Как бывало всегда, когда сердце особенно переполняла тяжесть, старик отправился на кладбище, к своим родным - жене и сыну.
Стоя перед могилками, сын и жена были похоронены рядом, Дмитрий Никитич улыбнулся и сквозь слезы проговорил:
- Вот, милая, вот, сынок, я и дожил до того времени, когда уже и деваться некуда стало. Совсем житья не дают дома. Не знаю, сколько мне осталось терпеть, но, думаю, скоро с вами окажусь, отмучаюсь. Дааа... Не так я представлял свою старость...
На могилах и жены, и сына стояли деревянные памятники, сделанные собственными руками Дмитрия Никитича. У жены - фигура женщины, глядящей ввысь, у сына - фигура взлетающей птицы, словно полет был прерван в самом начале...
Вдруг Дмитрий Никитич услышал за спиной голос:
- Здравствуйте! Что-то ты не в духе, Дмитрий Никитич!
Старик обернулся и увидел своего соседа, Гришу.
- А, Гриша, здравствуй. Ты чего тут забыл? Умер кто-то у тебя?
- Да нет, Никитич, слава Богу, все живы-здоровы. Работаю я здесь. Назначили директором кладбища.
- Поздравляю, Гриша. Хорошая работа, добрая.
- Смотрю я на тебя, Никитич, и поражаюсь. Такой мужик правильный. А посадил себе на шею двух оболтусов и терпишь. И слова ведь доброго не скажут!
- Да, Гриша, - пригорюнился старик, - Раньше-то терпимее было. А теперь уже и из комнаты выселили. На кухню. Сил нет смотреть, во что Варька превратилась. Эх!
Дмитрий Никитич устало махнул рукой.
- Слушай, Никитич, чего тебе терпеть? Ты еще крепкий мужик. Приходи ко мне на работу. Сторожем. В сторожке и жить можно. Руки у тебя золотые! Гляди, какие памятники своим нафантазировал! Да у тебя отбою от заказчиков не будет! А уж с рекламой я тебе сам лично помогу. Соглашайся, не жизнь это, на кухне.
Дмитрий Никитич вдруг словно помолодел. И правда, это такой хороший выход. Да, собственно, и единственный.
- Конечно, Гришенька, я согласен, - улыбнулся старик, - А в сторожке места хватит для работы с деревом?
- Да там на целую мастерскую места хватит, не сомневайся. Можешь прямо сегодня и переезжать. А завтра тебя официально оформим.
Вернувшись домой, Дмитрий Никитич собрал свои нехитрые пожитки, взял паспорт и сумку с инструментами и направился к выходу.
- Ты куда собрался, папа? - подозрительно спросила Варвара.
- Переезжаю я, дочка. Вам теперь мешать не буду. Только попросить тебя хочу. Не делай глупости, Варенька. Не дари квартиру Валерке своему. Хоть половину себе оставь. Ведь жить-то негде будет, когда он выгонит тебя.
- Ты не учи меня! Мой Валерочка меня любит и никогда не бросит. Он просто тебе не нравится, вот ты и наговариваешь на него! Иди уж, раз собрался! Нечего клин между нами вбивать!
Старик пожал плечами и вышел...
Вот уже полгода Дмитрий Никитич работает сторожем на кладбище. За эти шесть месяцев он настолько преобразился, что никто уже и не думал называть его стариком. Тишина, покой, близость к могилкам жены и сына, куда постоянно наведывался мужчина, сделали свое дело. Он успокоился, расправил плечи, все чаще стал улыбаться. А главное - полностью отдался своему любимому делу. Днем Никитич ходил по рядом расположенному лесу, выискивал диковинные, необычной формы куски древесины, обломки деревьев и тащил к себе в мастерскую - небольшую сараюшку при сторожке. И потом сутками напролет пилил, строгал, вырезал и зачищал. В итоге получался красивый, полный смысла, памятник.
Но, как ни просил Гриша, заказов он не брал. Дмитрий Никитич взял себе за правило - убирать могилки, за которыми никто не присматривает, брошенные, всеми забытые. Мужчина вырезал памятники и устанавливал вместо покосившихся полусгнивших крестов или заржавевших железных памятников-уродцев.
Над одной из таких фигур Дмитрий Никитич особенно долго работал. Всю душу вложил.
Как-то, бродя между самыми дальними могилами, мужчина неожиданно увидел оградку, едва заметно выглядывающую из-под сорняка, высотой в человеческий рост.
"Непорядок! - подумал Никитич, - Как это я не заметил, что тут похоронен кто-то!"
И мужчина энергично принялся вырывать сорняки, очищая заброшенную могилку и, наконец, добрался до памятника.
А когда с трудом разобрал надпись, грустно покачал головой.
- Совсем ребенок! Десять лет всего! И зовут, как моих отца и сына, Никиткой. Что же с тобой случилось, малыш? Отчего Господь отмерял тебе так мало жизни?!
И Дмитрий Никитич, глубоко переживая судьбу мальчика, взял шефство над могилой.
Во теперь он как раз занимался деревянной скульптурой, которая будет стоять в память маленькому Никите.
Мужчина решил вырезать символ надежды - две руки, державшие в ладонях голубя.
Через несколько недель фигура была готова. Дмитрий Никитич вместе с Гришей установили памятник и немного постояли, любуясь фигурой и горестно вздыхая над такой короткой жизнью паренька.
Теперь сторож ежедневно посещал три родные могилки и разговаривал с ушедшими.
Однажды Дмитрий Никитич пошел к маленькому Никитке, но внезапно увидел у могилы солидного мужчину, одиноко стоявшего рядом с оградкой.
- Здравствуйте! - поприветствовал он незнакомца, - А вы кто Никитке будете?
Не оборачиваясь, мужчина смахнул слезы и глухо проговорил:
- Сын это мой...
- Соболезную вашей утрате. Вы, видать, далеко находились? За могилкой никто не ухаживал...
- Да. Направили в этот город. Не подскажете, кто такой памятник соорудил моему сыну?
- Я и соорудил. Нельзя могилку без присмотра оставлять.
- Вы не судите меня строго. Я не знал, что у меня был сын. Не знал, что он умер. Ничего не знал. Его мать я любил в молодости. Как оказалось, когда я уехал, она уже была в положении. Но гордость не позволила ей сообщить мне о беременности. Потом та же гордость помешала попросить помощи, когда сын заболел. Вот и не уберегла. Да и сама после смерти сына недолго прожила... Недавно вернулся в город. Вчера от соседки узнал всю историю. Нашел...
- Вы не переживайте, я всегда, пока жив, буду ухаживать за могилой вашего сына. А вы уж тоже не оставляйте ее, наведывайтесь. Тут и сердце успокаивается. И душа очищается. На могилах разговаривать нужно. Это, как на исповеди. Покойным не соврешь. Тут как будто сам с собой говоришь. И очищаешься...
- Добрый ты мужик. И мудрый, - протянул Никитичу руку представительный мужчина, - Спасибо тебе!
Они пожали друг другу руки и отец Никитки пошел к выходу...
Окончание следует...
