и описанные воспринимаются как механизмы - понятные и логичные системы, работающие по известным закономерностям; к подобным вещам редко стремятся присвоить абстрактные понятия души, жизни и прочие гуманитарные термины.
В истории познания существует множество примеров перехода вещей из разряда "сакральных" в разряд "механических".
Самая известная такого рода ситуация произошла в химии - состоит она в разделении оной на органическую и неорганическую. Первоначально предполагалось что вещества, содержащиеся в живых организмах обладают "жизненной силой" - сущностью, свойственной только живым организмам «…ни животные, ни растительные тела, ни их части не могут быть воспроизведены поэтому химическим искусством». Подобное отношение к материи является сакральным в следствии приписывания ей абстрактной "живой силы" из-за сложности строения и свойств органических молекул. После успешных попыток синтезировать некоторые вещества, ранее обнаруженные только в живых организмах, а также разработки теории касательно их строения, органическая химия начала терять своё сакральное значения, превращаясь в условный раздел обычной химии.
Подобные ситуации часто происходили в биологии: сердце издавна считалось сакральным органом, вмещающим в себя душу и отвечающим за чувства. По мере развития анатомии работа сердца всё больше прояснялась; оно уже не воспринимается как сакральный орган, наделённый душой и чувствами, но как понятный механизм, суть которого подобно насосу состоит в перекачивании крови.
В настоящее время подобная ситуация происходит касательно изучения мозга и попыток создания искусственного интеллекта. Вряд ли, учитывая прошлый опыт познания, найдется фундаментальная преграда для создания механизма, подобного мозгу и обладающего присущими ему свойствами. Предположение о душе настолько же абсурдны как и суждение о том, что микросхемы работают на белом дыму - испуская "белый дух" микросхема погибает, при этом упускаются внутренние процессы разрушения, которые и сопровождаются выделением дыма.
Углубляясь в познание природы в различных её проявлениях появляется сложность в проведении границы между живым и мертвым - открываются новые организмы, которые невооруженным взглядом сложно определить как живые - те же бактерии, если не смотреть на них в микроскоп, на первый взгляд покажутся невзрачной слизью, которую вряд ли можно назвать живой; вряд ли условный твердый предмет можно определить как живой, если заранее не знать что это коралловый риф, дерево, кость и прочие вещи, считающиеся живыми. Сложный организм при своей смерти оказывается не вполне мертвым: не смотря на остановку организующего ядра - мозга, который определяет организм как единую систему, отдельные его составляющие всё еще остаются живыми - клетки в различных тканях продолжают функционировать в течении некоторого времени и после "основной" смерти.
В целом опыт показывает, что между живым и мертвым нет фундаментальной, непреодолимой преграды; материя то и дело переходит эту границу, на деле - весьма условную. Сакральное отношение к живому исходит в следствии сложности и непознанности процессов, присущих организмам.
"Машина не более чем механизм, потому-что её организация выполнена людьми и, значит, принципиально им известна. И собственное тело - не простой механизм для современного человека по той же самой причине, по которой часы для дикаря или младенца - не мертвая машина, а живое существо" (Богданов. Тектология.)