Игорь Геннадьевич был весьма богатым человеком. Но, несмотря на это, в городе к нему относились хорошо. Конечно, был кто-то, кто завидовал: просторному особняку бизнесмена, его дорогой машине, тому, что Игорь Геннадьевич имеет возможность регулярно путешествовать. И всё-таки, гораздо больше горожан произносили его имя с уважением. Дело в том, что бизнесмен был известным филантропом, много занимался благотворительностью. И люди знали – если у них реальная проблема, и помощи взять неоткуда, можно обратиться к Моисееву. Даже его мобильный телефон не был тайной за семью печатями.
— Сын у меня с рождения инв@лид, врачи сказали – если не сделать операцию — дальше будет все хуже и хуже. Пошла к директору ГЭС, ведь богатое же предприятие! Попросила выделить хоть сколько-то. А тот говорит: «Если у тебя такой больной парень, ему всё равно ничего не поможет. И вообще – мы не благотворительная контора». Тогда я отправилась к Моисееву. Плачу, уже ни на что не надеюсь. А он так душевно со мной поговорил, сам узнал насчет хорошей клиники, оплатил все, — рассказывала горожанка средних лет, работающая техничкой в школе.
— А у меня такая вина перед детьми! Семья большая… Ребятишки талантливые, Ванька вон победителем олимпиады стал. Но мы ж многодетные. Еле-еле на еду и одежду хватает. Так Игорь Геннадьевич Ванюшке моему компьютер подарил, — вторила ей другая.
Таких примеров было множество. И, конечно, единственный в городе реабилитационный центр, куда попадали дети, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, тоже пользовался поддержкой Моисеева.
Вот и сейчас он привез ребятам подарки к Новому году. А поскольку некому было исполнить роль Деда Мороза (сотрудницы – одни женщины — для этой роли мало годились) Игорь Геннадьевич сам надел костюм, прицепил бороду, взял в руки мешок…
Ребят в центре всегда было немного, а условия – лучше, чем в детском доме. Спальни — каждая на два человека, прекрасно оснащенная игровая комната, библиотека, уютная столовая, кабинет врача… В первую очередь, сюда помещали детей, отцов и матерей которых могли лишить родительских прав. За пьянство, рукоприкладство, вопиющую бедность. Если ситуация налаживалась – ребят возвращали в семьи, это был самый лучший вариант. Если же все шло по-прежнему, мальчишек и девчонок передавали в детский дом. Это же относилось и к сиротам. Сначала – в реабилитационный центр, чтобы переход от домашней жизни был не таким резким, потом в детский дом.
Обычно в центре одновременно проживало четырнадцать-пятнадцать ребят, в основном, малыши лет трех-пяти.
Игорь Геннадьевич, бывавший тут часто, почти всех детей знал по именам, более того – он узнавал в подробностях их горестные истории, и по возможности старался помочь. Ребята любили бизнесмена, увидев его – бежали обниматься. Но в этот раз, придя на новогоднюю елку, мужчина буквально остолбенел. В центр поступила новенькая девочка. И она – Игорь Геннадьевич не мог поверить своим глазам – оказалась точной копией его собственной дочки. Тот же возраст, цвет волос, глаз… Абсолютно одинаковые черты. Моисеев даже потряс головой. Не могла же Кариночка, которая оставалась дома под надёжным присмотром– самостоятельно добраться до реабилитационного центра и смешаться с толпой здешних воспитанников?
Игорь Геннадьевич чуть не забыл текст, который должен был произносить. Да и потом… Он рассказывал стихи, обращался к ребятам, раздавал подарки – а в голове была только единственная мысль: «Как это возможно?» Когда праздник закончился и бизнесмен сбросил костюм – воспитательницы по традиции повели его пить чай с тортом. Они наперебой твердили, как благодарны Игорю Геннадьевичу за всё, что он делает, и выражали надежду, что и в следующем году — он будет попечителем центра.
— Постойте, — перебил их бизнесмен, — Расскажите мне о новенькой девочке. Как ее зовут, когда она поступила к вам, почему…
Роза Сергеевна, старший воспитатель, пожала плечами:
— Круглая сирота, ни отца, ни матери. А возраст уже такой, что мало надежды не только на удочерение, но даже на приёмную семью. В первую очередь берут малышей. Так что на пару месяцев эта девочка задержится у нас, а потом переедет в детский дом.
Бизнесмен сказал, что постарается помочь малышке, переписал в записную книжку все ее данные, и в тот же день стал наводить о ней справки. Возможности у Игоря Геннадьевича были большие, поэтому очень скоро вся нужная информация уже лежала перед ним.
Его собственная жена Ева не могла иметь детей. Вообще женщина была очень своеобразная. Умная, утонченная, с прекрасным образованием. Она имела степень и читала лекции в университете и искренне не понимала – почему она одна должна заниматься домашним хозяйством, если не только муж работает, но и она сама. «Всё поровну» — таким был ее девиз. За годы брака Игорь Геннадьевич научился стряпать, и нередко встречал жену, приготовив ужин, и выполнив кое-какие хозяйственные дела. Прислуга у супругов имелась, но Моисеевы не относились к тем хозяевам, которые не поднимут брошенную на пол вещь. Они многое делали сами, считали это нормальным.
В течение длительного времени Ева не могла забеременеть. Она лечилась в России, и в Европе, но успехов это не принесло.
Единственной возможностью обзавестись наследником или наследницей для семьи Моисеевых стало суррогатное материнство.
Нашли кандидатку – женщину средних лет, здоровую, согласную выносить чужого младенца. Игорь Геннадьевич предлагал подождать еще – может быть, Ева все-таки сможет родить самостоятельно. Что-то жестокое он видел в том, чтобы отбирать у женщины ребенка, которого она выносила и произвела на свет. Но жене хотелось получить младенца как можно скорее.
В свой срок супруги получили дочку Карину. Хорошенькая девочка, без всяких проблем. Но, как выяснил теперь Игорь Геннадьевич, суррогатная мать родила близняшек. Это были не первые роды Антонины – она уже несколько лет оказывала бездетным парам вот такую платную услугу. Но в этот раз, когда неожиданно для всех родила двоих детей – ни Узи, ни врачи заранее не выявили этого, она чуть ли не на колени встала перед врачами, чтобы оставили одну девочку ей. Было ей уже почти под сорок, мужа нет. Боялась остаться одна на старости лет. Организм изношен из-за постоянных родов, вряд ли уже могла бы выносить еще ребёнка.
В клинике давно знали Антонину и никогда она не подвела. Скромная, тихая женщина, она никогда ничего не просила у супругов, чьих детей вынашивала. Довольствовалась оговоренной заранее платой. Во время беременностей вела себя пунктуально – никаких вредных привычек, режим дня соблюдала, регулярно посещала врачей. Словом, делала всё, от нее зависящее, чтобы родители получили здорового малыша.
Поэтому медики пошли ей навстречу. Моисеевы ничего не заподозрили, и покинули больницу счастливыми, унося крошечную девочку в кружевном конверте, перевязанном розовой ленточкой. А на следующий день вернулась домой Антонина.
Девочку она назвала Мариной. Антонина оказалась прекрасной матерью. Устроилась на работу – нянечкой в детский сад. Сюда же потом взяли и её дочку. Все в один голос говорили, что Тоня в своем ребенке души не чаяла – последнее девочке отдавала. Малышка выглядела ухоженной, чисто говорила, знала много стихов и песенок. Но даже, когда однажды девочка тяжело заболела, и понадобились средства, Антонина не стала обращаться за помощью к её настоящим родителям. Хотя легко могла бы это сделать, даже не раскрывая тайну. Вместо этого она залезла в кредит, купила необходимые лекарства и потом долго выплачивала банку долг.
Не удивительно, что Игорь Геннадьевич был шокирован этой историей. Дело в том, что бизнесмен давно уже один растил Карину. Ева несколько лет назад ушла от него. Она, которая когда-то так хотела стать матерью, оказалась совершенно неспособной на материнские чувства. Никакой привязанности она к ребенку не испытывала. С самого начала она ужаснулась – сколько малышка отнимает сил и времени. Ева попыталась было делать то, что другие женщины считают естественным: кормить, укачивать, не спать ночами… Но потом у нее случилась истерика.
— Я не могу! — кричала она мужу, — Уже месяц хожу, как сомнамбула, дремлю урывками по три-четыре часа в сутки. У меня уже крыша едет!
— О чём речь? — Игорь Геннадьевич пожал плечами, — Ты же просто говорила, что хочешь заботиться о малышке сама. Но если это трудно для тебя – давай пригласим няню. Двух, если понадобится.
В доме появилась пожилая женщина, которая полностью взяла на себя уход за Кариной. Матери дочку приносили только по утрам – поздороваться. Но теперь хозяйка дома стала томиться пребыванием в декрете, сказала, что хочет вернуться на работу. Супруг и этому не препятствовал. Ева снова стала жить той жизнью, какой жила до появления ребенка на свет. В результате девочка воспринимала Еву как чужую тетю. К тому же строгую, недобрую. Ведь тетя эта нередко кричала:
— Маруся, уйми ребенка! Я пишу статью для журнала, а она шумит и мешает мне сосредоточиться!
Потом Еву пригласили на работу во Францию. Это выглядело как стажировка, но женщине дали понять — если все пойдет успешно – она может остаться в Париже и читать лекции там. Ева не колебалась ни секунды – сказала мужу, что уезжает.
— Это же надолго. Как ты бросишь нас с дочкой на такой срок? — не выдержал Игорь Геннадьевич.
— Поверь, дело того стоит, — Ева погладила его по плечу, — Ты все равно целый день занят, а у ребенка есть няня.
— Няня! — горько усмехнулся Моисеев, — Ты хоть помнишь имя дочки?
— Конечно-конечно, — и Ева вернулась к прерванному делу – она собирала вещи...