Роман «Звёздочка моя» глава 2 «Память шалит» часть 15
Родителей Холодцова невропатолог Семьянинова уже поджидала несколько дней.
Поэтому, стоило санитарке тёте Моте сообщить:
— Светлана Семёновна, к вам пришли по-личному вопросу!
Она сразу же догадалась кто это мог быть, и тут же потёрла ладони предвкушая взятку, а потом чуть не выкрикнула от радости:
— Ну наконец-то!
Семьянинова отбросив историю болезни, взглянула на себя в зеркало, поправила обесцвеченные волосы и постукивая каблучками пошла. Жажда денег с каждым шагом становилась всё сильнее и сильнее. Правая ладошка чесалась к деньгам, подтверждая, что её предчувствие не напрасно.
Тётя Мотя, следуя за ней, мысленно возмущалась:
— Ишь как обрадовалась-то!
Увидев высокого седовласого мужчину, Семьянинова приветливо улыбнулась, чтобы не спугнуть его, а расположить к общению.
— Здравствуйте! Вы ко мне? — задала вопрос она.
— К вам. Здравствуйте.
— Чем обязана?
— У меня тут к вам разговор тет-а-тет. — Взглянув на неё в голове у Холодцова, сразу появился вопрос: — Зачем женщины делают эту химию? Ну зачем? — И сам на него ответил. — Чтобы волосы превратить в паклю. М-да уж. Ну и мода.
— О чём будем разговоры разговаривать? — ещё раз переспросила Светлана Семёновна.
— Скорее о ком, но с глаза на глаз.
Семьянинова посмотрела на маленькие круглые наручные часики с позолоченным браслетом, нахмурила брови, показывая своим видом, что лишнего времени у неё на разговоры нет. Пауза затянулась.
Холодцов напрягся, боясь, что невропатолог откажет ему, но всё же она снизошла на милость и согласилась:
— Хорошо. Выделю на всё про всё десять минут, — она махнула рукой, — следуйте за мной.
Геннадий Алексеевич пошёл за ней, как собачонка на поводке, на ходу обдумывая, что сказать и как предложить деньги.
Тётя Мотя, провожая их взглядом, прошептала:
— Управы-то на них нет. Ишь ведь что творят: за взятку-то она любой диагноз перепишет и ни стыда у неё и ни совести. Да и мужик тоже хорош. Вырастил хулигана и готов за него деньги платить, лишь бы в тюрьму не упекли. И мамаша тоже у Леночки хороша: зачем спрашивается от денег отказалась? Она не взяла, а Семьянинова возьмёт и не побрезгует. А у меня душа болит на все эти безобразия смотреть. Тьфу, да и только.
Невропатолог открыла дверь ординаторской и распорядилась:
— Проходите. Можете присесть на стул.
Холодцов сел, поставил на колени спортивную сумку и лихорадочно стал подбирать слова, с чего бы начать разговор, чтобы его не выставили за дверь, но ничего подходящего так и не нашёл.
— Я слушаю вас, — приветливо сказала Светлана Семёновна. — О чём вы хотели со мной поговорить?
— О детях. У вас есть дети?
— Есть.
— Сколько, если не секрет?
— У меня дочь.
— Вам повезло, а у меня два сына.
— И что дальше?
— Старший сын из армии пришёл, а тут сюрприз: подруга его не дождалась.
— Сочувствую. Искренне вам сочувствую.
— Спасибо. Сразу видно, что вы не бесчувственная деревяшка, а человек, который может сопереживать.
— Работа у меня такая, — Семьянинова взяла историю болезни Ширяевой и размахивая ей как веером смотрела на собеседника, давая понять, что она готова пойти ему на встречу.
— Да-да. Работа у вас ещё та. Постоянно на нервах.
— Отдохнуть бы не мешало, на море съездить, но вы сами понимаете, что с нашими зарплатами об этом можно только мечтать. А ведь я и днюю, и ночую на работе. Июнь прошёл, — она кивнула на окно, выходящее на озеро, — а я, верите — нет, ещё даже ни разу в озере не искупалась.
— Боже мой, какая несправедливость! — воскликнул он. — А ведь уверенными шагами приближаемся к коммунизму.
— Ну-ну, — скептически произнесла она.
— Не верите в коммунизм?
— Вы мне политинформацию пришли прочесть?
— Извините, отвлёкся, — Холодцов поджал губы, как нашкодивший мальчишка.
— Так о чём вы пришли со мной поговорить?
— Право слово мне неловко, но придётся. Вы же сама мать и должны меня понять.
— Говорите. Я слушаю! Поделитесь со мной наболевшим. Я вижу, что вам просто необходимо выговориться — это я вам как врач говорю.
— Мой старший сын вляпался в неприятную историю. Любимая девушка не дождалась его из армии, и он давай куролесить. Девчонку случайно вместе со скамейкой уронил, а она возьми да в больницу к вам угоди. Теперь непонятно, что с ним будет. А ведь только-только из армии пришёл, у него же вся жизнь была впереди, а тут вот враз и в милицию, допрос за допросом. Ну вы понимаете. Если не дай Бог, что-то серьёзное у Ширяевой Лены подтвердится, то тогда… Боюсь даже и представить, что тогда.
— Да не переживайте вы так.
— А я не буду переживать, если вы сможете мне помочь. Вы сможете мне помочь?
— Надо подумать.
— А вы подумайте. Пожалуйста, подумайте. А я вас отблагодарю, — он открыл сумку и достал свёрнутую газету «Правда», от которой пошёл кошачий запашок. — А я вам свеженькую газетку принёс почитать.
Семьянинова с опаской взяла газету, принюхалась, сморщилась, но ощутив в руках пачку купюр, поинтересовалась:
— И сколько тут?
Холодцов молча поднял указательный палец вверх и закашлялся. Врач, пользуясь моментом, убрала газету в ящик стола и предложила ему воды. Он с жадностью выпил стакан.
— Вам ещё налить? — уточнила она.
— Нет-нет, спасибо. Вы очень учтивы. Приятно с вами иметь дело.
Светлана Семёновна улыбнулась и сказала:
— Хорошим людям грех не помочь. Так и быть: у Ширяевой ретроградная амнезия отменяется и ушиб головного мозга тоже.
Геннадий Алексеевич вытер пот со лба и облегчённо выдохнул:
— Уф-ф… — он схватил её руку и поцеловал. — Спасибо! Сердечное вам спасибо! Спасительница вы наша!
— А вот это лишнее, — расплылась в улыбке она и её поросячьи глазки стали ещё меньше.
— Какая же у неё противная поросячья морда! Эх, до чего же ты опустился Алексееич. — подумал Холодцов. Он встал со стула, наклонил голову, кланяясь спасительнице и сказал: — Не смею вас больше задерживать.
— Да-да. Идите. А в истории болезни я сейчас всё перепишу как надо. Не беспокойтесь. А своему сыну скажите: «На его век девок хватит! Не стоит из-за них свою жизнь губить.»
— Так и передам: слово в слово. До свидания. Нет-нет. Прощайте!
Семьянинова кивнула ему на прощание и дождавшись, когда он выйдет из ординаторской радостно потёрла липкие от пота ладони. Она открыла ящик стола, развернула газету и увидев пачку десятирублёвок, сморщилась от неприятного запаха.
— Фу-у. Ну и люди пошли. Это же надо умудриться, помеченные котом деньги на взятку всучить.
Холодцов прошёл мимо тёти Моти тихонько напевая от счастья детскую песенку:
— Дружба крепкая не сломается,
Не расклеится от дождей и вьюг*…
Санитарка, глядя на него посетовала:
— Это же надо, ничего в людях святого не осталось.
Геннадий Алексеевич оглянулся и спросил:
— Это вы о ком?
— Да о вас, о ком ещё-то? Приняла значит деньги-то, не побрезговала. Но знайте: вам это рано или поздно — боком выйдет. Бог-то ведь всё видит! — она показала пальцем вверх.
— А на это я вам вот что скажу: не судите да не судимы будете.
— Брысь с глаз моих, — с тряпкой в руке цыкнула на него тётя Мотя, — пока я тебя вот этой тряпкой не отходила!
Холодцов покраснел и вышел из больницы.
Пояснение:
Слова из песни «Настоящий друг» Михаила Пляцковского*
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
© 09.11.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа "Звёздочка моя" глава 2 часть 16 Ширяева, ты идёшь на поправку будет опубликовано 11 ноября 2023 в 04:00 по МСК