Роман «Звёздочка моя» глава 2 «Память шалит» часть 14
Холодцовы отец и сын вышли из подъезда Ширяевых. Отец, взглянув на сына, покачал головой и проронил:
— И кто тебя Лёха за язык тянул? Ну скажи мне на милость, кто?
— А что я такого сказал, пап? Да вроде бы ничего такого и не сказал.
— Ты серьёзно не понимаешь?
— Нет.
— И в кого ты такой у меня, а? Из армии вернулся, а ума так и нет.
— Да почему нет — есть. Я больше пить не буду.
— Завязал? — Холодцов старший от удивления приподнял брови.
— Завязал, — решительно заявил сын и это было похоже на правду.
— Ну-ну, — отец с недоверием посмотрел на него. — Проверим какой ты хозяин своему слову.
— Ты не веришь мне, отец?
— Да я бы с радостью поверил, но, но мешает.
— Давай без но, пап.
— Натворил ты дел, сын. Эх, натворил…
— Да я и сам знаю. Можешь нотации не читать.
Отец остановился, задумался, расстегнул верхнюю пуговицу на рубахе и в раздумьях произнёс:
— Теперь придётся через врачиху действовать.
— Думаешь, возьмёт?
— А куда она денется! — нервничая ответил отец. — Все берут.
— А вот мать Ширяевой отказалась.
— Это она гонор свой включила. Сейчас уже сто раз покаялась, а паровоз-то ушёл. Холодцовы два раза не предлагают!
— Похоже ты прав, пап.
— Естественно прав. Ты видел, как они живут?
— Так мы же дальше коридора и не прошли!
— А тебе разве этого недостаточно, чтобы сделать вывод?
— Коридор меня поразил, — признался сын. — Даже как-то придавил своей мрачной атмосферой.
— Ещё бы! Я как вошёл, так чуть не ахнул, еле себя сдержал. Это же склеп какой-то, а не коридор. А они живут, — он задумчиво покачал головой. — Ты можешь себе представить, что в душе у человека творится, если ему в голову пришло тёмно-коричневой краской стены окрасить? Лично я бы не выдержал и сбежал бы куда подальше.
— А куда сбежишь-то, пап? Это же их квартира.
— Вот то-то и оно: квартира их и значит, что в первую очередь хозяйку квартиры всё это устраивает. Ну а про этого рыжего подкаблучника я и вовсе молчу. Уж он-то бы деньги взял, да жена не на шутку раздухари́лась*, а она у них в доме за мужика.
— А дочка у них хорошая! Видел бы ты её, пап!
— А зачем же ты её со скамейкой уронил, а?
— Да я же выпивши был. Хотел с ней подурачиться, а она вцепилась в подол своего платья, ну я и со всей-то дури её вместе со скамейкой и опрокинул.
— Дура́к ты, Лёха! — отец щёлкнул его по лбу.
— А я и не спорю, конечно, дура́к. А чего она из себя порядочную строила? Подумаешь я хотел у неё всего-то подол платья задрать. Что от неё убыло бы, что ли? Да, конечно, нет! Вот и получила по заслугам. Не будет свой нос воротить.
— Боже и это говорит мой родной сын…
— А что в этом такого?
— Подлец ты, Лёха. Вот что.
— Ну подлец, так подлец, — сын лишь повёл плечами.
— А я тебя в честь своего отца назвал, а ты его имя позоришь.
От его слов сын притих и осунулся на глазах.
Отец посмотрел на него и подумал:
— А совесть-то у него ещё осталась. Ишь как я его пропесочил. Ничего — это ему на пользу пойдёт. Главное его от судимости спасти. Посадить-то я думаю не посадят, а усло́вку** дадут. Как пить дать дадут. А с усло́вкой вся репутация насмарку.
Молчание затянулось.
Отец сам его прервал вопросом:
— Что теперь с деньгами-то делать?
— Ты о чём, пап?
— Они же в кошачьей луже пока лежали и ей пропитались.
— Да брось ты, пап. Было бы из-за чего волноваться. Проветрятся!
— А вот это навряд ли. Ладно, была не была, завтра же пойду к Семьяниновой. Возьмёт — хорошо, а нет так найдём того, кто возьмёт. Ну не в сберкассу же мне их сдавать. Смешно как-то и нелепо.
***
Ближе к десяти часам утра Холодцов Геннадий Алексеевич подъехал на своём красном «Москвиче», с помятым крылом, к зданию заводской больницы.
Он посмотрел на себя в салонное зеркало заднего вида, расчесал волосы, поправил галстук и вышел из машины со спортивной сумкой в руках.
Поднялся на крыльцо больницы, и пока его никто не видит, спешно перекрестился и подбодрил себя:
— Не дрейфь, Геннадий! Где наша не пропадала.
Он зашёл в приёмный покой и сразу услышал раздражённый голос пожилой женщины моющей полы:
— Вы куда? Приём посетителей с одиннадцати до часу.
— Здравствуйте, бабушка! А мне бы с Семьяниновой поговорить.
— Здравствуй, милок! Здравствуй. А по какому такому вопросу?
— По-личному.
Санитарка оценивающе посмотрела на него с головы до ног и сказала:
— Ну если по-личному, тогда так и быть позову. — И прежде, чем уйти добавила: — Твои-то сыновья уже сюда приходили.
— Мои сыновья?
— Твои, а чьи ещё-то? Они же на тебя похожи. Один-то Леночкиным женихом прикидывался, — она кивнула на тряпку, — а я его чуть вот этой самой тряпкой не отходила. Конча́л*** девчонку и ни стыда и ни совести.
У Холодцова застрял комок в горле, и он закашлялся.
— Стыдно глазам-то? А кто виноват? Ты сам воспитал так своих сыновей, а теперь вот плоды пожинаешь. А я баба простая: что думаю, то говорю в лицо. Вот так-то, милок. Кто вам ещё-то правду-то скажет, если не я? Видать, не послушали меня родители-то Леночки, не взяли деньги-то, а зря. Теперь в другой карман денежки-то уплывут. Вот ведь что делается-то… Тьфу.
Посетитель хотел было ей возразить, но кашель не позволил ему это сделать.
Она принюхалась и озадачилась вслух:
— Чёй-то как будто бы коша́тиной опахнуло? Надо бы посмотреть, может быть, кошка какая забежала, да напакостила…
Холодцов глядя ей вслед подумал:
— А ещё говорят деньги не пахнут! Ещё как пахнут, если их уронить кое-куда…
Пояснение:
раздухари́лась* — разбушевалась
усло́вку**, усло́вка — условное наказание
конча́л*** — подорвал здоровье
Не теряйте меня, если что — я тут , продолжение романа, в первую очередь я теперь буду публиковать именно там, а потом уже тут.
© 09.11.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа "Звёздочка моя" глава 2 часть 15 Спасительница Холодцовых будет опубликовано 10 ноября 2023 в 04:00 по МСК
Начало романа ↓