В миру его звали Фёдором Степановичем, и происходил он из знатного рода Колычёвых. Эти старомосковские бояре имели общего предка с боярами Захарьиными-Юрьевыми и таким образом состояли в родстве с семьей, которой суждено было дать России новую династию.
Фёдор Степанович Колычёв родился 11 февраля 1507 года в Новгородской земле, где его отец Степан Иванович владел поместьем. Мальчика готовили к государевой службе. Его детство и ранняя юность прошли в "книжном учении" и познании правил "воинской храбрости". Затем он был взят ко двору Великого князя Василия III. В это время с ним, вероятно, познакомился и малолетний княжич Иван Васильевич. Но показать своё усердие на государственной службе Фёдору Степановичу не довелось.
Путь к Богу не у всех одинаков. Кто-то идёт по нему гордо и храбро, а кто-то... Извилист был и путь Фёдора Колычёва. В 1537 году род Колычёвых встал на сторону Старицкого князя Андрея Ивановича, который то ли поднимал бунт против Великой княгини Елены Васильевны - регентши Русского государства - то ли нет. Но практически всю родню Фёдора посадили в тюрьмы, сослали по монастырям или показательно убили. И Фёдор - тогда еще не Филипп - Колычёв, придворный, бывший думный дворянин при Великом князе Василии III, испугался. Бросив всё, Фёдор Степанович бежал на Онегу. Оттуда - на Соловки, в монастырь. Принял постриг почти сразу. И 10 лет о нём никто даже не вспоминал. Но братия выбрала его игуменом монастыря. И началась его совершенно новая история.
И сегодня 41 год для мужчины - время зрелости. А тогда - ещё и время наступающей мудрости. И ответственности за всё, что происходит вокруг.
Ещё незадолго до появления Филиппа на Соловках в обители случился сильный пожар, и монастырь сгорел практически до основания. За те восемнадцать лет, которые Филипп провёл в этой обители, Соловецкий монастырь обновился и преобразился. Церковь приобрела в нём неутомимого труженика и подвижника. Соловецкий монастырь богател и рос, количество монахов вскоре достигло двух сотен. При Филиппе обитель сделалась лабораторией технических изобретений:средств на это вполне хватало. Монахи придумывали одно за другим разные хозяйственные приспособления - то сеялку с десятью решетами, на которой работал всего один старец, то ветряные мельницы с мехами, благодаря которым работники монастыря перестали вручную веять рожь. На выделке кирпича людей, мявших глину, заменили лошадьми. При игумене Филиппе была продумана и создана система каналов, соединивших многочисленные озёра, осушены болота, выкопаны пруды для разведения рыбы, сделаны просеки в лесах, проложены дороги, устроены соляной и железоделательный промыслы, выстроены водяные мельницы. Игумен питал страсть к каменному строению, и в годы его управления обитель украсилась двумя каменными храмами - Успенской церковью и Преображенским собором, для братии были выстроены каменные двух и трёхъярусные кельи, больница, трапезная, из хозяйственных построек появились новая келарня с мукосейней и хлебопекарней, хлебный и квасной погреба. Вместо бил и клепал Филипп завёл колокола.
Именно в сане игумена Филипп вновь стал известен властям. В 1550 году Филипп участвует в работе Стоглавого собора. Царь Иван Васильевич обращает внимание на соловецкого игумена. Он был так расположен к монастырю и его главе, что дарит грамоты на сёла и волости, богатые ризы, шитые жемчугом, и два покрова на раки святых угодников соловецких - Зосимы и Савватия, а впоследствии присылает ещё и тысячу рублей на строительство Преображенского собора и разную утварь для его украшения. Доверие царя к игумену Филиппу было такого, что именно к нему под надзор был сослан священник Сильвестр, попавший в опалу в 1560 году. Правда, бывшего наставника царя, уже совсем престарелого человека, обошли стороной какие-либо строгости. Протопоп Сильвестр вполне мирно окончил свои дни в стенах Соловецкого монастыря.
В 1566 году игумен Филипп снова прибыл в Москву. Начиналось тяжёлое время опричнины. Серьёзность положения чувствовали все. Церковь, осуждаемая царём не только теряла богатство, но и нравственный авторитет, ибо ей запрещалось ходатайствовать за тех, кого обвиняли. После многочисленных споров на церковном соборе игумена Соловецкого монастыря Филиппа по настоянию царя назначают новым митрополитом.
Вначале он просто смиренно отказывался от высокого сана, ссылаясь на слабость своих сил и уподобляя себя малой ладье, неспособной носить великие тяжести; но затем, будучи „понуждаем“ царём и собором принять митрополию, высказался откровеннее, публично потребовав, чтобы царь „оставил опричнину“ и соединил бы государство „воедино, как прежде было“, а иначе „ему в митрополитах быти невозможно“, и если его и поставят в митрополиты, то он всё равно митрополию оставит.
Царь разгневался. Но пожелал с Филиппом переговорить. Новгородский архиепископ Пимен, от его имени пытался разъяснить новому митрополиту, что опричнина - семейное дело царя. И духовенство не должно вмешиваться в это. А вот если Филипп будет митрополитом, то в этом будет много пользы. Долгие переговоры привели к тому, что царь согласился с тем, что митрополит будет иметь право ходатайствовать за опальных, если посчитает это нужным.
Уже через несколько дней митрополит Филипп воспользовался этим правом.
25 июля 1566 года в Успенском соборе в присутствии царя и царской фамилии, всего двора и многочисленного народа свершилось посвящение соловецкого игумена Филиппа на кафедру Московских Святителей. В тот же день он вступился за недавно арестованных бояр и дворян московских, подавших царю крамольную челобитную. В итоге казнены были только трое из них. А вот 250 человек, отсидев пять суток, исстрадавшись от неизвестности и готовясь к самому худшему, были выпущены без всякого наказания.
В течение следующего года ничто не возмущало мира между царём и митрополитом, хотя митрополит Филипп в частых беседах с царём Иваном Васильевичем убеждал его отменить опричнину и не совершать новых казней.
„Ты поставлен от Бога судить в правде людей Божиих, а не образ мучителя воспринять на себя, - поучал он царя. - Не разделяй свою державу… и устрой воедино народ свой, ибо там лишь пребывает Бог, где единодушие и нелицемерная любовь…“.
В посланиях монастырям он просил молиться за государя, который воюет против Ливонии и Литвы.
Когда в 1567-1568 годах началась новая волна казней, митрополит Филипп не выдержал и встал в открытую оппозицию к царю: 2 марта 1568 года, в Неделю Крестопоклонную Великого поста, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, митрополит Филипп отказался благословить его и стал открыто обличать беззакония, творимые опричниками. Его участь была решена.
В чём только не обвинили митрополита Филиппа! Даже в колдовстве! Он же стойко отвергал все обвинения и попытался прекратить судилище, объявив о добровольном сложении сана. Вот как об этом пишет "Житие святителя Филиппа, митрополита Московского"
"Государь и великий князь! Ты думаешь, я боюсь тебя или смерти? Нет! Лучше умереть невинным мучеником, чем в сане митрополита безмолвно терпеть все эти ужасы беззакония. Твори, что тебе угодно. Вот жезл пастырский, вот клобук и мантия, которыми ты хотел меня возвеличить. А вы, служители алтаря, -продолжал святитель, обращаясь к епископам, - пасите верно стадо Христово: готовьтесь дать ответ Богу и страшитесь Царя Небесного более, чем земного".
Сказав эти слова, святой Филипп снял с себя знаки своего достоинства и хотел удалиться, но царь остановил его, сказав, что ему должно еще ожидать соборного определения, а не быть своим судьей. Принудил его взять обратно одежду святителя и еще служить обедню 8 ноября в Успенском соборе Московского Кремля. Прямо в середине службы в храм ворвались опричники. А зачитав обвинение, сорвали архиерейское облачение с митрополита Филиппа, одели на него рубище и вытолкали из храма под гул удивлённой такой расправой над священнослужителем толпы.
Его ещё долго держали в подвалах московских монастырей в оковах, забив ноги в колодки, морили голодом. Историк Н.И. Костомаров сообщает, что царь, казнив племянника святителя, прислал ему его голову со словами: «Вот твой сродник, не помогли ему твои чары».
Наконец, его мучения в Москве были окончены. По приказу царя опального митрополита на простых дровнях вывезли в Богоявленский Отрочь монастырь под Тверью.
Ну а дальше - ИСТОРИЯ заканчивается, а ВЫМЫСЕЛ начинается! Ходит везде и всюду некрасивая легенда о том, что убил святителя Филиппа Малюта Скуратов. Даже слова вложили в уста одного и другого персонажа. Всё здорово. Одно только плохо - запутались товарищи вруны. В своей же лжи запутались!
Ну судите сами:
1. Митрополита Филиппа вывезли в Отрочь монастырь под Тверью. Где как пишут он и скончался. Но тут же, даже в Волоколамском монастыре сегодня, вы услышите сказку о том, что именно в Волоколамском монастыре Малюта убил бывшего митрополита. Извините, на расстояние между двумя обителями значительно! И если могилы митрополита нет в Волоколамске, её старое место есть в Отрочь монастыре. Может всё-таки Волоколамск ни при чём?
2. А во-вторых: Малюта Скуратов точно причастен к убийству митрополита Филиппа? Или там и убийства-то не было? Почему я так говорю? Потому что Филипп умер 2 января 1570 года. Малюта в этот момент вместе царём Иваном Васильевичем ехал в Новгород. Поскольку ему в конце 1569 года пришёл "навет" на Новгородского архиепископа Пимена, который возможно был в сговоре с поляками. Быть одновременно в двух местах Григорий Иванович Бельский не мог. Это просто. Надо только внимательно читать источники. А может это придумать надо было для пущего очернения царя Ивана IV, которым так замечательно занимались наши литераторы, историки и художники весь XIX век?
Кстати, повторюсь: могила Малюты Скуратова ЕСТЬ! Он похоронен рядом с отцом и дядей в Волоколамском монастыре, а уже рядом с ними положили и умершего молодым сына Малюты Максима (см. статью о Малюте Скуратове)
Мощи митрополита Филиппа находились в Отрочь монастыре не очень долго.
Позже иноки Соловецкой обители, где он прежде был игуменом, просили уже у нового царя в 1591 году позволение перенести его мощи в свой монастырь. Многострадальное нетленное тело было положено в могилу, приготовленную епископом Филиппом для себя ещё при жизни, под папертью храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, около гроба старца Ионы (Шамина), любимого наставника его в монашеских подвигах.
Уже в XVII веке митрополит Никон лично съездил на Соловки за мощами святителя Филиппа. Мощи были благополучно перевезены в Кремль: «пастырь, невинно изгнанный, был возвращен на свой престол».
3 июля святые мощи встречали в Москве. В руки бывшего митрополита была вложена покаянная грамота царя Алексея Михайловича, в которой он молил о прощении грехов своего прадеда Ивана Грозного, «склоняя» свою власть перед властью церковной. В Успенском соборе «на самой средине стоял он 10 дней» и во все дни с утра до вечера был звон, как в Пасхальную неделю. Затем святые мощи были поставлены в Успенском соборе у южной двери алтаря.
Соловецкий монастырь уже в советское время ещё раз напомнил русскому православному миру о святителе Филиппе. Да, Соловки были превращены в Соловецкий лагерь особого назначения. Но это совершенно не значит, что люди попадавшие сюда не понимали ГДЕ они находятся. Святость стен многим реально помогала выжить. Один из узников Соловецкого лагеря, митрополит Новосибирский Варфоломей (Городцев), составил святителю Филиппу акафист. Сохранился машинописный текст этого акафиста с указанием, что он был одобрен Собором православных епископов в Соловецком монастыре в 1926 году.
Вот такая странная история о человеке, который сначала испугался кары земной, а потом всею своей жизнью и посмертием доказывал тщетность боязни мирского наказания. И своею жизнью показал возможный путь к Богу...
Лайки помогают развитию канала!
