Накия не раз вспоминала его. И она совершенно по-другому представляла их встречу. Но честно сказать, она и не надеялась на то, что эта встреча когда-нибудь да произойдёт.
Накия инстинктивно тут же глянула на своё отражение в бронзовом круглом зеркале, поправила новые серьги в ушах и взбила волосы, чтобы они выглядели пышнее. И только после этого прокричала:
- Пропустите!
Когда Римон вошёл, Накия его сразу же узнала. Да, действительно это был он! Прошло столько лет, а он не очень сильно изменился! Только возмужал, раздался в плечах и у него появилась бородка. Но та же шапка курчавых волос, те же лучистые глаза.
Римон в нерешительности замер. Он не знал, как себя с ней повести. Она первой очнулась от оцепенения. Сделала на встречу ему шаг, второй… и с придыханием от волнения произнесла:
- Я рада тебя видеть в полном здравии.
- И я рад! – ответил он.
- Да-а-а, а годы идут…Ну а ты… ты вот не очень меняешься. Сколько же мы с тобой не виделись, Римон? – произнесла Накия.
- Наверное, лет двадцать…Хо-о-от-тя… не-ет…
- Ка-ажется, бо-ольше! - поправила друга детства Накия. - Ведь я права?
- Ну, может, действительно больше двадцати лет, - согласился он.
Римон низко поклонился и, приблизившись вплотную, хотел пасть уже ниц и поцеловать носок её сапожка, но она не позволила ему этого сделать, а велела подняться и присесть в кресло напротив.
Затем Накия распорядилась принести жаренного мяса и вина, ну а после приказала всем слугам немедленно удалиться.
- Ну как ты поживаешь, Римон? - спросила Накия своего друга юности. Её по-прежнему переполняло любопытство. Они же столько лет не виделись!
- У меня всё хорошо! Высшие силы благосклонны ко мне и к моей семье…- ответил Римон.
- Ты что же, женат? – переспросила Накия.
- Да, госпожа, - подтвердил догадку её Римон.
- Не называй меня только госпожой, - обиделась Накия. - Называй, как и в нашем с тобой счастливом детстве, по имени.
- Хорошо, не буду,- ответил ей всё ещё не отошедший от волнения её друг детства и её первая любовь.
- А я смотрю, ты уже свободный человек…- отметила она.
- О-о, это благодаря моей супруги…- откликнулся Римон.
- Вот как?! Благодаря су-у-упруги?! А что, она выходит у тебя не из рабынь? - удивилась словам Римона Накия.
- Она – свободная, - подтвердил догадку бывшей подружки Римон.
- Ну надо же! А кто она у тебя? – проявила неподдельное любопытство Накия.
- Её зовут Рахиль.
- Хм-м-м... Она что у тебя – не арамейка? Она, получается, единобожница? То есть, она - иудейка? - переспросила Накия. - Судя по её имени…
Римон в подтверждение слов Накии закивал головой.
Накия уже не стесняясь и в открытую рассматривала друга детства, ведь он был всё-таки её самой первой любовью. «Он действительно мало изменился…- подумала супруга Великого царя. – Тот же взгляд…Та же приятная открытая белозубая улыбка, только чуть стеснительная. Улыбка, так её когда-то пленявшая…»
- Ну, расскажи про себя и про свою жизнь ещё? – настоятельно попросила Накия
Римон вздохнул и только после некоторой заминки решился, и чуть запинаясь начал свой не слишком связный рассказ:
- Ну что ещё о себе рассказать? Когда умер отец, я заменил его и стал главным садовником во дворце. Ну а-а…а однажды, где-то на второй год своей службы садовником, на рынке Каркара я столкнулся с женщиной, которая для своего дома подбирала мебель и кажется ещё посуду. Она оказалась вдовой, причём иноземкой. И очень даже не бедной. Мы разговорились. Я показал ей, где найти в Каркаре приличную посуду и мебель по сходной цене. Об этой мелкой услуге я вскоре и позабыл, но через какое-то время эта женщина неожиданно пожаловала к твоему отцу, Накия, и пожелала меня выкупить у него. Твой отец за меня заломил тройную цену, но эта женщина заплатила её не торгуясь.
- Получается, ты понравился ей?
- Выходит…Так я стал слугой у Рахиль. А уже вскоре… она назначила меня управляющим в своём имении, которое находилось на южном берегу Кенисаретского озера. А ещё через пару лет она перевела меня в свой городской дом в Иерусалиме и за-атем… вышла за меня замуж. Так я стал её супругом, а заодно и поверенным во всех её делах…
- И ты стал после этого, как и все евреи, поклонятся единому богу? Ты что же, поклоняешься теперь этому… ну, как его? Яхве?
- Да!
- Так значит ты осознанно отверг нашу веру, веру в богов, и принял её веру? Веру иудеев?!
Римон в подтверждение закивал головой и добавил:
- Я принял веру супруги не по принуждению, а осознанно. И теперь я уважаемый купец. Я езжу по всей империи.
- У вас, наверное, есть и дети?
- Трое. Девочка и два мальчика.
- Во-о-от как…- Накия на какое-то время умолкла, а затем переспросила Римона: - Так значит ты не жалеешь и со своей иудейкой счастлив?
Римон замолчал.
По его виду Накия всё поняла. Она первой решилась и осторожно прикоснулась рукой к плечу друга детства, и его затем спросила:
- А ты по-прежнему вспоминаешь меня?
- …Я до сих пор тебя не забыл, - ответил ей почти что шёпотом Римон.
Накия безмерно рисковала, но поступить по-другому уже не могла…
Если бы об этой её интрижке тогда узнал бы Синаххериб, то её ждала бы смерть, причём смерть самая мучительная, самая что ни на есть ужасная… За измену. Ведь не зря её мужа называли "Бесноватым". Однако Римон остался у неё, и они вместе провели самую счастливую для них неделю, ну а потом…
А потом они вынуждены были расстаться.
И расстаться им пришлось навсегда.
Лишь ещё однажды ей напомнил о себе Римон…
Это произошло тогда, когда уже Накия привела к власти Асархаддона после смерти Синаххериба и стала при своём сыне могущественной царицей-матерью.
Тогда от Римона пришло письмо, в котором друг её юности и её самая первая и ещё юношеская любовь поздравлял Накию с воцарением её сына. А ещё в этом же письме он ей сообщал, что стал вдовцом.
Первой мыслью Накии было вызвать к себе Римона, и она даже написала ему, что бы он приехал в Ниневию, но Римон отказался от этого предложения. И после этого связь между ними оборвалась.
Оборвалась навсегда.
И их пути окончательно уже разошлись.
***
Накия всё-таки пришла в себя и врачам удалось сохранить ей жизнь.
Ашшурбанапал несказанно обрадовался этому. И как только ему сообщили об улучшении её состояния, он тут же посетил царицу-мать. Но перед тем, как он вошёл в её опочивальню, один из придворных врачей предупредил царя:
- Государь, царица-мать ещё слишком слаба и ей трудно пока что говорить. С ней можно будет пообщаться только совсем недолго.
Ашшурбанапал кивнул головой и после этого прошёл к Накии.
У её изголовья находился её нынешний фаворит, юноша грек Филомей. При виде Великого царя он поклонился и поспешно удалился. Ашшурбанапал на него даже не обратил внимания. Этот юнец его самим своим видом раздражал. Вообще Ашшурбанапал недолюбливал греков. И не считал нужным этого скрывать.
- Ну как ты себя чувствуешь, дорогая? - участливо спросил Накию Ашшурбанапал и поправил заботливо ей подушку.
- Боги были опять благосклонны ко мне… - попыталась улыбнуться внуку Накия.
- Мы все эти дни молились за тебя, - произнёс Ашшурбанапал. - И я, и твоя племянница, и твои внуки. Да все, все, все! Молились постоянно! И истово! Я не пожалел жертв ниневийским храмам, и особенно много я пожертвовал храму Гулы (это была шумеро-аккадская богиня врачевания). Но теперь самое опасное позади, мне об этом сказали лечащие тебя врачи.
- Я ещё с две недели буду болеть и не смогу вставать, но чувствую, что иду уже на поправку. Приставленные ко мне врачи пообещали, что к концу месяца я совсем поправлюсь, - ответила Накия.
- Очень хорошо. Ну а что тебе хочется? - спросил у царицы-матери Ашшурбанапал.
- Да у меня кажется всё есть, - ответила внуку больная.
Ашшурбанапал осмотрелся и произнёс:
- Я всё-таки распоряжусь, чтобы тебе доставляли побольше самых свежих фруктов. Яблок и гранатов, к примеру. А также пусть принесут особо сладких дынь.
- И мёда тогда не забудь. Это лучшее лекарство для меня.
- Я понял, - произнёс Великий царь и по совместительству любимый внук Накии.
- Только мёд от диких пчёл, - добавила царица-мать.
- Будет именно он…Ну и, разумеется, прежде всего, я распоряжусь, чтобы тебе ещё приносили и любимого твоего винограда, который без косточек, - произнёс Ашшурбанапал.
- Благодарю, - вновь попыталась улыбнуться внуку царица-мать. - Ты же знаешь какой я больше всего предпочитаю.
Когда Ашшурбанапал удалился, к Накии вновь вернулся Филомей.
Он явно хотел что-то сказать, но всё мялся и никак не мог высказаться.
Накии надоело ждать его откровения, и она напрямую спросила у него:
- Ты в чём-то хочешь признаться мне, мой друг?
- Да, хочу! - подтвердил предположение Накии юный грек.
- Ну, признавайся! Я тебя слушаю…Смелее!
- Госпожа, - обратился к царице-матери юноша, - я уже закончил твой портрет. Не желаешь ли его посмотреть? Ты же его так ждала…
- Когда это можно сделать? – встрепенулась царица-мать.
- Да хоть сейчас.
- Ну тогда показывай его поскорее! – несказанно обрадовалась Накия.
-А ты ещё не слаба для того, чтобы вставать? - переспросил участливо Филомей.
- Я сгораю в нетерпении! - на это отреагировала царица-мать.
- Ла-адно, тогда я лучше принесу его сюда…- согласился юный фаворит Накии.
- Ну, так неси! Неси, да поскорее! - выразила своё нетерпение Накия.- Я уже сгораю в нетерпении! Показывай же!
Филомей вышел из опочивальни Накии, однако уже вскоре вновь вернулся.
В руках у него при этом был свёрнутый холст. Филомей его развернул и Накия стала рассматривать свой портрет.
***
Конечно же, этот грек был необыкновенно талантлив! Ассирийским художникам (даже тем, которые считались самыми лучшими в империи и давно уже работали не где-нибудь, а при ниневийском царском дворе) было ой как далеко до этого грека!
Накия сразу же узнала себя на портрете. Филомей её немного омолодил, но в целом она была изображена такой, какой и есть. Ну кто бы мог подумать, что ей уже за шестьдесят? Даже по современным меркам она бы выглядела чрезвычайно молодо для своих лет, ну а в те очень отдалённые от нас времена те из женщин, кому удавалось дожить до её возраста, уже считались не просто дамами преклонной поры, а почти что глубокими старухами, однако это совершенно не касалось Накии! И не случайно ходили слухи, что она пользовалась каким-то эликсиром, необыкновенно сильным и удивительно действенным, ведь время как будто и не затрагивало её, и она казалась бы существовала совершенно вне времени!
Она была по-прежнему женщиной!
У неё не было ни единой морщинки и ни единой складки! И это притом, что у неё уже имелись правнуки! И тот же Ашшурбанапал рядом с ней выглядел как будто он не внук её, а всего лишь младший брат. А ведь он был ей уже всё же внуком! Вну-уко-о-ом! И сейчас, после сильного сердечного приступа и болезни, Накия хотя и была бледной, но также, как и прежде выглядела по-прежнему женственно и привлекательно. Я бы даже сказал – она выглядела великолепно!
- Ну как, госпожа, тебе понравилась моя работа? - спросил Накию Филомей.
- Ты… т-ты… ты просто… ну просто молодец! Я куплю у тебя эту картину! - запальчиво ответила своему юному любовнику Накия. – Я – в восторге!!!
- Не надо! - запротестовал грек. - Я собирался тебе её подарить! Это- моя самая лучшая работа! А всё потому, что я отдал ей всего себя. И вложил все чувства в неё.
- Спасибо, мой друг, - Накия пожала руку юноше, но затем ей показалось, что этого недостаточно, и она дала ему знать, чтобы он склонился над ней. И когда он это сделал, она прильнула губами к его губам. Прильнула в долгом и страстном поцелуе.
Она соскучилась по своему юному любовнику Филомею.
И я ещё раз напоминаю, что она ведь по-прежнему была женщиной.
***
К вечеру того же дня к царице-матери пожаловала племянница.
Накия не хотела её видеть, но Ашшур-шаррат упросила её принять. И только войдя к царице-матери Ашшур-шаррат тут же не проходя вперёд, а у порога уже опустилась, причём сразу на оба колена.
- Я прошу у тебя прощения, тётушка, - смиренно обратилась к Накии племянница. - Я страшно перепугалась, когда узнала, что с тобой случилось. Я все последние дни переживала и непрестанно молилась, чтобы боги не отвернулись и помогли бы тебе избавиться от настигшей тебя болезни!
Накия не сразу оттаяла.
Поначалу она не хотела даже отвечать Ашшур-шаррат, и от неё демонстративно отвернулась, но племянница так была настойчива и так на неё умоляюще смотрела, что Накия наконец-то сдалась и несколько смилостивилась:
- Ну-у, ну-у-у так и быть, я согласна… я тебя прощаю, - произнесла царица-мать.
- Благодарю тебя, тётушка! - обрадовалась Ашшур-шаррат. И тут же она полезла к ней с поцелуями.
- Но при одном условии…- остановила её порыв царица-мать.
- Я выполню всё, что ты мне скажешь! - откликнулась запальчиво Ашшур-шаррат.
- А моё условие… оно ведь прежнее, - продолжила Накия.
- Пре-ежнее? - растерянно переспросила супруга Ашшурбанапала.
- Ну, да! А как ты думала? Оно у меня остаётся. Да, да! Твой первенец, Ашшур-шаррат, должен выполнить обещание, которое он дал сестре Филомея Иране.
И в этот раз Ашшур-шаррат уже не осмелилась перечить своей тётке.
***
Разумеется, это было неслыханное дело, это был настоящий скандал, но ни Ашшурбанапал, ни его старшая супруга не посмели идти против воли Накии, и уже вскоре было объявлено, что наследник трона берёт в жёны Ирану.
А кто это была?
Это была гречанка. Да ещё и бывшая рабыня! И она, соответственно, становилась первой и старшей супругой наследника.
Накия вновь достигла поставленной цели. И так продолжалось уже на протяжении не одного десятилетия!
***
Эта женщина добивалась всего, чего намечала и к чему стремилась. И никто не мог ей помешать. И поэтому не случайно её нарекли ещё при жизни великой и сравнивали с самой знаменитой ассирийкой в истории, с царицей Шаммурамат. Ну и на мой взгляд, подобное сравнение было точным и совершенно правомерным. А в какой-то степени Накия и превосходила знаменитую Шаммурамат!
Но на этом Накия не собиралась останавливаться.
Она поднялась с постели и лично занялась подготовкой к предстоящей свадьбе. Впрочем, одной этой свадьбой она не собиралась ограничиваться. Просто она пока никого не посвящала в свои дальнейшие планы.
А ведь Накия и ещё кое-что задумала неординарное. И эта её новая задумка могла вызвать ещё больший скандал при дворе.
***
Впрочем, о том, что она ещё задумала, стало ясно не сразу.
Как-то поздним вечером, уже после того, как Филомей собрался спать и направился к себе, Накия его задержала.
- Постой-постой-ка, мой друг! Я хочу, чтобы ты со мной ещё выпил за кампанию. А давай ка выпьем с тобой моего самого любимого вина?!
- А не поздно, госпожа? - удивился предложению Накии юный грек.
- Когда ты перестанешь меня называть госпожой? - обиделась Накия. - Сейчас же мы с тобой одни! Перестань ко мне так обращаться! Я на этом настаиваю!
- Извини, - повинился грек.
- Ну так уже лучше! - подобрела царица-мать. - Но я хочу с тобой не только выпить, а ещё хочу и кое о чём с тобой поговорить…
Филомей вернулся и уселся за столик.
Накия не стала звать служанок, а как самая обычная домохозяйка, принесла кувшин с финикийским красным вином и два кубка, и всё это поставила на столик.
- Разливай, - в приказном тоне сказала она греку.
Тот послушно разлил вино по кубкам.
Они оба выпили, и только после этого Накия задала юноше вопрос:
- Дорогой мой, сколько мы уже с тобой вместе?
- Через три дня будет, как два уже года, - ответил он.
- Мне приятно, что ты не забыл этой даты.
- Ну как же я мог её забыть? Это было бы невозможно! – заметил грек, который пока что ничего ещё не заподозрил.
- Мне с тобой хорошо, дорогой… А-а-а! А налей -ка ещё! Себе и мне…- произнесла Накия и махнула при этом рукой. Мол, что мелочиться, гулять так гулять!
Филомей исполнил желание царицы-матери.
Они вновь выпили, и после этого уже Накия продолжила:
- Я люблю тебя, мой друг! И этого не скрываю. И меня не волнует, что между нами такая разница в возрасте! Она нам не помеха! Ведь я права?
- Ну так и есть! Тобой до сих пор восхищаются, как женщиной, моя госпожа! И больше всех восхищаюсь, конечно же, я! Ты- красавица! – совершенно искренне произнёс юноша грек.
- Постой! - Накия приложила указательный пальчик к губам своего юного фаворита. - Дослушай меня… Да, до тебя у меня было очень много мужчин, так много, что я их всех и не вспомню уже. Но все они в прошлом, моё настоящее – это ты! И уже продолжительное время у меня кроме тебя нет никого! Ни-ко-го! Ты это знаешь.
- Да, я это знаю, госпожа, - подтвердил слова Накии греческий скульптор.
- Так вот, мой друг, моя любовь… Я собираюсь узаконить с тобой наши отношения! – произнесла Накия.
Филомей не сразу понял о чём сейчас говорила царица-мать. Он непонимающе посмотрел на неё, ну а Накия даже рассмеялась, увидев растерянность на лице своего друга.
Филомей был так растерян и настолько взволнован, что у него даже задёргалось от волнения одно веко.
- Э-э-это что?.. - до Филомея только постепенно стал доходить смысл сказанных Накией слов, - ты хочешь… ты что, ты... ты хо-очешь, госпожа…
- Да, да, да! Хочу! Я хочу именно этого! – произнесла убеждённо она.
- Ты что, ты-ы-ы…получается...
- Вот именно! Я хочу нашей свадьбы! Пойми же, нам необходимо узаконить наши с тобой отношения! – продолжила свою мысль Накия.
***
Филомей настолько вышел из себя и так разволновался, что уронил кувшин с вином, и он, с шумом упав на мраморный пол, разбился вдребезги, и по полу разлилось дорогое финикийское вино семилетней выдержки.
Но ни царица-мать, ни грек сейчас на эту неловкость не обратили никакого внимания.
Филомей с трудом выдавил из себя:
- Г-го…госпожа, но это же… это же невозможно!
- Почему, мой друг? Я для тебя стара? - и после этих слов Накия заливисто расхохоталась. Хохотала она долго и беззаботно, как какая-та молодка.
- Да что ты, что ты, госпожа! Я же совсем имел ввиду другое! – попытался возразить юный грек.
- И что ты имел ввиду?
- Кто я, и кто ты? – произнёс уже окончательно разволновавшийся и побледневший грек.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Неужели ты не понимаешь?!
- А вот представь! – произнесла с вызовом Накия.
- Я - никто, я бывший раб, ну а ты… Ты - могущественная госпожа, перед которой склоняют головы миллионы людей. Ты - царица-мать! – убеждённо произнёс грек.
- Не принижай себя, дорогой! Ты уже свободный человек! Ты - самый талантливый художник во всей Ассирийской империи! И ещё… скоро твоя сестра станет супругой наследника трона! Не забывай об этой свадьбе! Я ведь не зря добивалась её! Ашшурбанапал и моя племянница смирились с моим желанием! И так же они примут и нашу с тобой свадьбу! – заметила царица-мать.
- Го-о-оспожа…- голос у грека ещё заметнее задрожал.
- Ты опять за своё? - возмутилась Накия.
- Ну, хорошо, хо... хо-о-орошо… Ведь против этой свадьбы будет не только Великий царь, но против неё восстанет и весь ниневийский царский двор! Ве-есь! Этот шаг никто не поймёт из придворных! – выразил свои обоснованные опасения фаворит Накии.
Накия же в ответ только с пренебрежением фыркнула:
- Фи-и-и…А кого это касается?
- Мне кажется, что не стоит этого делать. Нельзя раздражать и так уж явно злить знатных мужей. Злить всех придворных. Ассирийская знать тебя не поймёт. И даже не захочет понимать! – произнёс фаворит Накии.
Накия обижено надула губы:
- Ты не любишь меня!
- Ты не права! Я люблю тебя! - возразил грек.
- Ну а почему ты тогда ищешь причины, что бы только не состоялась эта свадьба? Ты пойми, сейчас ты в двусмысленном положении… - заметила Накия. - И если со мной что-то случится, то тебе не поздоровится… Ну а если мы узаконим с тобой наши отношения, то всё изменится коренным образом…
- Ну и что же изменится по-твоему? - переспросил грек.
- Всё! – запальчиво на это заметила царица-мать. - На тебя окружающие будут смотреть уже не как на очередную мою прихоть, а как на моего законного супруга. Ты получишь не только мои богатства, мои дома и дворцы, но ты получишь и положение при дворе и у тебя появится статус… Пойми же, ста-ату-ус! Ты войдёшь в круг избранных, в круг самой родовитой знати империи…
- Я всего лишь скульптор и художник! Им был и им останусь! Ничего другого мне не надо! - заупрямился юный фаворит царицы-матери.
Филомей впервые так настойчиво отстаивал свою точку зрения и так упорно ей возражал.
И, в конечном итоге, они не пришли к какому-то согласию, и грек удалился к себе.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443
