Мария Семёновна сидела за добротным и таким же старинным столом, как и она сама. Она перебирала сморщенными, но при этом крупными и некогда очень красивыми руками пожухлые письма. Перед ней стояла чашка сладкого чая и лежала стопка старинных посланий из далёкого прошлого. Настал момент навести порядок и подчистить пространство.
Старушка отпила мелким глоточком обжигающего напитка и приблизила к глазам первое письмо.
- Так, это от кого? - прищурилась она и потянулась к футляру с очками.
Однако, чехол оказался пуст.
- Вот, растяпа, - бурчала она себе под нос, - куда же я могла их засунуть?
Пришлось подняться и пуститься на поиски вторых глаз, без которых ей никак не прочесть письма, которые она так бережно хранила на протяжении всей жизни.
Она сперва обошла все места, в которых могла оставить очки, но те никак не находились. Пришлось обследовать всю квартиру. Она не спеша обследовала каждый метр, но окуляры как в воду канули.
- Вот она - одинокая старость, даже некому помочь, - беззлобно бубнила Мария Семёновна, в попытках отыскать пропажу.
Когда остался не исследованным только коридор, она включила старинную бра и подняла глаза в зеркало, которое являлось её гордостью, доставшейся ещё от прабабки. И тут же увидела свои очки на голове:
- Вот, раззява! Облазила всю хату, а они на башке оказались. - старушка беззвучно рассмеялась и вернулась за стол.
Она опустила очки на глаза и взяла первое письмецо: “Здравствуй, моя ненаглядная девочка…” - пробежалась она глазами по первой строчке. Этого было достаточно, чтобы она тут же вспомнила содержание далёкого послания. Это писал её супруг, когда они были совсем молоды, а он уехал на север за длинным рублём. Мария Семёновна тогда осталась одна с маленькой дочкой на руках, а супруг ради семьи покорял вечную мерзлоту. И да, тогда она была ещё совсем девочка.
“... очень скучаю по вам. Надеюсь, скоро увидимся. Машенька, береги себя и дочурку. Целую, люблю, Иван.” Старушка опустила руку с дрожащим в ней листком, пожелтевшим от времени. Она как наяву увидела молодого и красивого супруга. Было раннее утро, их разбудил звонок в дверь. Маша накинула халатик и сонно потянулась в коридор. Даже не спросив “кто?”, она щёлкнула замком и распахнула дверь. И её тут же подхватили сильные и родные руки, закружив в крепких объятиях.
В тот день они всей семьёй отправились в парк. Иван купил малышке надутый шарик и вертушку на палочке, которая весело трепетала, отбрасывая разноцветные блики, от малейшего дуновения ветерка. Они гуляли по зелёным аллеям парка, ели мороженое и весело болтали. Муж рассказывал о своих трудовых буднях на севере и о том, как сильно скучал по своим принцессам. Потом семейство посетило тир, где папа выиграл для дочурки маленького плюшевого мишку, который теперь сидел на комоде и грустил в одиночестве, потому как был никому более не нужный.
Да, дочь давно выросла и уехала жить в Штаты. Там же родились и их внуки, которых она видела только по видеосвязи и редким фотокарточкам, что передавали знакомые. “Иван так и не дожил до такого счастья.” - горько подумала она и вспомнила тот жуткий день, когда ей сообщили, что на производстве произошла какая-то авария и её супруг, к сожалению, погиб. Редкая слезинка скатилась по её морщинистой щеке. Редкая, потому как все слёзы уже давно были выплаканы, до дна…
Мария Семёновна шумно вздохнула, отложила в сторону прочитанный лист и потянулась за следующим конвертом. Уже по обратному адресу она поняла, что скрывается внутри. Это писал её поклонник, с которым они длительное время, после гибели Ивана, поддерживали исключительно приятельские отношения, хотя Борис и был настроен решительно. Однако Мария несколько лет и думать не могла, что позволит другому мужчине занять место покойного супруга.
Основную массу этой кипы занимали как раз письма от Бориса. Они жили в одном городе, но мужчина предпочитал раз в неделю отправлять ей послания почтой. Ему казалось, что в этом есть своя прелесть, да и потом, будет, что в старости вспомнить. И как же он оказался прав. Теперь она с трепетом перечитывала его мемуары, в которых он не только клялся ей в вечной любви, но и посвящал стихи собственного сочинения. А иногда украдкой даже подкидывал цветы под дверь.
И вот Маша уже идёт по солнечному проулку с букетом душистых пионов, которые она так любила. Рядом скромно, как тень, семенит Борис, тайком нашёптывая ей слова восхищения и любви. Она улыбается, подставляя счастливое лицо солнцу и жмурится от удовольствия, вдыхая при этом тонкий аромат цветов. Они нарочно ушли подальше от её дома, чтобы не встретить никого знакомого. Прошло уже более трёх лет, как не стало Ивана, но Мария всё ещё испытывала чувство вины за своё счастье, считая, что не имеет на него никакого морального права, когда муж находится там, откуда нет пути назад.
Так они и встречались тайком около пятнадцати лет, пока дочь не выросла и не поступила в институт. Потом ей стало вовсе не до матери, она погрузилась в свою уже взрослую жизнь и искренне не понимала, почему мать так и живёт одна. Ей казалось нелепым, что женщина похоронила себя вместе с отцом.
- Мама, жизнь продолжается и ты вовсе не обязана постригаться в монахини! - критиковала она свою мать.
“Вот тебе и благодарность за то, что оберегала её чувства. А оказалось, оно и даром никому не нужно было.” - рассеянно рассуждала старушка, плавая по волнам воспоминаний.
А вот последнее письмо Бориса, в котором он сообщает, что собирается эмигрировать в Израиль и приглашает её с собой. “Господи, какая же я была наивная и забитая. Всё пеклась о Светочке (а именно так звали её дочь), чтобы она не почувствовала себя ненужной и заброшенной. Всем пожертвовала ради неё, а она не успела встать на ноги, как вильнула хвостиком и больше так и не посетила меня. Да, и зачем? Что ей тут делать, когда там семья и всё хорошо. Шлёт деньги, и на том спасибо.”
Вдруг перед глазами поплыли воспоминания её юбилея. Тогда Марии исполнилось сорок пять. Дочь, как всегда, прислала деньги с просьбой купить себе что-нибудь толковое. Звонок от Бориса, который поздравил и сообщил, что всё-таки женился… там, на чужбине. Она же в компании подруг посидела за столом, который накрывала весь день, чтобы потом за несколько часов всё это было съедено и позабыто.
Рука потянулась к оставшимся письмам. Их было штук пять, и все они шли из солнечной Грузии. Именно тогда, получив от дочери деньги на юбилей, Мария Семёновна купила себе путёвку в Дагомыс, уж очень много слышала про этот комплекс, но никогда не могла себе позволить подобную роскошь. А тут, как говорится, сам Бог велел.
Она собрала чемоданчик и отправилась в первый и, кстати, в последний раз в интурист. Когда она добралась до этой базы отдыха, у неё просто перехватило дыхание: ничего прежде она не видела и даже представить себе не могла. Роскошный номер с террасой, в котором её поселили, обладал душевой, туалетом, мини-холодильником и всем необходимым, чтобы чувствовать себя человеком. Тогда, в середине восьмидесятых, для советского человека, это казалось из области фантастики.
Но, это была лишь верхушка айсберга. Дальше она посетила ресторан, в котором проходили завтрак, обед и ужин. И она узнала, что такое “шведский стол”. Первые дни Мария никак не могла поверить и принять тот факт, что выбор еды здесь сказочно разнообразный и обширный, а главное, в неограниченном количестве. Когда же она увидела пятнадцать наименований только одного мороженого, ей показалось, что она спит, даже ущипнула себя для правдоподобности.
Дальше её сознание продолжало удивляться и восхищаться круглосуточным бассейнами на территории комплекса, которые подсвечивались прямо в воде разноцветными прожекторами, а крытый соединялся с открытым небольшим каналом. И вишенкой на торте стали светлячки, которые летали ночью в бесчисленном количестве, как в сказке. Прежде, она только слышала о них, но воочию никогда не встречала. Мария попала в самую настоящую сказку.
Так вот, именно в Дагомысе она и познакомилась с Нико, жителем солнечной Грузии, который отдыхал там же в компании друзей. Как и полагается кавказскому мужчине, он тут же взял в оборот красивую и одинокую женщину, которая скромно прогуливалась вечерами по аллеям комплекса и мечтательно рассматривала всё вокруг с детским восторгом. На фоне остальных отдыхающих, избалованных и распущенных, Маша сразу бросалась в глаза своей непосредственностью и простотой.
Впервые в жизни Мария позволила себе окунуться в омут страсти с головой. Она напрочь отбросила всё, что было до… сейчас для неё существовало только здесь и сейчас. Нико возил её на экскурсии, дарил цветы, конфеты и духи. Никогда прежде она не чувствовала себя настолько желанной и при этом до неприличия счастливой женщиной как теперь. У них была всего неделя, но именно эти семь дней она пронесла с собой через года… самые счастливые и волшебные дни в её серой и бесцветной жизни.
К сожалению, Нико оказался женатым. А выяснилось это всё в последний день, когда пришла пора прощаться. Однако Мария никого и ничего не корила, ни его, ни себя, ни ситуацию в целом. Она была настолько счастлива с этим мужчиной, что узнай она правду сразу же о его семейном положении, это ничего бы не изменило… от слова совсем.
Вернувшись домой, она каждый вечер садилась писать ему письма, в которых не скрывала своих чувств и эмоций. День за днём она описывала всё то, что испытывала рядом с ним, не стесняясь в красках и выражениях. Вот только ни одно из этих писем так и не было отправлено. Она их писала больше для самой себя, как некоторые пишут дневник, которому изливают душу и вроде как становится легче.
Мария Семёновна держала в руках все его письма, которые подрагивали в отблесках свечей. Отчего-то именно его послания она не решалась прочесть снова. Возможно оттого, что и так знала их наизусть, а быть может, просто не хотела снова переживать все те эмоции, что и по сей день кровоточили. Как говорится: “Рана заживает, но всё ещё болит”.
И вот ей восемьдесят пять лет. Прошло ровно сорок лет с тех пор, как они были счастливы вместе, а она и сейчас испытывает юношеский трепет, глядя на его фотокарточку… а вернее, на их совместную фотографию, где они так молоды, красивы и, самое главное, счастливы. “Это было давно, это было недавно” - пронеслись слова в голове старушки, которые казались ей знакомыми, а откуда они именно, припомнить никак не удавалось… да и какое это имеет значение.
Она уверенно сложила все письма в стопочку, принесла металлический старинный поднос, который давно уже никто не начищал, отчего он выглядел намного старше своего реального возраста. Теперь Мария Семёновна придвинула одну из горящих на столе свечей и неторопливо поднесла к ней первое письмо. Оно тут же взялось ярким пламенем, ибо бумага была сухой и ветхой. Старушка опустила его на поднос и не мигая наблюдала за тем, как беспощадный огонь поглощает буквы, слова, предложения…всю её жизнь.
Так огонь заглатывал одно письмо за другим, не оставляя тем ни малейшего шанса на спасение. Старушка безжалостно сжигала своё прошлое, ибо предвидела, что час её близок, а оставлять столь интимные вещи на суд посторонних глаз она никак не могла. Тем более, на суд дочери, которая наверняка бы их нашла, когда настанет тот момент, который уже не за горами.
- Вот и всё! Вся моя жизнь уместилась в горстку пепла…
Мария Семёновна так и сидела, не отводя взора от подноса, на котором всё ещё тлели самые счастливые годы её жизни. И лишь в очках отражались весёлые блики огоньков, что отбрасывали догорающие свечи. Всё имеет свой конец, своё начало…
Письма издалека!
Боже, как странно, как нелепо -
Держит моя рука
Вместо письма пригоршню пепла!
Отрывок из стихотворения И. Николаева
Автор: Эллина Владис.
Чтобы не пропустить новые интересные для вас публикации, подписывайтесь на канал! Комментируйте, делитесь в социальных сетях!
Копирование материалов и публикация без упоминания автора и ссылки на канал запрещены.
