Безусловно, записки бывшего командира эсминца "Керчь" В.А.Кукеля являются ценнейшим материалом по данному вопросу. Ценнейшим, но не единственным. В этих записках очень подробно разбираются манипуляции капитана 1-го ранга Тихменева, который увел часть флота обратно, в Севастополь. Для него, тогда (в 1923 году, когда издавались его записки) это был очень важный вопрос. За рубежом жили его "оппоненты", клеймившие его позором.
Нам проще, с высоты прошедших лет мы видим всю ситуацию, и понимает чего кто стоит. Мотивы бывшего командира линкора "Воля" (бывший "Александр III) и его команды понятны. Линкор, в принципе, имел "украинизированную" команду, главным мотивом которой было вернуться любой ценой поближе к дому. Похожие мотивы были и у самого Тихменева. Затопить линкор, и остаться никем на берегу, в окружении "быд..." (революционных матросов) ему не импонировало. Вообще, конечно, скверный симтом, когда у офицера теряется система приоритетов, и ему проще сдать корабль (линкор) врагу... Как там в бессмертном "Гамлете": «Гниль завелася въ Датскомъ королевстве.»
Цитирую статью в "Вики..."
"В июне 1918 года принял командование над Черноморским флотом у вице-адмирала М. П. Саблина при отъезде его в Москву для обсуждения вопроса о затоплении флота. Отказался выполнять приказа о затоплении кораблей. Вопреки этому приказу 17 июня 1918 года увел часть кораблей (линкор «Боля» и шесть эсминцев — «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», «Пылкий», «Жаркий» и «Поспешный») обратно в Севастополь, сдав приведенные из Новороссийска корабли командующему в Крыму Черноморским флотом адмиралу Канину В. А." (орфография сохранена, в том числе и про линкор "Боля")
Для начала, это вран... (простите) "альтернативная правда", ибо адмирал Канин В.А. 13 декабря 1917 года был уволен от службы, находился он очень далеко от Севастополя, и на тот момент был он НИКЕМ (и звать его было НИКАК). Это потом его "подняли на щит". А смысл сей подтасовки только в том, чтобы не писать правду. А,Тихменев сдал корабли НЕМЦАМ (есть конкретные фамилии тех кто их принимал). Ладно, об этом чуть позже.
В.А.Кукель описывает ситуацию так: "Утром 17 был принят сигнал «Пол. 2», а затем «Пол. 1». На эти сигналы ответили и начали разводку паров только: «Свободная Россия», «Воля», эсминцы «Дерзкий», «Беспокойный», «Пылкий», «Громкий», «Жаркий» и «Живой». Не выполнили же приказания: эсминцы «Пронзительный», «Керчь», «Гаджибей», «Калиакрия», «Фидониси», «Капитан Баранов», «Лейтенант Шестаков», «Сметливый» и «Стремительный». Около 11 часов утра корабли ответившие на сигнал начали выходить из гавани на рейд где становились на якорь, — кроме «Свободной России», которая хотя и решила идти в Севастополь, но вследствие отсутствия большинства кочегаров не могла поднять паров в достаточном количестве и продолжала стоять в гавани вдоль мола. Выход судов на рейд представлял из себя весьма беспорядочную картину: вследствие дезертирства команды большинство кораблей не было в состоянии поднять в достаточной мере пары и выходили на буксире других. Когда корабли вышли на рейд на эсминце «Керчь» был поднят сигнал следующего содержания: «Судам идущим в Севастополь: Позор изменникам России!» Этот сигнал был отрепетован оставшимися в гавани кораблями (любопытно отметить, что как из под флага командующего «Воля» так и на других судах к которым этот сигнал относился было поднято до места «Ясно — вижу»)". (Молодец, разглядел, видимо пытался грозить, но был не понят).
А, вот теперь мы смотрим, что произошло с теми, кто ушел в Севастополь (дабы не писали, что корабли были переданы адмиралу Канину).
Линкор "Воля"
Сразу по прибытию в Севастополь к трапу линкора прибыла немецкая пехотная команда, которая выкинула команду (вместе с незадачливым командующим) с корабля, были сняты и свезены на берг стреляющие приспособления с орудий, сняты детали турбин. У трапа был выставлен караул. Но использовать линкор немцы не смогли, (в отличие от других кораблей) т.к. отсутствовала команда.
В связи с тем, что корабль требовал ухода, немцы допустили 86 человек для обслуживания систем, но кораблём по-прежнему распоряжалась германская оккупационная администрация. Потом пришли интервенты, набрали команду, и... отправили корабль в турецкий порт Измит. Обратно корабль вернулся только в августе 1919 года, когда англичанам стало выгоднее вооружить "белых", чем воевать самим. Линкор был переименован в «Генерал Алексеев» (в честь М. В. Алексеева) и возглавил Белый Черноморский флот. Участвовал в боевых операциях Белой армии против занятого красными побережья Днепро-Бугского лимана. С Тендровского рейда корабль вёл артиллерийские дуэли с очаковскими батареями Красной армии, отражал атаки их самолётов. Судьба его была предопределена. Он канул в вечность во Франции (но не в Бизерте). Он достаточно долго был предметом тяжб между Францией и СССР. В конце концов французы разделали его на металл в Тулоне в счет процентов по долгам царского правительства. Но произошло это только в 1936 году. Но...
Орудия русского линкора французы сохранили в арсенале в Бизерте. 12 305-мм орудий в 1940 году были предложены французами Финляндии, но финны получили только восемь орудий, 6 из которых были использованы Финляндией для береговых батарей на островах Мякилуото и Куйвасаари, а 2 штуки вернули после переговоров в СССР.
В конце Великой Отечественной войны батарея из трёх железнодорожных транспортёров, захваченных финнами в базе ВМФ Ханко, восстановленных с использованием этих орудий, была передана Советскому Союзу и использовалась по назначению в составе советской береговой обороны на Балтике. В настоящее время одно из орудий, поставленных на специальное железнодорожное шасси, находится в форте Красная горка, другое выставлено в музее железных дорог России в Санкт-Петербурге, а третье экспонируется в музее на Поклонной горе в Москве. Четыре орудия не успели прибыть в Финляндию и были в Норвегии захвачены немцами в 1940 году.В 1942 году эти орудия немцы установили на батарее «Мирус» на острове Гернси в Ла-Манше, являвшимся одним из укреплённых пунктов «Атлантического вала». Три орудия из береговых батарей на островах Аэгна и Найссаар немцы как компенсацию передали Финляндии для восстанавливаемой батареи на полуострове Ханко. В сентябре 1944 года, после подписания соглашения о перемирии с Финляндией, эти орудия были возвращены СССР и состояли на вооружении. На батарее «Мирус» орудия простояли до окончательного их демонтажа в 1951 году.
"Безпокойный" (Пишу, как принято в те времена, командир л-т М.А.Лазарев)
С "Беспокойным" (так принято писать сейчас) все просто: команду во главе с командиром немцы вышвырнули с корабля, и стал он немецким "R-1" (R- "russisch"). Не не надолго, до ноября 1918 года, пока немцы не капитулировали перед союзниками. 24 ноября 1918 года корабль был захвачен англо-французскими интервентами и в апреле 1919 года уведен в порт... (какой?)
Сайт ЧФ пишет о том, что он был уведен в порт "Измир на Мраморном море". Ну, вообще-то, если память мне не изменяет, на Мраморном море находится не Измир, а Измит (но, видимо, военным без разницы, али память меня подводит). Дальше все традиционно. 14 ноября 1920 года уведен врангелевцами в Стамбул и затем в Бизерту, где он был интернирован французскими властями. 29 октября 1924 года признан правительством Франции собственностью СССР, но из-за сложности международной обстановки возвращен не был, в конце 20-х гг. продан "Рудметаллторгом" Франции на слом и в начале 30-х гг. разобран на металл.
«Дерзкий» (командир лейтенант Л.Л.Житков)
С ним все тоже самое, только у немцев не хватило сил его довести до ума. А, так для него был зарезервирован номер "R-2"
"Живой"
В отличие от предыдущих миноносцев, это был миноносец "предыдущего поколения" с паровой машиной. Он прибыл в Севастополь из Новороссийска и был захвачен германскими войсками, укомплектован немецкой командой и 22 октября 1918 года, под литерой «R 12», введен в состав ВМС Германии на Чёрном море. 24 ноября 1918 года захвачен англо-французскими интервентами и вскоре передан в распоряжение белогвардейского командования.
3 апреля 1919 года ушел из Севастополя в Новороссийск и 3 мая 1919 года вторично зачислен в состав морских сил Юга России. В августе 1919 г. под командованием капитана 2 ранга А. Д. Кисловского участвовал в Одесской операции (десанте ВСЮР на Сухом Лимане). Команда эсминца взяла в плен и казнила одного из основоположников русской авиации, перешедшего на сторону большевиков Михаила Никифоровича. Ефимова.
В августе 1920 года эсминец участвовал в высадке десанта на Кубань, в ходе операции получил повреждения от подрыва на минном заграждении красных у Ахтарского лимана и был отбуксирован в Крым для ремонта.
Накануне Крымской эвакуации эскадренный миноносец «Живой» в составе кораблей 2-го отряда Черноморского флота пришёл из Азовского моря в Керчь. На него было погружено 250 человек из числа Донского офицерского резерва и эскадрона 17-го гусарского Черниговского полка. Из-за выхода из строя машины корабль вёл буксир «Херсонес». Его команда решила остаться в Крыму, и на буксир для управления перешла вся команда миноносца за исключением.2 офицеров и 5 членов команды, которые остались на буксируемом миноносце. 5(18) ноября он вышел из Керчи, а во время семибального шторма в ночь с 7-8 (19-20) ноября лопнул бурсирный конец, завести новый с «Херсонеса» не смогли как и снять пассажиров, корабль остался дрейфовать.
Принято писать: "Оба судна не имели радиостанции и о трагедии на Русской эскадре узнали только по приходе в Константинополь. На поиски были направлены транспорт «Далланд» и французские и английские миноносцы, но «Живой» видимо затонул и 257 человек погибли, имеется архивный рапорт французского флота".
В принципе, сохранились и кое-какие воспоминания (не знаю, насколько они достоверны). Там все чуть иначе. Привожу ради интереса:
"Вскоре подвели старый миноносец «Живой», стоявший до того в порту из-за порчи машин, нагруженный дровами. Особому офицерскому отряду приказано погрузиться на «Живого». Отряд погрузился. Было немного тесновато. Это было 2 ноября 1920 года. День был теплый, солнечный.
3-я сотня расположилась на корме миноносца на дровах, не отдавая себе отчета в том, что при первой же буре все эти дрова с их пассажирами полетят за борт. В тот момент действительно никто не предвидел той страшной катастрофы, какая поджидала «Живого» и его пассажиров. Разместившись на «Живом» кто как мог, все успокоились. Нервность упала, но стал ощущаться голод. Но вот подходит миноносец «Дерзкий» (один из новейших миноносцев, спуска 1916 года) и пришвартовывается к «Живому». Подходят к борту матросы, и завязывается разговор.
Офицеры просят хлеба. Матросы охотно делятся. К борту подходит полковник Попов, командир 3-й сотни, который устроился на «Дерзком», где один из офицеров экипажа был ему родственником или станичником. 3-я сотня сразу же обратилась к нему с просьбой устроить пересадку сотни на «Дерзкого». Полковник Попов, переговорив с капитаном и получив его согласие, передал о том сотне. Сотня перебралась на «Дерзкого», а с ней и несколько человек из пулеметной команды. «Дерзкий» был совершенно пуст, и 3-я сотня была его первыми пассажирами.
Где и как перегрузилась 4-я сотня на катер «Херсонес», который взял на буксир «Живого», я не знаю. Но когда вся флотилия тронулась из Керчи, держа курс на Константинополь, на «Живом» оставались 2-я, 5-я и 6-я сотни, часть пулеметной команды и штаб особого отряда.
«Дерзкий» был взят на буксир ледоколом «Джигит», так как часть нефти с «Дерзкого» была перекачана на миноносец «Беспокойный», на котором находился начальник Керченской флотилии, а на «Дерзкого» было перегружено с какого-то другого парохода 300 человек из дивизии генерала Гусельщикова.
В 3 часа дня 3 ноября переполнены до отказа людьми 1-й дивизии и подошедшими из Феодосии кубанцами пароход «Харакс» вышел на Керченский рейд. Генерал Абрамов объехал на катере все погруженные пароходы, отдал последние распоряжения, и в ночь на 4 ноября суда в кильватерной колонне пошли на Константинополь. Поднялся сильный осенний шторм, грозивший большими бедствиями перегруженным судам.
«Дерзкий» недолго был на буксире у «Джигита». Еще не скрылись крымские берега, как буксирный трос лопнул. «Джигит», по-видимому, непроглядной ночью, при шуме и грохоте волн, этого не заметил и продолжал свой путь. Это вызвало сильное возмущение среди матросов «Дерзкого». Так, наш «Дерзкий» остался в открытом море на произвол судьбы.
Капитан «Дерзкого» решил использовать небольшой остаток нефти и попытаться выйти к турецким берегам в направлении к Синопу. Пустили в ход машины, но нефти оказалось мало, и миноносец вскоре вынужден был остановиться. Шторм не унимался. Миноносец повернуло поперек волны и стало гнать к болгарским берегам на минные поля. «Дерзкий» оставался в таком положении более 2-х суток. Судно бросало как щепку. Крены временами были такие, что все валилось с коек, посуда летела со столов, а в кубриках становилось совершенно темно.
Что же происходило в это время на «Живом»? Офицеры 4-й сотни, находившиеся на «Херсонесе», так описывали драму «Живого». По выходе из Керчи «Живой» тоже недолго был на буксире у «Херсонеса». В один из сильных порывов ветра буксирный трос лопнул. «Херсонес» подал якорную цепь. Якорная цепь тоже лопнула. Тогда капитан «Херсонеса» передал на «Живой», что он использовал все средства, имевшиеся в его распоряжении, и ему после этого не остается ничего другого, как догнать флотилию и доложить об этом ее начальнику. «Херсонес» пошел, а «Живой» был оставлен. Будучи совершенно беспомощным из-за порчи машин, судно было повернуто поперек волны. Старой конструкции, оно такого «единоборства» с разбушевавшейся морской стихией выдержать не могло и действительно не выдержало. Где-то около крымских берегов жуткой непроглядной ночью «Живой» пошел ко дну, унеся с собой в пучину около 250 человек Донского офицерского резерва и экипаж.
Вернемся теперь к тому, что происходило на миноносце «Дерзкий», на котором имелось радио. Благодаря ему «Дерзкий» до известной степени был в курсе почти всех перипетий нашего «исхода». Поэтому можно было установить, поставили ли капитаны «Херсонеса» и «Джигита» в известность обо всем случившемся начальника флотилии. Должен сказать, что пишущий эти строки находился на «Дерзком» и помещался в унтер-офицерском кубрике, где помещался и радист, который все время информировал нас о всех переговорах, как с главным командованием, так и с другими судами.
«Дерзкий» непрерывно взывал по радио о помощи. Главное командование запросило начальника Керченской флотилии: нуждается ли он в помощи? Начальник флотилии ответил, что все его суда идут в порядке. Судя по такому ответу, начальник флотилии не знал, что случилось с «Живым» и «Дерзким». Следовательно, капитаны «Херсонеса» и «Джигита» не сообщили о случившемся своему начальнику.
«Дерзкий», перехватив такой ответ начальника Керченской флотилии, тотчас же снова послал призыв о помощи, указав на сей раз приблизительно и место своего нахождения. В ответ на это главным командованием было послано в море два парохода: «Илья Муромец» — на помощь «Дерзкому» и «Даланд» — вообще навстречу судам оказать помощь, если в ней какое-либо судно будет нуждаться. «Илья Муромец» прошел стороной, не заметив «Дерзкого», а «Даланд» натолкнулся на «Дерзкого». Несмотря на сильный шторм, «Даланд» сумел подать «Дерзкому» три троса различной толщины. «Дерзкий» был спасен. Когда уже «Дерзкий» был взят на буксир, подошел и «Илья Муромец»...
3-я сотня особого Донского отряда, сгрузившись в Константинополе с «Дерзкого», разбрелась в разные стороны. 4-я сотня некоторое время сохраняла еще видимость воинской части, но потом тоже вынуждена была распылиться. Такова судьба особого Донского офицерского отряда.
Гибель 250 донских офицеров и экипажа не нашла тогда никакого отклика в кругах наших «верхов». Никто даже не поинтересовался выяснить причины такой печальной их участи. Наоборот, поначалу даже старались скрывать все это. Но так или иначе, а история особого Донского офицерского отряда войдет отдельным звеном в длинную цепь трагедии казачества.
Б. Пылин, «В кадетской роте в Феодосии».
(Продолжение следует)
