Рассказ
У Маши наступили трудные дни, которые плавно перешли в недели, затем в месяцы, а потом и в полгода. Счастье убегало от неё всё дальше и дальше. Она гналась за ним, пытаясь догнать, но силы исчезали.
Старший сын связался с разведёнкой с двумя детьми и ушёл к ней жить. Младший втянулся в дурную компанию и попался на краже в сетевом магазине. Инцидент удалось замять, воспользовавшись связями в органах, но ненадолго. Сын опять попался на краже, пытаясь стащить сноуборд из магазина.
Когда она его спросила: «Зачем ты это сделал, сынок?», сын честно ответил:
— С пацанами поспорил на слабо.
— Ты в своём уме?
— А ты? — задал ей вопрос сын, нагло глядя в глаза.
В сердцах Маша перебила всю посуду на кухне. Сын позвонил бабушке и испуганно сказал:
— Баба, мама, кажется, твой пациент. Приезжай срочно.
— Что случилось?
— Приедешь, сама увидишь. Только скорее, пока она весь дом не разнесла.
Свекровь не заставила себя долго ждать. Приехав в квартиру к сыну, она увидела сноху, сидевшую на полу у груды разбитой посуды и твердившую одни и те же фразы подряд:
— Это она виновата. Она виновата. Я знаю. Это она виновата. Она виновата. Я знаю…
Зинаида Абрамовна подошла к снохе и спросила:
— Машенька, как ты себя чувствуешь?
— Отстань от меня, старая ведьма. Кто тебя звал?
— М-да…Тяжёлый случай.
Внук шепнул бабушке на ухо:
— Кажется, у неё кукуха съехала, баб. Как ты думаешь, это по наследству не передаётся?
— Серёжа-а, — прикрикнула на него бабушка, — не говори ерунды. — В душе же она запереживала: — С Машкой надо срочно что-то делать. Может, взять отпуск за свой счёт, да подлечить в ближайшем пансионате? Связи у меня есть, пристроят её на недели две-три, а там видно будет. Говорила же сыну: «Кого берёшь в жёны?». А он и слушать не стал. Твердил одно: «Поздно, мам. Она в положении». Господи-и, за что мне всё это? Хотя есть за что. Руки у меня по локти в д-рме с работёнкой этой.
Зинаида Абрамовна попыталась сделать снохе инъекцию, но та не дала. Маша кричала истошно:
— Изыди, вражи́на…Кто тебя сюда звал?
— Машенька, что с тобой?
— А то ты не знаешь? У сына своего спроси, с кем он шашни крутит.
— Тебе показалось.
— Если бы. Он мне сам в лоб сказал, узнав про мою болезнь: «Извини, Машуля, бросить тебя не брошу, но и по бабам таскаться не перестану. Сама понимаешь: работа у меня такая».
— Нашла из-за чего переживать, Маш. Да мужики они все такие. Главное, что домой ночевать приходит.
— Через раз, — уточнила сноха.
— Ну так ведь всё равно приходит. Даже и не переживай. Давай-ка я тебе один укольчик успокоительный сделаю, и тебе сразу же легче будет.
— Сделай так, чтобы меня больше не было и тебя тоже.
— Так-так-так, — свекровь достала телефон и набрала сына.
Сын нервно пробурчал:
— Мама, я на работе. Сколько раз просил тебя, не отвлекай меня.
— Сынок, тебе необходимо приехать домой. Тут с Машей проблемы.
— А у неё что ни день, то проблемы. Не отвлекай меня, мама.
— Ты меня не слышишь? Срочно приезжай!
— Да не могу я! Сегодня вторник. Ты же знаешь, у меня плановые операции, которые я перенести не могу при всём моём желании.
— Точно, а я и забыла…
Сын бросил трубку. Зинаида Абрамовна сфотографировала сноху и перебитую посуду, а потом попросила внука:
— Серёженька, где у вас совок и веник? Неси суда.
— А у нас нет, баб.
— Как это нет?
— Мы пылесосом обходимся.
— Ёшкин ёж…Придётся вручную всё убирать, — свекровь взяла пакет, висевший на ручке кухонной двери, и потихоньку стала собирать осколки. Маша заплакала и опять стала твердить:
— Это она виновата. Она виновата. Я знаю. Это она виновата. Она виновата. Я знаю…
— Кто она?
— Та, которая пожелала мне зла, но вначале предупредила меня.
— Поясни мне, пожалуйста, Маш.
— А что толку? Я поясню, а ты меня сама же в психушку и упечёшь, тебе не привыкать это делать, — с укором проговорила сноха. — Да ты и сама знаешь её.
— Я? — свекровь ткнула себя в грудь.
— Ты! Дурой-то не прикидывайся. Ты же ей сама диагноз поставила, читая её бредни.
— Это ты про кого? Как это я могла заочно поставить диагноз?
Маша схватилась за голову и закричала:
— Она поселилась в моей голове и сидит там. Сидит и сидит. И шепчет, и шепчет. И ещё в рассказы меня вставляет. Представляешь, какая она наглая?
— Маш, а что она тебе шепчет?
— Ты — это я… Я — это ты.
— А ты?
— А я читаю и читаю её перлы. И не могу остановиться.
— А-а, так ты про эту, что ли, которую я читаю запоем?
— Про неё. Ты же мне её сама и насоветовала читать.
— Так заблокируй её и не читай, — посоветовала ей свекровь.
— Так блокировала уже без счёту раз, а потом рука сама тянется, чтобы разблокировать. Она же там про меня пишет. Сыночек ваш её тоже читает, сидя на унитазе, и нахваливает, а я в туалет попасть из-за него не могу. Она его отбить у меня хочет. Я знаю. Она всё продумала. А я лучше её пишу, но меня не читают. Я же лучше, лучше и моложе её… А мне сегодня сказали, что по-женски всё удалят. Ваш сын меня бросит. Зачем я ему такая? А всё она. Она. Всё она. Она пугала меня, а я не поверила…
— Маша, тебе это приснилось…
— Приснилось?
— Да. Это сон, Маш. Это всего лишь сон, — сказала свекровь и вызвала неотложку. Ругая себя мысленно: «Зачем я посоветовала ей себя читать? Ну зачем? Хотя мечты сбываются. Я хотела от Машки избавиться, и вот, пожалуйста, результат. Я правильно всё рассчитала… Лишь бы только не пожалеть потом. И талант у меня явно есть. Буду и дальше писать. Что ещё мне на пенсии-то делать?».
© 24.11.2022 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны