Осиновые чурбаки колоть было легко. Со звоном. Это мать хорошо придумала. Когда не знаешь, как быть – иди колоть дрова. Мирная работа, ритмичная и размеренная. Во, сколько слов похожих и равных по смыслу. Руки заняты, а голова – свободна – думай, да дело делай. Это тебе не на диване, в паутине лежать.
Хороший бы крестьянин из Артема вышел, бог не обидел его ни силой, ни здоровьем. Красоты, правда, не дал, ну да ладно. Артему красота никогда особо не нужна была, не девка. Но девичью красоту он ценил. Как это в природе получается – так женщину придумать искусно, что загляденье просто, хоть на полку в музее ставь. Не всем женщинам везло. Бывали и совсем уж никакие. Жалко. Это несправедливо. Вон, у животных как? Уж коли лебедь, так все лебеди красоты неописуемой. Нету среди них таких, чтобы клюв кривой, или глаза косенькие.
И у лошадей, и у тигров – все гармоничные. Даже медведихи, лосихи, енотихи – хороши. И глаза у них выразительнее, что ли? А почему женщины все такие разные? Наверное, так у бога задумано, чтобы разные были. Не всем ведь длинноногие нужны? Кому-то ведь и маленькие нравятся. Кому-то и носатенькая подойдет, лишь бы душа была хорошая. Правда, самим девчонкам обидно, вон, сестра такой девушки – краля писаная, а она – мышь серая. Зачем человеку лишние слезы? Вот бы все были красивые, так больше о красоте души и заботились. Сбой какой-то в природе, точно. Несправедливо.
Любить Артем любил, а все-таки, очень стеснялся девушек. Издали смотрел. Издали вздыхал. Особо не страдал – учеба, спорт, общественные нагрузки… Но однажды втрескался по самые уши. Втрескался и не понял тогда, что на всю жизнь.
Да и как понять? Думал, молодой, все впереди… Думал, чемпионом станет. Думал, наверстает свое, на коне к Ленке подгребет, с олимпийской медалью, с почестями, человек человеком, а не с голым задом, без роду, без племени. Угораздило ведь влюбиться в такую. Попроще девчонок не было, что ли? Были. И не оттолкнули бы, и не отказали. Первый парень в районе! И умный, и спортсмен, и прикид не из последних – сам на шмотки зарабатывал, каждое лето, не разгибаясь в колхозах шабашил, свинарники, да коровники строил. Деньги платили хорошие, не скупились!
А Ленка – студенточка. Тонкая, хрупкая, звонкая… Как былинка. Двумя пальцами талию обхватить можно было бы. И волос пушистых грива золотая… Она эту гриву любила в диковинные косички заплетать, не прическа, а корона на голове. Глаза – синь васильковая, а ресницы загнутые, золотистые, отродясь туши на них не налипало. Красивая. Таких красивых даже в американском кино не показывали, разве что в на картинках сказочных рисовали…
Артем увидел ее на соревнованиях. Лена за компанию с девушкой Иванова Лехи пришла поболеть. Не один Бирюков, все парни в ее стороны носы своротили. Господи, откуда такая птица в спорткомплекс зачуханный, потом мужским пропахший, залетела? Тема тогда провалился с первого места на второе! Потому что на трибуну смотрел, рот раскрыв. А она… Футболка на ней узенькая, высокую грудь обтягивает… Дух спирало. С того дня Артем пропал, точнее, из реальности выпал. Навсегда.
Лена была заметная. Ее видно издалека. Или Темка старался крутиться рядом? Он в то лето с Лехой Ивановым так сдружился, что прямо, чуть в десны не целовал. Лишь бы поближе к студенточке этой быть. Потихоньку, исподволь, выведал: девушка приехала к бабушке на месяц, готовиться к экзаменам, да заодно проследить за состоянием здоровья старушки, ибо Лена училась в меде. Это было хорошим объяснением того, почему такая звезда посетила невзрачный городок. Ленинградка, ленинградка, звезда пленительного счастья, Аврора, богиня утренней зари, любимая…
Тема тысячу раз повторял эти слова и не мог их сказать Лене. У них уже сколотилась чудесная компания: Леха, Темка, Лена и Катя, ее подруга. Они были ядром. Все остальные – так. Не считается. Лена пару раз задерживала взгляд на Артеме, ненадолго, но задерживала. Они даже гуляли пару раз. Тема показывал ей подземную реку. Снаружи сухое русло, а под землей - река. Иногда она выскакивала на свет божий, а потом снова исчезала. Лена щупала ладошкой сухие камни и не верила. Они бродили целый день, пока не нашли беглянку. Карабкались по камням каньона, рассматривали красную породу в разломах, любовались настоящим водопадом. Потом Лена подала ему руку, чтобы выкарабкаться из ущелья. У нее была такая маленькая, но крепкая ладошка… Тема таскал ее на своих ручищах через мощный поток, и Лена смеялась, обнимая его шею…
Все! Все! Все условия для поцелуев!
Но он не посмел целовать ее! Кто он? И кто она?
Лена уехала в августе, уехав, выдрала из Теминой груди сердце. Неаккуратно выдрала, с клоком кровеносных сосудов, тканей, жил и нервов. Тема научился кое-как дышать. Но жить перестал. Через год она вернулась. Бабушка Лены была совсем плохонькой. Лена похорошела еще больше, и волосы ее стали длиннее… А еще она объявила, что вышла замуж за очень перспективного человека. Не парня, не юношу – человека. Которому было сорок пять лет! Какой-то депутат какого-то ленсовета…
Катька по секрету сказала Лешке: Лена приехала отдохнуть от мужа, придумав бабушкину болезнь. Муж богат и всесилен. И стар. Сорок пять лет – караул! Какая же Ленка – дура!
Лешка по секрету информацию слил Теме. А Тема… А что Тема – замужем Лена. Не будет больше компаний, шашлыков и речки-беглянки больше не будет. И все равно, откидывал от Лены этого ленинградского мужа мысленно, душил этого воображаемого мужа голыми руками, давил его, убивал! А однажды… А однажды, встретив Лену в магазине, случайно, конечно, вдруг, к общему удивлению публики, прямо в магазине сграбастал тонкое хрупкое Ленино тело в охапку и поцеловал. Все покупатели, стоявшие в очереди, ахнули одновременно и затихли.
А Тема Лену на руки – прочь из магазина, прочь из серой обыденности, из города этого, из жизни этой постылой – прочь!
У них было всего два дня! Два дня и одна ночь, там, на берегу исчезающей реки. И костер. И небо. Звезды тоже были. И сердце Темы трепыхалось, возвращенное в Темину грудную клетку, как птица. И поцелуи Лены, и руки ее, и вся она – безумие какое-то, сон, морок, мираж! Он окутан миражом был, как золотым облаком, сходил с ума, думал, что это сон, и не хотел просыпаться!
Лена вышла из палатки в то последнее золотое утро, обнаженная, с распущенными волосами, как богиня, как колдунья здешнего леса, хранительница реки-беглянки, вступила в ледяную воду и исчезла в водопаде. Тема тогда испугался – пропала Лена! Но она вернулась, чистая, умытая, розовая с золотым, сверкнула синевой глаз и поманила за собой. И снова – морок, наваждение, небыль, и ледяная вода обжигала кипятком его плечи, и губы ее – обжигали.
***
- Ты не любишь его? Зачем? Уходи ко мне? – просил Тема.
- Не люблю, - соглашалась она, - и боюсь.
Лена перевернулась на живот, с мокрых прядей звонко «кап-кап-дзинь» стекала вода.
- Он кровосос. Вампир! Он пьет мою жизнь. Но уйти от него я не могу, - просто сказала она.
Папа Лены, торговый работник. Особая статья, особый риск. А этот… Ленин муж, влиятельный чиновник, получив от Лены поворот-отворот, взял отца за гребень (был бы повод, грехи всегда найдется) и методично намотал ему срок. Условие выхода из Крестов простое – Лена выходит замуж, Ленин папа выходит на свободу. Ха-а-а-роший крючок! Навсегда!
- Не будет у нас жизни, Тема. ОН не даст. Прощай, Тема. Не пиши мне, не ищи меня. Будешь искать, ЭТОТ меня уничтожит. И отца уничтожит. Он и меня уничтожит, когда надоем. Скорее бы, Господи…
И глаза у нее вдруг пустыми сделались, снулыми, как у рыбы…
***
Тема в армию ушел, и никто его не провожал. Леху Катька провожала. А Тему мать на пороге дома поцеловала. И все. Лена, по Катькиным словам, как сыр в масле купалась. Лена личный автомобиль имела, и квартиру в центре. Муж с нее пылинки сдувал, и в квартире как в музее – Катька говорила. И шепотом Теме:
- Забудь про Лену, Тема. Не нашего полета птица! Там такие круги… Там – загранка, шмотки, бриллианты, жизнь! Я съездила в гости – больше не поеду. Как дура деревенская сидела, глазами хлопала… Не знала, какую вилку взять! Она смеялась над тобой, говорила: дурачок! Забудь ее, Тема! Она мужа любит, дочка у них, как куколка! Все, Тема, все!
А потом был Афган. А потом – закружило, завертело, завьюжило…
Как-то, уже в Питере, гулял Тема в ресторане с «партнерами». И что-то по пьянке в голову ударило. А может, Ленку разыскать? Просто на нее посмотреть? Может, в разводе уже? А, может, за границу с ЭТИМ укатила? А, может, вообще прозябает его Лена в нищете?
- А где Лена такая-то? – фамилия известная. Муж у нее – не последняя шишка был.
Знали мужа. Знали. Только жену его звали Ниной. Та еще цаца.
- А Лена – где? – Надежда затрепетала в душе Темы.
- А нету Лены. Нажралась наркотиков до поросячьего визгу и вместе с дочкой прыгнула с четвертого этажа. Дура. Дочку не пожалела даже! Вот что халявные денежки-то делают! Вот нынче бабы как с жиру бесятся! – «партнёр» ковырялся зубочисткой в зубах.
Один удар, и зубочистке не в чем стало ковырять.
С тех пор Тема живет и не живет. Не лежало сердце ни к кому. У Катьки с Лешкой старшие дети школу заканчивали, а Тема, ставший Бирюком, не хотел думать о женщинах. Бабы были. А женщин – не было больше никогда.
***
Тема! Хорош колуном махать! К тебе приехал кто-то! – крикнула мать.
Возле угвазданной донельзя нивы стоял фельдшер Толик, злостный алкоголик, как смеялись ребята. Толя был трезв и выбрит до синевы.
Поздоровались, пожали друг другу руки.
- Пошли завтракать, - сказал Толику Артем, - заодно и с будущей пациенткой познакомишься.
Автор: Анна Лебедева Поддержать автора