10 сентября 1927 года, у дома по улице Новоникольская 23 появился высокий интересный молодой человек в узких брюках, шляпе, больше напоминающей цилиндр. Его ботинки с желтым носом были малы, сильно жали ноги и он их косолапил. Он всунул трость под мышку и, бегло оглянувшись несколько раз в разные стороны, нажал звонок. Было промозглое серое утро. Накануне шел первый холодный осенний дождь и ворот его пиджака был отвернут, чтобы хоть немного прикрыть шею.
Дверь ему открыла Розалия Павловна, вдова бывшего белого генерала, перешедшего на сторону революции в самые первые ее дни, принимая живое участие в боевых действиях на стороне Красной Армии. Чем сумел снискать к себе хорошее расположение и даже завоевал почет и уважение к его многолетнему опыту. Каток нового времени не смог пройтись по белогвардейским костям и, они спокойно существовали в новой стране, признавая социалистический строй и установившийся порядок. Кроме того, сумели сохранить нажитое до революции состояние, понемногу обналичивая его в местных ломбардах. Оставшись одна, после кончины мужа, в трехкомнатной квартире, Розалия пустила в дом жиличку, девушку, работающую на фабрике. И доход есть, и не скучно, и площадь занята. Нина была деревенской девушкой, покладистой, веселой, работящей. В конфликты с хозяйкой не вступала, мыла полы, соблюдала порядок и, они жили совершенно мирно, не ущемляя друг друга в быту.
Розалия была в длинном домашнем халате и с крупными деревянными «бигудями» на голове, покрытыми тонкой шелковой косынкой. Она только что встала с постели и не успела привести себя в надлежащий порядок.
- Вы к кому? - Спросила она сначала жестким голосом, даже немного грубоватым, желая продолжить свою коронную фразу: «ходят тут разные, а потом вещи пропадают», но увидев приятное лицо незнакомца, сменила гнев на милость, тембр голоса стал мягким, она улыбнулась. – Ой! Простите, вам кого?
- Мне бы Нинку увидеть.
- Сазонову?
- Да.
- А вы что ей родственником приходитесь?
- Пока нет, но могу стать.
- Жених! – Догадалась Роза и раскраснелась от одного только слова. – Проходите, чего же вы стоите в дверях.
Она пропустила мужчину в коридор и томно вздохнув, продолжила.
- Нина уже на работе, может вы… подождете ее у меня?
Молодой человек, бегло взглянув на тощее и высокое тело немолодой женщины, которой только что исполнилось тридцать девять лет, хмыкнул и прошел следом, сняв свою броскую шляпу. Трость он поставил у кресла, куда и плюхнулся, как только вошел в комнату Розалии. От чего то он почувствовал себя полноправным хозяином положения.
- Располагайтесь, будьте, как дома, - щебетала она, а сама спряталась за перегородкой и быстро, ловко наводила марафет на своей голове. Раскрутив бигуди, она пышно начесала локоны и, уложив их в нужном положении, появилась перед незнакомцем в роскошном платье цвета бордо.
- Чаю желаете?
- Не отказался бы, - проговорил незнакомец, передернув плечами от уличной сырости, оглядывая еще раз, изменившуюся мадам. Он бегло осматривал стены с портретами грозных мужчин и фото командира с роскошными усами, сурово уставившегося на него в упор. Он отвернулся, но снова взглянул на фотографию. Взгляд стал еще строже. Немного ссутулившись он стал дожидаться хозяйки, испуганно положив руки на колени.
Вскоре в комнате появилось нехитрое угощение и обещанный чай. Парень с аппетитом уплетал бутерброды с колбасой и печенье, прихлебывая горячим напитком.
Роза смотрела на него влюбленными глазами и уже представляла себя в его объятиях. Страсть с небывалой силой вспыхнула в ее одиноком сердце и тело клокотало от забытой любви. В ее окружении порядка двух лет не было мужчин, желающих провести с ней хотя бы один вечер. А тут рядом, сидит такой молодой претендент, необузданный жеребец, и вполне возможно, скоро покинет ее территорию. Будет жить рядом, за стеной с этой деревенщиной Сазоновой. Фи. Что он в ней только нашел. Глупая дурочка. Она и любить то не умеет, зачем ей такой орел? Он явно предназначен другой женщине, более опытной, знающей толк в романтике тайных встреч.
- Как же вас зовут? – нежно проворковала Розалия, проведя ненароком по его широкому плечу пальцем. Ее как током ударило. Мужская энергетика сильно действовала на ее утонченные расстроенные нервы. В этот момент, она готова была наброситься на него со свирепостью львицы, но сдержала свои необузданные фантазии и порывы.
- Миша.
- Мишель, какое благозвучное имя. Я буду вас так звать, не возражаете? – заглянула она в глаза парня, готовая упасть к нему на колени, но отошла в сторону и, села напротив, в кресло.
- Ннет. – Робко ответил он, напуганный поведением дамы.
- А откуда вы взялись в такой серый день.
- Я - то сам из деревни.
- О! По вашему виду не скажешь и ваша трость!
- Да, это у нас профессор один живет. Мемуары пишет на свежем воздухе. Молоко пьет. Вот он мне все и одолжил. Говорит, город Михаил, любит победителей. Ты хочешь стать победителем? Хочу - говорю. Тогда поезжай и завоюй его. Он и презентовал мне все вещи.
Розалия расплылась в улыбке.
- С Нинкой?
- Что с Нинкой?
- Завоевывать будете?
- Может быть, поживу тут несколько дней. Осмотрюсь.
- Ага, - хитро произнесла Розалия.
Вечером вернулась с работы Нина. Она была сильно удивлена, застав в квартире Михаила.
Он ей в деревне порядком надоел со своими приставаниями жить вместе, да и тут нашел.
- Нинка, давай жить вместе. – Предлагал снова жених.
- Ага, сейчас. Мне только женитьбы твоей не хватало. Я тут работаю, учусь, да еще ты. Бери свои монатки и улепетывай обратно в деревню. – Твердила упорная барышня.
- Город тебя совсем изменил, городской стала, нас чураешься, небось, нашла себе здесь ухажера получше тракториста.
- Тебе какая разница! Давай, мотай быстрее, пока я тебя твоей же палкой не огрела, жених.
Дверь открылась и Михаил вылетел в коридор прямо на вешалку с пальто. Она покачнулась и он судорожно хватался за палку, стараясь удержать все, что на ней висело. Розалия Павловна, подслушивающая у двери перепалку, едва успела отскочить в сторону и сделать вид, что она идет с кухни.
Михаил остановился, глянул на нее, отвернулся и направился к выходу, гордо подняв голову.
- А может… - начала Розалия. Он снова посмотрел на нее. – Ко мне! – она указала головой на свою дверь.
Быстро прокрутив в голове перспективы пахать землю немыслимое количество лет и ковыряться в навозе, Михаил развернулся и смело шагнул в комнату Розалии. Здесь было гораздо лучше. И он не ошибся. Розалия Павловна окутала жениха теплом, уютом и заботой. Просыпаясь утром в огромной теплой генеральской кровати, надев на себя бархатный халат и тапочки, он с упоением пил горячий кофе и нежился в объятиях Розалии, с лихвой отдающей свою невостребованную ранее любовь новому молодому мужу. Михаила все устраивало, а главное он почувствовал себя настоящим героем. Иногда, от нечего делать, приставал на кухне к Нине, но получив пару горячих звучных пощечин, бросил это дело. Вскоре у них родился сынок Ванечка и он с головой окунулся в воспитание сына.
Нина вскоре вышла замуж за секретаря комсомольской организации завода и переехала в свою собственную комнату, выделенную им, как молодым достойным работникам. Их семья пополнилась девочкой, Василисой.
Размеренная устоявшаяся жизнь закончилась с началом войны.
Михаил с первых дней ушел на фронт.
В годы Великой Отечественной войны, когда все люди сплотились и стали работать под лозунгом « Все для фронта, все для победы», даже Розалия Павловна не осталась в своем замкнутом уютном мирке, отдавая свои силы на общее благое дело. Она работала не покладая рук, защищая страну, своего единственного дорогого сына, который уже стоял рядом с ней в цеху, у станка. Она просто не имела права быть в стороне от других. Михаил воевал. И она каждый день ждала весточку от него. Ждала почтальона. Ждала заветный серый треугольничек, написанный корявым почерком Мишеньки, в минуты боевого затишья. Только однажды пришло страшное извещение. Месяц она молчала, словно воды в рот набрала, сгорбилась и еще яростнее принялась за работу.
После войны, налаживалась разрушенная жизнь. Как после сильного ливня и грозы, выходит яркое солнце, зеленеют поля, так и страна поднималась из руин, радуя всех своими новыми достижениями, улыбками граждан и весельем молодых людей.
Иван вернулся домой из института, где он старательно учился на вечернем отделении в приподнятом настроении. Он уткнулся матери в колени и сказал.
- Ма, я так влюблен.
- Это хорошо, друг мой! – Шептала она, перебирая густые черные, как смоль волосы повзрослевшего сына. Слезинки радости застряли на ее ресницах и блестели при свете дня. Сама она давно поседела, растеряла былую зоркость, ходила в очках с тяжелой оправой и днями вязала теплые вещи на продажу, разговаривая с фотографиями, что висели на стене в ажурных рамочках, словно с живыми Так проводила она часы ожидания сына с работы.
- Мы хотим пожениться.
- Мило, я рада за тебя. Но для начала познакомь нас.
- Конечно. Она придет сегодня вечером к нам.
- Что же… тогда надо приготовить праздничный ужин. Девушка первый раз в нашем доме, а у нас суп с рыбой. Не годиться.
Она встала и принялась готовиться к приему. О! Она еще не забыла старые обычаи, привычки. Достала белоснежную скатерть, давно не появлявшуюся на столе. Разложила вилки и ножи на кружевные салфетки. Вытащила сервиз, чудом оставшийся целым и чашки, из дорогого китайского фарфора. Одна из них была сбита по краю, но выбросить ценную вещь было жалко.
На сковороде шкворчало мясо, запахло жареным луком и приправой. Картошка исходила паром в кастрюле, сдобренная маленьким кусочком сливочного масла.
Вечером Ваня пришел с девушкой. Она так мило улыбалась и эти ямочки на щеках упорно напоминали кого - то из прошлой далекой жизни.
- Василиса.
- Какое у тебя приятное имя.
- Да, меня мама так назвала, а мне не очень нравится, как будто кошку зовут.
- Нет, хорошее имя, ласковое. – Розалия Павловна улыбалась, она видела любовь в этих голубых глазах, лукавое озорство и упрямство. – Повезло моему сыночку. Повезло.
- А маму вашу как звать?
- Нина Михайловна.
Шел пятьдесят пятый год, когда Иван Сафонов женился на Василисе Томилиной и на шумной молодежной свадьбе встретились Нина и Розалия вновь.
- Нина, ты ли это? – удивилась Розалия. – А я думаю, на кого девочка наша похожа.
- Я Розалия Павловна, надо же. Вы и Ваня, как это? А Миша где.
- Нету Миши. Погиб под Прагой.
- Простите. Так все было прежде закручено у нас, поверить не могу, что мы опять вместе.
- Да, жизнь довольно смешная штука. Кто бы мог подумать, что наши дети полюбят друг друга.
- Да, да.
- Пусть живут, счастья им побольше.
Такими были наши дедушки и бабушки, умели любить, принимать смелые решения, защищать Родину, своих детей и отчий дом. А главное хранить все хорошее в своих горячих неуемных сердцах, чего и вам желаю.
