"По дороге с ветром" 85 / 84 / 1
Все заботы Марийка взяла на себя. Похоронила Лидию. Гершон ничего не понимал. Когда ему сказали, что Лидии больше нет, смотрел странно. Он не узнавал ни Лену, ни Рому.
Не спал ночами. Всё время что-то бормотал, мог вскрикнуть иногда. Бывало, сознание возвращалось к нему, и он говорил строго:
— Чего ты тянешь, Маша? Уезжать надо. Уезжать!
— Я никуда не поеду, — огрызалась Марийка. — Где меня Иоганн искать будет?
— Господи, Маша! Какой Иоганн? Забудь…
И опять Гершон уходил в себя.
С началом войны пропал и Григорий.
У Марийки рухнули все надежды на счастливую жизнь. Вести с фронта не радовали.
Хлебозавод эвакуировали частями. Не многие решались покинуть нажитые места.
В ноябре 1941 года Марийка сдалась. Она решилась на эвакуацию в Саратов.
Её сын Абель ехать отказался. Четырнадцатилетний подросток работал на продовольственном складе, а в свободные от работы часы так и занимался воровством.
В Саратове Лена и Марийка устроились на подшипниковый завод.
Гершону стало легче.
— Спасибо, Маша! Ты спасла нас, — говорил он сестре, когда доходили до семьи тревожные новости о зверствах фашистов в отношении евреев.
Теперь Гершон в качестве няньки сидел с маленькой Варей, Рома тоже был с ним.
Дома Марийка оставила записки для Григория и Иоганна.
Во время Марийкиной смены на заводе 25 июня 1942 года произошёл немецкий авианалёт. Пострадали несколько цехов.
Лена тоже была там, она так испугалась, что больше не пошла на завод. Устроилась в госпиталь. Сначала была санитаркой. Потом прошла сестринские курсы и стала медсестрой.
Работы было много. Раненых привозили круглые сутки. Семнадцатилетняя Елена практически жила в госпитале.
Вскоре к ней присоединилась и Марийка.
25 марта 1943 года Мария возвращалась домой с дежурства. День был тёплым, но пасмурным. Тело уже истосковалось по тёплым денькам. Хотелось ласкового солнца и спокойствия.
Марийка ночью натаскалась раненых настолько, что ноги еле передвигались.
Когда вошла в домик, который им предоставили в эвакуации, обомлела.
За столом сидели Гершон и Григорий. Возле каждого лежало по кусочку хлеба, по центру стола возвышалась большая бутылка.
Гриша встал, расставил руки, Марийка тотчас оказалась в его объятиях.
Она плакала. Как рада была видеть его. Тотчас стала спрашивать об Иоганне. Гриша отмахнулся, сказал, что тот в порядке и выполняет долг перед своей новой родиной.
— Выполняет долг, но выполняет не так, как требуется от него. Но он обучаем. Вполне обучаем и нацелен на сотрудничество.
Марийка оттолкнула от себя Гришу, обиженно спросила:
— Когда ты оставишь нас в покое?
— Как только закончится вoйна, — пообещал Григорий. — Ты лучше послушай, что у вас там происходит. Клим облюбовал твой дом и живёт там с девицей и двумя немцами. Девица та… В общем, знала она Лику и Регину. Клим сдаёт её немцам за еду. Еду потом продаёт. Устроился этот чёрт неплохо. Абель живёт с ними.
— Маша, — вмешался в разговор Гершон, — не тревожь себя такими новостями.
— Там мой сын! — запричитала Марийка.
— Твой, — кивнул Григорий, — да вот только твоего в нём ничего нет. Он весь в отца и деда. Ты продолжила преступный клан. Сама виновата. Но твоему Климу есть за что сказать спасибо. Он отдал мне записку, которую ты оставила для меня и послание от немца отдал. И сделал он это до того, как в город вошли немцы. Так что Клим точно не дурак. Он может и человеком побыть. Иногда…
Григорий протянул Марийке записку для Иоганна.
Она прижала её к себе, спрятала в карман.
— Ты можешь ему не писать. Он найдёт тебя с моей помощью.
Марийка сухо поблагодарила «благодетеля».
Гершон так сильно обрадовался брату, что стал намного лучше себя чувствовать. Когда Гриша стал спрашивать о Лидии, тот взгрустнул и сказал, что когда началась вoйнa, он видел её в последний раз. Марийка впервые слышала эти откровения.
— Она ещё с ночи чувствовала себя неважно. Много пила, отекла. Глаз почти не было видно. Я делал ей примочки из водки, а она просила дать ей воды. Я не знаю, как столько может вместиться в одного человека. А потом соседи сказали нам, что вoйна. Я понёсся к тебе, чтобы узнать как вы там. Дальше ничего не помню. Но знаю, что Лиды больше нет.
Григорий пробыл в Саратове неделю. Ушёл на какое-то важное совещание, обещал перед отъездом забежать. Но, видимо, не смог.
Дни тянулись медленно. В декабре 1942 года сын Агнии Рома, которого воспитывали Гершон и Лидия, провалился под лёд. Его не спасли. Гершон перестал разговаривать, только мычал.
Марийка, как могла, заботилась о брате, но он, кажется, совсем потерял интерес к жизни.
Как-то Еленка вернулась с работы раньше обычного. Вошла в дом.
На кухонном столе стоял большой таз, в котором Марийка обычно стирала.
Гершон окунал в этот таз маленькую Варю с головой и кричал:
— Умри и ты! Умри и ты! Ромочка ушёл! Уйди и ты!
Лена закричала.
Гершон вытащил ребёнка из воды, почти бросил на пол и кинулся к Лене. Схватил её за горло и стал душить. Девушка отбивалась как могла.
На крик прибежали соседи, чудом оказавшиеся дома в этот момент. Мужчина и женщина оттащили почти бездыханную девушку от обезумевшего Гершона.
Он пытался расправиться и с соседями. Но тем удалось его связать.
Пока женщина оказывала помощь Еленке, а мужчина успокаивал Варю, Гершон развязался и выбежал на улицу.
Он нёсся сначала по тротуару, потом по дороге. Его чуть не сбила машина.
Водитель выскочил, схватил Гершона и затащил в кабину.
Как потом выяснилось, водитель до того испугался, что сразу отвёз безумца в один из госпиталей.
Там Гершону дали успокоительное, когда он пришёл в себя и стал буянить, связали.
Марийка пришла к нему через три дня.
Брат лежал на койке уже не связанным.
Он смотрел в потолок и молчал.
Марийка взяла его за руку. Ох как ей хотелось сделать ему больно! Как хотелось даже убить его при встрече. Но всё это было, когда шла к нему.
Сейчас на неё накатила такая жалость, что вся ненависть куда-то испарилась.
Ладонь Гершона была влажной.
Он стал часто дышать, жадно хватал воздух.
Марийка испугалась. Хотя она насмотрелась за время работы в госпитале на многих, здесь был иной случай. Плохо было такому родному ей человеку.
Она закричала. Прибежал врач, стал давить Гершону на грудь. Тот резко дёрнулся, плавно закрыл глаза. Закрыл навсегда.
Марийка прорыдала несколько дней. Как тоскливо было без Гершона. Как тяжело было привыкнуть к тому, что его больше нет.
Вместе со смертью Гершона оборвалась крепкая нить, связывающая Марийку с родными. Теперь у неё оставался только отец Соломон. Но о нём Марийка ничего не знала, да и встретиться с ним не хотела бы.
Работа изматывала настолько, что не было сил даже думать о чём-то. В сердце теплилась надежда на встречу с Гришей и Иоганном.
В мае 1944 года Марийка уже могла вернуться домой. Но Елена уговорила её остаться.
Победу встретили в Саратове.
Продолжение тут
Все главы "По дороге с ветром" по ссылке ниже