С 2005 года в России существует новый государственный праздник – День Народного Единства. Он установлен по инициативе Межрелигиозного совета России, дабы отдать «дань памяти событиям 1612 года, когда в едином духовном и ратном порыве народным ополчением под предводительством Минина и Пожарского была освобождена Москва и было положено начало выходу страны из глубокого политического, духовного и нравственного кризиса, известного как Смутное время».
Он заменил искусственно введенный и существовавший в 1990-е годы «День примирения и согласия», отмечавшийся без особого размаха. В период подготовки законопроекта, как в стенах Государственной Думы, так и в обществе завязалась оживлённая дискуссия о смысле, историческом назначении и историческом основании события выдвигаемого на роль общенационального праздника. Скоро споры переместилась на страницы прессы, где многие авторы предприняли попытку политизировать властную инициативу. В ходе подготовки общественного мнения к доброжелательному принятию нового праздника указывалось на его значение в деле укрепления единства российского общества. Этот тезис поддержала Русская Православная Церковь. Однако больше раздавалось голосов критических. В адрес разработчиков законопроекта сыпались обвинения то в антипольской, то в антилитовской и даже в антитатарской направленности предполагаемого праздника.
По большому счёту дискутировали политики. Мнения специалистов-историков никто не спрашивал. Исторической экспертизы никто не проводил. Просто за основу были взяты события связанные с одним из этапов окончания Смутного времени, несказанно возвеличенные особенно досоветской исторической наукой. Народу было объявлено, что новый государственный праздник будет отмечаться ежегодно 4 ноября – в годовщину освобождения Москвы от польско-литовских интервентов в 1612 году. Но что на самом деле стоит за событиями начала XVII века, о которых вспомнили через 400 лет?
Москва, 1612 год: что было на самом деле
Тяжелейшие испытания, выпавшие на долю наших предков в конце XVI – начале XVII веков, достигли своего апогея в 1610 – 1612 годах. В июле 1610 года был низложен царь Василий Шуйский, в августе Семибоярщина избрала русским царём польского королевича Владислава IV Вазу и пригласила его в Москву «венчаться на царствие». В сентябре того же года, в целях поддержания мира и спокойствия до его приезда в столицу был введён контингент польско-литовских войск во главе с гетманом Станиславом Жолкевским.
Действовавшее под Москвой в 1611 году Первое земское ополчение не смогло выбить иноземных оккупантов. Тогда по инициативе нижегородского посада во главе с Козьмой Мининым Сухоруком стало формироваться Второе земское ополчение, главным военачальником которого стал Дмитрий Михайлович Пожарский. В 1612 году оно подошло к столице и приступило к осаде. Уже в начале сентября голод в Кремле и Китай-городе среди захватчиков приобрёл катастрофические масштабы. Первой жертвой стало русское население, после подошла очередь оккупантов (поляков, литовцев, гайдуков и немцев-наёмников). Были съедены все московские собаки и кошки, содрана и употреблена в пищу, кора деревьев, мышь на обед считалась деликатесом, а дохлую ворону «отрывали с руками» за один рубль, в то время как хлебец стоил три рубля. Польские начальники распорядились вывести из тюрем пленных, забить их как скот и отдать на съедение подчинённым. Вот такие акты дикости творили в Москве «цивилизованные» европейцы. Полковник Будила в своих записках отметил, что во время голода его бытовал каннибализм в среде наемников и шляхтичей [3, с. 290. Дата 22 октября встречается в «Новом летописце», «Пискаревском летописце», в «Сказании» Авраамия Палицына и у Арсения Елассонского].
Наконец, в октябре, когда выпал первый снег и ударили первые морозы, когда оккупанты стали топить московские печи церковной утварью и православными иконами, начались мирные переговоры. 22 октября стороны, в знак правдивости, обменялись заложниками. Но дело не ладилось, так как ополченцы требовали безоговорочной капитуляции, а польское «рыцарство» выторговывало различные уступки. И кто знает, сколько продолжались бы эти переговоры, если бы не казаки Второго ополчения, потерявшие всякое терпение. Они считали, поляки умышленно тянут время, ожидая подхода к Москве королевских войск. Казаки-ополченцы ударили в набат, подняли хоругви и пошли «силою великой» к стенам Китай-города. Эти действия застали врасплох и «литву», и русских воевод, в частности Дмитрия Михайловича Пожарского, который чинно «сидел за столом переговоров» с поляками. Панове в очередной раз убедились в «азиатском коварстве» русских… К вечеру Китай-город был взят штурмом казаками и примкнувшими к ним ополченцами, а оставшиеся в живых оккупанты скрылись за кремлёвскими стенами [3, с. 292].
Затем переговоры возобновились и продолжались три дня. И только 26 октября (то есть 5 ноября по новому стилю) из Кремля были высланы бояре и оставшиеся в живых москвичи. Официальная капитуляция польского гарнизона состоялась на следующий день, 27 октября, 6 ноября по новому стилю. Они сдались Пожарскому, Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому и другим земским воеводам. В честь очищения Москвы от скверны вожди ополчения устроили праздничный парад.
Дата 4 ноября в качестве нового государственного праздника появилась, как нам представляется следующим образом: разработчики законопроекта и их советники автоматически прибавили к 22 октября 13 дней и получили искомую дату. Однако данный вариант, может быть, применим лишь в отношении начала XX и всего XXI веков! Для установки точной даты при её переводе с XVII века необходимо прибавить 10 дней, а при переводе с XVIII века – 11 дней, при переводе с XIX века – 12 дней.
Таким образом, день 22 октября – одна из дат Смутного времени, а днём победы Второго земского ополчения следует признать 27 октября 1612 года!
Обратимся к весьма и весьма авторитетному мнению доктора исторических наук Владислава Дмитриевича Назарова, одного из крупнейших специалистов по Смуте: «Вообще такое явление социально-политической и духовной жизни, как единство народа, нельзя представлять себе раз и навсегда достигнутым, а затем застывшим в своем содержании феноменом. Его жесткая «привязка» к принятой дате – насилие над реальными фактами истории. Мы убеждены, что не слишком значимые события 22 октября (1 ноября) 1612 года не оправдывают наделения этой даты столь высоким смыслом… Так или иначе, законодатели поставили нас в трудное положение. Как без натяжек и вранья объяснить школьникам, студентам, всем, кто неравнодушен к российской истории, что же за акт народного единения свершился в 1612 году (то ли в первый, то ли в четвертый день ноября по новому стилю) и почему после «окончания Смуты» русские люди еще целых шесть лет продолжали сражаться друг с другом и воевать с захватчиками?» [2, с. 60 – 76].
Что же касается конца Смуты, то дореволюционные историки почти единодушно датировали это событие 21 февраля 1613 года, когда Земский избирательный собор провозгласил царём Михаила Фёдоровича Романова. Современные исследователи склонны вести отсчёт от 1 декабря 1618 года. В этот день Россия и Речь Посполитая, наконец, заключили мирный договор сроком на четырнадцать лет.
Победа над интервентами и Богоматерь Казанская
Теперь выясним, какое отношение к событиям Смутного времени имела чудотворная икона – Богоматерь Казанская, обретение которой состоялось в Казани 8 июля 1579 года.
До 1611 года об этой иконе не было никаких известий. Лишь летом этого года казанское ополчение, подошедшее к Москве с большим опозданием, принесло в подмосковные полки список с иконы Богоматери Казанской. К этому времени в ополчении царил разлад. Не наблюдалось единомыслия и в отношении чудотворной иконы.
Список Богоматери Казанской находился под Москвой до зимы, а потом его за ненадобностью отправили восвояси. В Ярославле протопоп, перевозивший икону, встретил ополчение Минина и Пожарского. А вслед за иконой уже нёсся слух, что с помощью списка «под Москвою взяли Новой Девичей монастырь у Литовских людей», и его решили оставить в ополчении. Земской рати, к сожалению, не было известно, что Новодевичий монастырь был взят казаками Заруцкого, а не дворянами, после чего обитель подвергли разгрому и осквернению, а монахинь отправили в таборы для телесных утех. Таким образом, в ополчении услышали то, что хотели услышать. Со списка сделали ещё один список и отослали в Казань.
Список Богоматери Казанской находился всё время в ополчении, но сообщения о нём странным образом отсутствуют. Мало того, заслугу в освобождении Москвы стали приписывать чудотворной иконе Владимирской Богоматери. Но, По сообщению «Нового летописца», вскоре «по взятии ж Кремля города князь Дмитрий Михайлович Пожарский освяти храм в своём приходе Введение Пречистые Богородицы на Устретенской улице и тое икону Богородицы Казанские поставиша тут».
После избрания царём Михаила Фёдоровича Романова священники этой церкви донесли ему и его матери – старице Марфе Ивановне, известной своей набожностью, о чудесах иконы, и они «начали к образу веру держать». А вскоре царь распорядился устраивать крестные ходы во славу Богоматери Казанской дважды в год: 8 июля, когда икона была обретена, и 22 октября, «когда очистилось Московское государство» от еретиков, то есть поляков и литовцев.
Исследовав по архивным документам маршрут этого крестного хода, историки пришли к выводу, что храм, построенный Пожарским, размещался рядом с башней, взятой первой при штурме Китай-города 22 октября. В этом и состоит «чудо» казанского списка.
На протяжении всего XVII столетия день 22 октября считался днём явления чудотворной иконы. Хотя творящей чудеса могла считаться лишь та икона, что осталась в Казани. «Московская» Богоматерь Казанская, кроме функции государственной защитницы, стала вдобавок, как водится, ещё и целительницей. В последующие века внутри Русской православной церкви вёлся спор о том, какая из икон является оригиналом и более чудотворной.
До 1648 года 22 октября – это московский праздник. Однако в этот год и в это день у второго царя из династии Романовых – Алексея Михайловича родился сын Дмитрий, и повелел Тишайший «… праздновать пречистые Богородице, явлению чудотворные иконы Казанская по всех городах, по вся годы…»
Икона стала династической святыней царствующего Вседержавного Дома Романовых. До революционной бури 1917 года день Казанской Богоматери являлся всероссийским праздником, а 22 октября – нерабочим днём.
По данным В. М. Козлякова 22 октября до Смуты начала XVII века «связывался прежде всего с памятью Аверкия, епископа Иерапольского… И только позднее в святцах под 22 октября было сделано дополнение о прославлении Казанской иконы Божьей Матери… После реформы отечественного календаря в 1918 году для перевода старых церковных дат нужно прибавлять уже не 10, а 13 дней. Так получается искомая дата – 4 ноября, и лишь пресловутая «политкорректность», часто бывающая сестрой лицемерия, заставила законодателей завуалировать связь этой даты с почитанием православной святыни» [1, с. 95, 96].
В завершении вновь прислушаемся к мнению В. Д. Назарова: «С 1918 года в нашей стране используется григорианский календарь. Так почему же Дума утвердила в качестве праздничного и нерабочего дня четвертое, а не первое ноября? Ответ до смешного прост: потому, что она полностью доверилась православному церковному календарю, в основе которого лежит годовой цикл повторяющихся на протяжении столетий праздников и дней памяти. Нетрудно догадаться, что после февраля 1918 года месяцеслов приобрел современный вид с указанием дат по старому и по новому стилю. Напомним, что переход на григорианский календарь был сделан с учетом накопившейся к XX веку разницы: в прошлом столетии (как, впрочем, и в нынешнем) она равнялась 13 суткам. Русская церковь отмечала празднование «осенней Казанской» 22 октября по юлианскому календарю и в XVII, и в XVIII, и в XIX столетиях. Когда понадобилось привести параллельные даты, то осенний праздник Казанской иконе Божией Матери оказался (опять же, вполне законно) сдвинутым на 4 ноября. Такие календарные подвижки неизбежны, пока Русская православная церковь следует в своей внутренней жизни юлианскому календарю. В XXII столетии, к примеру, «осенняя Казанская» переместится уже на 5 ноября по новому стилю. Сближаясь, между прочим, с отмененным праздничным днем 7 ноября» [2, с. 60 – 76].
Список литературы
1. Козляков В. Триумф «шпыней» и «блинников»: Что за люди сошлись в ополчении под столицей? // Родина. 2005. № 11.
2. Назаров В. Д. 4 Ноября. Злоключения одной российской даты // Вокруг света. 2005. № 11.
3. Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. М., 1981.
